16 сентября, 2002 года, в 00 часов 20 минут местного времени в ходе оперативно-розыскной операции «Кабан» в урочище Бирюзовом в брошенной избушке охотника-промысловика Тихонова, жителя села Хайрюзовка, Байгульского района, обнаружены трупы Митрухина, Башкирова и Кнышева, бежавших 14сентября 2002 года из мест лишения свободы в ИТК-167 строгого режима. Все трое убиты ударом колюще-режущего предмета в шею, судя по характеру ранения, кинжалом армейского образца. Удар нанесен профессионально: сбоку под ключицу с повреждением сонной артерии и гортани, а также в основание шеи с повреждением гортани. Имевшееся при Митрухине, Башкирове и Кнышеве оружие: АКМ, пистолет марки «ПМ» и боеприпасы к ним при осмотре не обнаружены.

В ходе осмотра внутреннего помещения охотничьего зимовья обнаружены множественные следы обуви, не пригодные для идентификации. При осмотре прилегающей к зимовью территории пути подхода и отхода неизвестного (или неизвестных), напавшего на Митрухина, Кнышева и Башкирова, в связи с выпавшими осадками в виде мокрого снега, не обнаружены. В результате этого установить количество напавших на Митрухина, Кнышева и Башкирова людей тоже не представилось возможным…

Продолжаем вести поисковые мероприятия по установлению личностей и количества неизвестных, напавших на Митрухина, Кнышева и Башкирова. Ввиду гористого рельефа и сильно залесенной местности, а также большого количества других естественных препятствий, и ухудшения видимости из-за интенсивного снегопада прошу усилить оперативную группу десятью сотрудниками милиции и проводниками из местных жителей.

Начальник специального отдела быстрого реагирования КМ ГУВД,

полковник милиции Кузьменко В.В.

— Женщина замочила трех матерых бандюганов? — Морозов поднял глаза от бумаг. — Сказки какие-то! Такого просто не может быть!

— С Варламовой все может быть! — сказал устало Сенчуков. — Не спорь, я знаю, что говорю. Однажды она это доказала, когда в одиночку отбилась от группы боевиков, которые охотились за снайпером. Она уложила четверых, а троих тяжело ранила. А потом пять километров тащила на себе раненного пулеметчика. Ладно, читай дальше, — приказал Сенчуков, — в других донесениях более конкретная информация. По ней мы сделали выводы, что убитые бандиты наверняка ее рук дело. А уж Варламова это, или другая женщина, скоро узнаем. Я тебе обещаю.

Морозов смерил его холодным взглядом и вновь занялся бумагами. Подобных, правда, менее впечатляющих донесений скопилось уже около десятка. По ним довольно отчетливо прослеживался и маршрут движения, который определила для себя неизвестная женщина с ребенком, и легко просчитывалось, что ведет она себя неадекватно, поступает нелогично и в разрез с поведением, свойственным заблудившимся в тайге людям…

Наконец, Морозов поднял глаза от бумаг и в недоумении посмотрел на хозяина кабинета.

— Ничего не понимаю! Почему она прячется от людей. Вот гляди, — он ткнул пальцем в одно из донесений. — Мужик и баба. На моторной лодке. Вышли на берег, чтобы пообедать. Эта женщина вместо того, чтобы попросить о помощи, под угрозой автомата, отбирает у них рюкзак с провизией, карабин, уводит лодку, затем бросает ее на порогах и опять уходит в тайгу. Она что, ненормальная? А тут, — потряс он другим листком бумаги, — проникает в фельдшерский пункт, связывает сторожа, когда он пытается ее задержать, и берет пустяковые лекарства на абсолютно ничтожную сумму, и опять уходит в лес. Она что Тарзан? Маугли? Теперь я понимаю, почему ты так настойчиво впаривал мне информацию про ее контузию. Баба со сдвинутыми мозгами, обвешанная стволами, как Рэмбо, гуляет по тайге, и вы не знаете, как к ней подступиться?

