Ну и пошел он к черту, этот Ласситер.

Увидев Ханну, Гектор заколебался. Потом тепло улыбнулся и пожал ей руку. Ричард сжал свою руку в кулак.

– Вас я помню, – сказал Гектор, улыбаясь Ханне. – Вы вчера гуляли, и я предложил вас подвезти, но этот тип от меня отмахнулся. – Он показал большим пальцем в направлении Ричарда. Профессор решил, что должен что-то сделать, чтобы пометить территорию, дать Ласситеру ясно понять, что Ханна – его женщина, но ничего подходящего не приходило в голову.

– Рада познакомиться с вами официально, мистер Ласситер, – сказала Ханна. – Это большая честь для меня.

Гектор задержал ее руку, изучая Ханну, опустившуюся на диванчик и другой рукой ощупывающую подушку, на которую садилась.

– Пожалуйста, зовите меня Гектором, дорогая.

Ричард закатил глаза и снова вернулся к бару. Он взглянул на Мэри, вопросительно подняв брови, и Мэри улыбнулась.

– Мне повторить, – сказала она.

Ричард улыбнулся в ответ, игнорируя нахмурившуюся Ханну:

– А вы что пьете, Ласситер?

Гектор проверил стакан Ханны и сказал:

– Годится то же, что и для Ханны.

Ричард покачал головой:

– Не помню, Ласситер, чтобы в ваших книгах крутые мужики пили чай со льдом.

– Вы путаете книжного героя с личностью, – сказал Гектор. – И вы тоже можете звать меня Гектор, Дик, ладно?

Ричард почувствовал, как запылало лицо. Дик. Как он это ненавидел. Его звали Ричард. И разве этот детективщик со скрипучим техасским акцентом не добавил немного скрипа, произнося Дик? Ричард был практически в этом уверен. Он посмотрел на Гектора и снова подумал: ублюдок.

Ричард попытался передвигаться по комнате, чтобы иметь возможность оказаться спиной к Ласситеру и Ханне и незаметно для них вылить содержимое склянки в стакан Мэри.

Он мысленно вспоминал, какие вопросы собирался задать Мэри, чтобы постепенно затянуть петлю на ее шее. Он представлял себе, как будет нагнетать напряжение, по мере того как таинственное зелье начнет действовать на старую вдову.

Но теперь здесь был Ласситер. Наверное, лучше сдать назад. Но ведь существовал человек, который дал ему зелье и, соответственно, висел над его душой. Ричарду подумалось, что есть смысл сейчас от всего отказаться. Но тот человек был таким решительным, и, надо признаться, Ричард его боялся.

И все же…

– Может быть, это ошибка, – сказал он, глядя на склянку, зажатую в его руке. Слова слетели с его губ, прежде чем он успел остановиться.

– Что, Дик? – спросил Ласситер.

– Ошибка… я забыл, что вы просили выпить, – сказал Ричард.

– То, что пьет Ханна, – повторил Гектор, присматриваясь к нему более внимательно.

– Да, конечно. – Ричард снова взглянул на склянку. Как быстро зелье начнет действовать? Заметит Ласситер или кто-то еще, что вдову опоили? Черт, Мэри и так уже достаточно пьяна…

Но он не хотел задавать Мэри главный вопрос в присутствии этих двух свидетелей. Разумеется, Ханна знала его мнение. Но знать о подозрениях Ричарда и услышать, как Мэри это подозрение подтверждает, – разные вещи…

И если он рискнет задать эти вопросы Мэри в присутствии Ласситера, получится ли у него что-нибудь? Что если Мэри будет все отрицать?

И даже если он услышит ее признание в убийстве Папы, Ласситер или даже Ханна могут заявить, что ничего подобного не слышали. Он мог себе представить, что Ласситеру захочется защитить вдову своего покойного друга: «Нет, Дик, все было совсем не так, а ты – лживый мудак», – скажет он своим техасским баритоном каким-нибудь присяжным в занюханном городке, и они это проглотят.

Ричард опустил глаза и едва не подпрыгнул от неожиданности. Он увидел, что, пока он мысленно все прикидывал, руки его открыли склянку и опрокинули содержимое в стакан Мэри.

Итак, пути назад нет. Теперь Ричард вспомнил, что тот человек говорил: зелье действует не слишком быстро.

Он снова посмотрел на пустую склянку.

Сделано, как ни крути.

Слава богу. Теперь ему только следует быть осторожным. Выведать все, что удастся, у Мэри, и попытаться улизнуть от Ласситера. Вот, что ему требуется: изолировать ее от автора дешевого чтива. Он может сказать Мэри: «Вы плохо выглядите», – затем поспешно увести Ласситера и Ханну, одновременно переваривая то, что ему уже удалось из нее вытащить. Затем вернуться одному и вцепиться в заторможенную вдову, как будто она аспирантка, пытающаяся защитить плохую диссертацию.

Ричард заметил, что за стойкой бара висит зеркало. Хотя он и стоял спиной ко всем присутствующим, своим фасадом он отражался в проклятом зеркале. Под таким углом он не мог сказать определенно, но ему показалось, что Ласситер следит за ним в зеркале.

Может быть, этот гребаный Ласситер заметил, как он сдобрил напиток Мэри.

Хотя, может быть, и нет. Во всяком случае, детективщик еще не поднял тревоги.

Нет, решил Ричард, Ласситер точно не заметил, как он подлил зелье в стакан Мэри.

Пока все идет нормально…

Гектор закусил губу, пытаясь решить, стоит ли обвинить этого проклятого ученого в том, что, как ему показалось, он налил отраву в стакан вдовы Хемингуэя.

С другой стороны, Гектор никогда не был стукачом. И он все еще пытался оценить сцену и состав исполнителей, пытался определить динамику и подтекст поведения этого сборища персонажей. Теоретически, он мог подобраться поближе к Мэри и опрокинуть ее стакан, затем самостоятельно налить ей спиртное. Уже одно то, что этот ублюдочный ученый знал Криди, придавало всему происходящему зловещий оттенок.

Но Гектор был практически уверен: Ричард видел, что он видел, как он вылил что-то в стакан Мэри. Гектор пришел к заключению, что, если бы это что-то могло реально навредить последней миссис Хемингуэй, ему пришлось бы отказаться от задуманного, возможно, самому разлить это пойло.

И все же…

Трудный выбор, черт побери…

Гектор закусил губу и решил повременить, понаблюдать еще.

Он сел рядом с Ханной на коротенький диван с цветастой обивкой. Она явно не могла оторвать глаз от скомканного листка бумаги на полу. Хоть Ханна и не подходила под этот тип, но Гектор прекрасно знал, что для типичного фанатика Хемингуэя каждый предмет в доме, даже бросовый листок бумаги с несколькими Папиными каракулями или список необходимых алкогольных напитков является огромной ценностью. Ладно, если девчонка действительно такая сорока, Мэри заслуживает этой потери, как бы она ни тряслась надо всем, оставшимся от Хемингуэя. Как и все, он терпеть не мог воришек, черт, может, даже больше, чем все, но в этой ситуации лучше действовать прямо. Бери эту дрянь смело, а не извивайся и не выпрашивай, надеясь, что этот огрызок тебе подарят, как делает тупоголовый муженек этой женщины.