хватит. А то совсем расклеюсь. – Мисс Хайд стиснула зубы и внимательно всмотрелась в пространство между креслами. – Тут стояло зеркало, верно? Где оно?

– Хороший вопрос. С ним целая история связана. Отец купил его на каком-то закрытом аукционе как зеркало Дракулы. По легенде оно висело в замке этого кровопийцы, видело момент его смерти и всю ночь простояло перед открытым гробом.

– Веселый у тебя папа.

– Поверь, это наименее подходящий ему эпитет. – Горан фыркнул. – Так ты хочешь этот раритет?

– Да. В бункере я сначала увидела зеркало, а потом мы с Сеней очутились в 80-х. Вот и сейчас вибриссы требуют подобного.

– Надо, значит, найдем. Я проверю кладовку и кухню.

– А я посмотрю наверху. – Поскрипывающие ступеньки вывели меня на второй этаж, где было несколько спален – каждая имела небольшой камин, украшенный бронзовыми фигурками животных.

Проверив все огромные шкафы и заглянув под кровати, я замерла, пытаясь почувствовать искомый объект. Но вибриссы вяло топорщились вместо того, чтобы указывать нужное направление.

– Замерзли вы, что ли? – прошипела мисс Хайд. – Или Дракулу боитесь?

– Как успехи? – раздалось сзади.

– Увы. – Я резко развернулась, но каблуки, снег на которых еще, видимо, не растаял полностью, заскользили.

Взмахнув руками, пришлось сделать пируэт, за который и фигуристы-чемпионы не сочли бы нужным стыдиться. Драган бросился ко мне, но мы оба чувствовали, что он не успеет. За неимением лучших вариантов я уцепилась за бронзового коршуна, раскинувшего крылья над камином, и повисла на нем всем весом. Что-то хрустнуло.

– Саяна! – он подхватил меня и поставил на ноги. – Как ты?

– Птичку сломала. – Пробормотала я, глядя на крыло, которое своротила на сторону.

– Да и черт с ней!

– Ого! – я указала пальцем на уехавшую в сторону колонну рядом с камином.

– Однако! – мужчина тоже был поражен. – Зная тебя, можно быть уверенным, что зеркало там.

– А еще там куча пауков. – Я со вздохом подошла ближе к проему в стене, зияющему тьмой. – Размером с кошку.

– Подожди, где-то были фонарики. – Санклит выдвинул ящик бюро со львиными лапами.

– Тут больше подошли бы факелы. – Хмыкнула я, отодвинув паутину, словно шаль свисающую с потолка потайной комнаты, и нырнув под нее. В лицо пахнуло затхлостью и холодом.

– Я бы и осиновый кол с собой не побрезговал захватить. – Пробурчал Драган, следуя за мной. Фонарик в его руках высветил большие кованые сундуки, картины и небольшие шкатулки. Все – под толстенным слоем пыли.

– Да это настоящая сокровищница! – восхитилась мисс Хайд.

– И не говори. – Горан присел на корточки перед полотнами и начал перебирать их. – Такие вещи хранить в этих условиях!

Мне хотелось подойти к нему, но внимание привлекло что-то большое у дальней стены. Я осторожно стянула полотно. Так и есть, зеркало. Темная поверхность хищно поблескивала, не отражая, как положено, а словно засасывая внутрь отсветы фонарика. Казалось, простая железная рама с ржавчиной сдерживает что-то темное и сильное, клубком свернувшееся внутри. Мощная сила дремала много лет, но сон ее был чутким. И мне предстояло разбудить это зло.

– Куда прикажете его перенести, госпожа? – осведомился хорват, сжав мою талию.

– На то место, где оно стояло. – Вздрогнув, я с трудом отвела от зеркала взгляд и помотала головой. – Опасная игрушка.

– Отец обожает такие. – Мужчина подхватил раритет, весящий как три меня, словно пушинку, отнес в гостиную и поставил между креслами. – Что теперь?

– Ждем, когда зло проснется. – Я подошла к зеркалу вплотную и, помедлив, коснулась гладкой поверхности. – Ч-черт! – пальцы обожгло, словно их окунули в огонь.

– Саяна? – Драган взял мою ладонь в свою и потрясенно ахнул, увидев багровые ожоги. – Родная! Давай лучше разобьем его на мелкие осколки!

– Нельзя. Я должна узнать правду. А у нее есть цена. Будем надеяться, она уплачена.

– Сумасшедшая моя! – он вновь крепко обхватил мою талию.

– Свет мой зеркальце, скажи, – я пристально вгляделась в зеркало. – Да всю правду доложи.

Отражение пошло мельчайшей рябью. Мы с Гораном исчезли. Гостиная расплылась, как нечеткий снимок. Внутри словно шло какое-то движение. Едва ощутимое вначале, как туман, вскоре оно загустело, обретая контуры и форму – фигур людей.

– Мама и папа! – потрясенно ахнула я, узнав родителей.

Шаг вперед. Вспышка. Мы стоим посреди гостиной. А в паре метров от нас Андрей и Кира.

– Господи! – по щекам заструились слезы.

Сердце взорвалось фейерверком столь разных чувств – от эйфории до паники – что если бы санклит не поддерживал, рухнула бы на пол. Драган номер два, спускающийся с лестницы, усилил сумятицу в душе. Да, он принадлежал тому времени, но был не менее реальным, чем тот, что стоял за моей спиной.

– Горан, здравствуй. – Кира подошла к нему. – Прости, что тревожим тебя… в такое сложное время.

– Хотите лишить меня еще и возможности оплакать моих детей? – мужчина горько усмехнулся.

– Понимаю, что не имею права просить у тебя прощения. – Голос мамы задрожал. – Если бы знала, то не допустила бы такого! Но… у меня тоже дети! И я безумно боюсь, что эта вражда…

– Я не трону твоих детей. – Перебил Драган. – И мужа.

– Спасибо. – Прошептала Кира, выдохнув с облегчением. Ее дрожащая рука протянула санклиту бархатный мешочек. – Серьги твоей дочери. Их подарил мне свекор. Когда я узнала…

– Оставь себе. – Он покачал головой. – Не могу их видеть.

– Прости, если сможешь. – По ее лицу заструились слезы.

– Твоей вины здесь нет. – Тихо ответил он. – Но я прошу вас покинуть мой дом.

– Конечно. – Кира потянула Андрея к выходу.

Санклит вздрогнул, когда за ними захлопнулась дверь, налил себе виски и сел в кресло напротив камина. Меня притянуло к нему магнитом. Он страдал. Такое лицо у моего санклита я видела лишь раз – в тот злосчастный день, когда умерла. Несмотря на все время, что отделяло нас друг от друга, Горан нуждался в моей помощи. И я была готова на все, лишь бы облегчить его страдания.

Боль вошла внутрь яростной волной, круша и сжигая все на своем пути. Из груди выбило весь воздух. Ноги