«А потом, когда все уляжется, я спокойно вызнаю, кто на меня охотился», – решил Арман.

Он плотно прикрыл окно, обернулся и увидел Леону, крадущуюся к кровати. Одежды на ней не было, маркиза Риквейл завернулась в большое полотенце, оно едва доставало до колен, позволяя беспрепятственно любоваться точеными ногами и изящными щиколотками. В свете фонариков было видно, как капельки воды блестят на ее плечах, на груди, едва прикрытой полотенцем. Арман замер, взгляд помимо воли так и прилип к ложбинке между грудей со сверкающими капельками. Затем, выдохнув, посмотрел в лицо Леоне. Она покраснела и уставилась на него, как кролик на удава.

– Я одежду развесила сушиться… – пролепетала жалко, прижимая руки к груди.

Арман мысленно обозвал себя идиотом и торопливо отвернулся, уставившись на занавески. Ну конечно! Ее рубашка была в крови, и она ее прополоскала, чтобы завтра надеть чистую. А он, вместо того чтобы сразу отвернуться, еще стоял и пялился на нее, как будто никогда в жизни женщин не видел.

И тут же поправил себя: таких хороших, бесхитростных и душевно щедрых, наверное, не видел.

Вдох-выдох. Так, льесс Линто, вы ничего не видели. А если что и видели, то это не для вас уж точно.

Спросил тихо:

– Вы уже под одеялом?

– Да, – прозвучало вместе со всхлипом.

– Я должен был вам купить новую одежду. Не подумал, извините.

– Ничего. Я выстирала рубашку и штаны, – смущенно пискнула Леона, – простите, что в таком виде.

Арман вздохнул. Определенно, ему лучше спать на полу, потому что видение капелек воды на молочной коже никак не желало отпускать.

– Если вы уже закончили, я тоже займу ванную.

И бочком-бочком, стараясь не смотреть в сторону маркизы Риквейл, которая, в общем-то, голая под одеялом, пробрался в ванную. Смешно даже. Сколько у него перебывало всяких-разных. А тут, вы только подумайте, даже смотреть боится.

В ванной он пару раз облился теплой водой. Усталость брала свое, накатывала сонливость. А когда уже вылез и едва успел впрыгнуть в штаны, в дверь громко постучали. Арман, как был, в одних штанах, но прихватив верный клинок, выскочил к дверям – оказалось, чтобы просто принять из рук служанки поднос с ужином. На удивление, пахло просто изумительно, на подносе принесли еще шкворчащее жиром мясо с картофельным пюре и маленькими солеными огурчиками, морс в запотевшем глиняном кувшине.

Но стоило повернуться с этим подносом к кровати, где должна была сидеть Леона, как Арман сообразил, что допустил ошибку – вышел без рубашки. Судя по бледному и перепуганному виду маркизы, ничего приятного она не увидела. И Арман разозлился, в основном на себя. Теперь в глазах Леоны он окончательно стал отвратительным, уродливым чудовищем. И разве он не был таковым?

– Приношу извинения, – сказал он сухо и поставил поднос прямо на кровать, – сейчас оденусь.

Леона молча смотрела на него своими волшебными, полными слез глазами. Окончательно взбесившись, Арман закрылся в ванной и долго еще просидел там на бортике, все пытаясь сообразить, как себя вести дальше. Нет, конечно же Леоне должно быть наплевать, что там у него со спиной, – а ему должно быть все равно, что она об этом подумает. Но почему-то все равно стало неприятно оттого, что увидела. Как будто она своими тонкими пальчиками разодрала его кожу, а потом и брюшину и вдосталь покопалась внутри, доставая и рассматривая все, что посторонним видеть не следует.

Возможно, ей стало его жаль, собственность Вечной королевы. Но Арману вовсе не хотелось, чтоб его жалели за это. Такая жалость злила. Если Леона сейчас сидит и думает о том, насколько нужно быть тряпкой, чтобы позволить с собой все это сделать… Как же это бесит! Да если бы не Витта, он бы своими руками придушил бы гадину. Или умер бы в попытке сделать это.

«Ничего, – размышлял он, – скоро все закончится. Брант пришлет нужные модификаторы – и все, считай, во дворце. Главное, добраться до Сильена, убедиться, что это не он послал тех магов мне в подарочек. А Рекко можно будет потом просто призвать домой».

Его размышления прервал тихий стук в дверь.

– Льесс Линто! С вами все в порядке?

– Да, уже иду, – громко ответил он. Влез в рубашку, застегнулся на все пуговицы и только тогда вышел.

Леоне, слава богу, хватило ума снова спрятаться под одеяло, но Арман заметил, что без него она ничего так и не съела.

Ужинали молча. Леона усердно куталась в полотенце, укрываясь вдобавок одеялом. Старалась изо всех сил, чтобы как можно меньше высовываться наружу. В результате Арман наблюдал только обнаженные руки, плечи и лицо. Леона вяло ковырялась в тарелке, искоса поглядывая на Армана ничего не выражающим взглядом, а у него кусок поперек горла становился. Желание перевернуть поднос и швырнуть об стену кувшин было почти непреодолимым.

Ну почему, почему все пошло именно так? Какого черта Леону понесло в меморум, почему именно в то место, где плавал отпечаток королевы? И теперь он должен терпеть это красноречивое молчание, эти взгляды, не поймешь какие – то ли жалостливые, то ли презрительные, то ли испуганные.

– Почему вы спрашивали про девочку? – вдруг поинтересовалась Леона. – Это ваша сестра?

И от этого простого вопроса Арману сделалось вдруг холодно. Ну вот. Маркиза Риквейл вплотную подобралась к тайне, которую Вечная королева хранит вот уже сколько лет. Придворные индюки искренне верят в то, что Арман служит королеве если не по большой и ненормальной любви, то из боязни, что новый правитель его первым делом отправит на плаху. Даже Сильен так думает. А эта золотоволосая кукла с изумительной красоты глазами, сама не подозревая, сейчас стоит у той самой черты, за которой, по-хорошему, нужно убивать, потому что и сам Арман не заинтересован в том, чтобы поползли слухи о спрятанной девочке.

Но вместе с этим… Груз тайны вдруг стал невыносимым, до колкой боли в груди, до горечи на языке. Арман стиснул зубы. А если рассказать обо всем Леоне, что тогда? Только дать умереть в Оракуле.

И тут же зыбким призраком на самом краю сознания всколыхнулось: а если самому найти Витту? И плевать он тогда хотел на королеву и ее отпечаток! Он заберет сестру, и они найдут, куда спрятаться, чтобы больше никто и никогда их не видел. Ну, а Сильен… Да пусть хоть он станет новым королем! Это, конечно, спровоцирует бунт, возможно, очередную войну за передел ярусного мира. Ну и плевать. В конце концов, иногда можно просто подумать о себе и только о себе.

Наверное, он просто устал.

И, наверное, именно поэтому перспектива очередной магической бойни вдруг показалась не такой уж и страшной, а надежда найти Витту вновь забрезжила – впервые после той ночи с королевой, после которой лучше не снимать рубашку.

Арман разлил по стаканам морс, протянул один Леоне. Она все еще ждала ответа, но не торопила. Взяла стакан и принялась пить мелкими глотками, манерно, как и полагается маркизе.