— Знали бы, если бы она была одна, — сказал Сенчуков устало. — Ты думаешь самый умный и хитрый? У меня таких умников и хитрецов выше крыши. Но как ее взять, чтобы не пострадал ребенок? Ее, похоже, повело на материнском инстинкте. Она будет защищать его, как тигрица. А ведь она стреляет, как бог! Да еще из засады! Шлеп в переносицу, и все — выноси готовенького! Сам видишь, у нее стволов, как грязи. И потом, мы не знаем, в какой момент и где она появится. Да, она движется четко на северо-запад, но там нет крупных селений, да она, бесспорно, не стремится выходить к жилью.

— Если вы бессильны, то я сам ею займусь, — сказал Морозов. — Честно сказать, я боюсь поверить, что с нею мой Саша. Если она повелась, как ты говоришь, на материнском инстинкте, то она могла ребенка просто украсть…

— Таких заявлений не поступало, — отмахнулся от него Сенчуков, — мы проверили уже и эту версию. Конечно, я тебя понимаю. Ты боишься разочарования. Это все объяснимо, поэтому не буду ни на чем настаивать. Но заниматься ею тебе не следует. Если что-то случится, сам себе не простишь!

— Я так и так не прощу себе, если с Сашей что-нибудь случится. Я имею в виду, — тотчас поправился Морозов, — если этот ребенок действительно он. Но это так же маловероятно, как спастись при падении с высоты в десять километров. Это абсолютно нереально. Никакой организм не выдержит таких чудовищных перепадов давления, таких перегрузок.

— Так ты допускаешь, что это вообще не Лиза Варламова, и не твой сын?

— Допускаю! Пусть лучше я не поверю в подобный счастливый случай, чем понадеюсь, и все окажется напрасно. А ваша Варламова окажется элементарной городской сумасшедшей возомнившей себя Терминатором, очередным спасителем мира. И ребенок вполне может оказаться ее собственным. По-моему, такое объяснение напрашивается само собой.

— Ладно, не буду с тобой спорить или переубеждать. — Сенчуков встал из-за стола. — Одно скажу, городская сумасшедшая вряд ли владеет столь мастерски кинжалом, и не умеет так профессионально запутывать следы. Она ведет себя, как партизанка в тылу врага. Причем, очень грамотная партизанка. Ты читал, как она ушла от собак? А как она уложила на землю этого экспедитора, того самого, что с бабой решил на пленэре поразвлечься. Оставила их без лодки, карабина и провизии. А он ведь в десанте служил. Лось под два метра ростом. Только подруга его едва икнуть успела от испуга, как его наша Лиза физиономией в землю уложила. Читал, как они ее описывают? Лицо, дескать, в ссадинах и старых, пожелтевших, но еще хорошо заметных кровоподтеках, за спиной нечто вроде короба, в котором они заметили головку ребенка…

— Зачем ты мне это разжевываешь? — рассердился Морозов. — Все я прочитал! Во всем разобрался. И тот факт, что дикая баба имеется, не отрицаю. Я боюсь одного: в конце концов, выяснится, что никакой Лизы Варламовой нет и в помине. И вы сами будете дивиться, с чего вдруг вам взбрело в голову считать спятившую с ума идиотку за женщину, которая невероятным образом спаслась из разлетевшегося вдрызг самолета.

— Ладно, ты, наверно, прав, — вздохнул Сенчуков и посмотрел на часы, — зря я вызвал тебя! Все слишком неопределенно, и не надо было раньше времени тревожить тебя. Прости, я хотел, как лучше!

— Я понимаю, — Морозов тоже поднялся из-за стола. — Если не сложно, держи меня в курсе. В это трудно поверить, но чем черт не шутит. Может, случилось чудо… — спазмы вновь сжали его горло, и Морозов скривился. — Нет, я не хочу верить, это слишком страшно, во второй раз пережить смерть сына.