Так вот что осталось от идиотского похода Шонсу на Вул.

Возврат одежды и украшений погибших воинов принят в их среде как жест учтивости. Возможно, присылка одних только килтов расценивается как оскорбление. Тиваникси остроумно превратил оскорбление в вызов, позор — в славу. Уолли все еще усваивал эту мысль, когда его поразила новая: колдуны сознательно спровоцировали сбор или что-то в этом роде. Понимает ли Тиваникси, что попался на опасную приманку?

А голубой килт должен принадлежать Шонсу. Он выглядит несравненно больше соседних. Неплохо было бы для уверенности взглянуть на его заколку, но можно предположить, что в этом идиотском походе не участвовали другие Седьмые. Наверняка не в характере Шонсу было разделять власть.

Воины застыли в ожидании. Ритуал был очевиден. Он должен был выступить вперед и отдать салют погибшим — и своему собственному килту!

Он кивнул позеленевшему Ннанджи и шагнул вперед, толпа расступилась перед ним. Он прошел между двумя каменными скамьями, потом — через проход в первом ряду изгороди. За собой он слышал топот сапог Ннанджи. Взглядом он приказал ему остановиться.

Цепочка килтов свисала над вторым рядом изгороди. Голубой висел ниже всех в середине. Не останавливаясь, Уолли вскочил на перекладину загородки, выхватил свой меч, махнул им над головой, потом выгнулся назад, пока не потерял равновесия, и успел вложить меч в ножны прежде, чем коснулся земли. Совсем неплохая демонстрация гимнастических упражнений для воинов! Голубой килт хлопнулся на землю. Он повернулся и шагнул назад к Ннанджи, стоящему с вытаращенными глазами.

Они вместе салютовали, потом в полной тишине вернулись к Тиваникси.

— Этот был подделкой, милорд, — сказал Уолли. — Оставшиеся должны быть отомщены, но не этот.

У него не было никаких соображений по поводу того, что произошло с Шонсу, — он бежал даже без своего килта, вот почему появился в Ханне как Безымянный. Похоже, что никто этого не знал, не исключено, что и колдуны тоже.

Подозрения Тиваникси не рассеялись — что это за лидер, единственный оставшийся в живых?

— У меня здесь есть менестрели. Лорд Шонсу. Не перечислишь ли нам имен погибших?

Как отвечать на это? Что-то вроде фехтования в темноте. Безобразие! Сорок девять имен после полугода — слишком многого от него хотят даже по меркам долитературной эпохи.

— Нет, милорд. Ни имен, ни рангов. Позволь им сравняться в славе.

— Тогда расскажи нам об их героизме и происках колдунов, погубивших их.

Уолли покрылся холодным потом. Он надеялся, что это не очень заметно. Он был так занят своими проблемами, что забыл о возможности их наличия у Шонсу.

— И этого тоже не будет.

Возмущение прорвало тишину вокруг него. Генерал потерял армию и еще отказывается говорить об этом?

Все были против Седьмого, исключая разве другого такого же. Тиваникси, похоже, собирался встать на его сторону. Но он должен был заботиться о чести. Он не мог позвать на помощь солдат, стоящих за ним. Ему оставалось либо принять этот отказ, либо вызвать на дуэль отказавшегося.

Или еще он мог обвинить его.

Лицо кастеляна оставалось непроницаемым.

— И ты не присоединишься к сбору, ища отмщения, милорд?

— Я должен исполнить обет, милорд, — покачал головой Уолли.

— Но Богиня привела тебя сюда. Не исключено, что Тиваникси с остальными вместе ломали головы, какому Богу принесен этот обет.

— Привела, — признал Уолли и заметил, что подозрения ослабли, замешательство же возросло.

— Ну а как насчет Пло? — спросил он. — Зови своих герольдов. Лорд Тиваникси.

— Я из Пло, милорды, — произнес чей-то голос. Нервного вида Третий прокладывал себе дорогу к первому ряду. Он салютовал кастеляну, а потом — Уолли. Его перевязь была украшена топазами. Уолли обернулся к Тиваникси.

— Менестрели.

Кастелян махнул рукой в сторону кучки гражданских. Менестрели бывают разного пола и веса. Уолли увидел полную пожилую женщину. Четвертую, и двоих костлявых мужчин в желтых килтах, да еще очень высокого юношу на заднем плане, внимательно всех разглядывающего. Менестрели носили длинные волосы и лютню за спиной. Лютня же и была их меткой на лбу.

Взяв у Джии тюк с килтами и перевязями и два меча от Катанджи, Уолли начал свой рассказ. Он не упомянул о своем совете Полини, но рассказал о долгом дневном противостоянии этого человека врагам. Потом спросил Ннанджи, не хочет ли тот чего-нибудь добавить. И Ннанджи начал патетический пересказ своего разговора с умирающим — слово в слово.

Воины позабыли о других делах. Пока говорил Ннанджи, Уолли разглядел проходивших в ворота новых любопытных. Но вот в живых никого не осталось, и Ннанджи закончил повествование. Менестрели задали пару вопросов, после чего поклонились и отправились вырабатывать официальную версию. Менестрелям необходима память, как у Ннанджи, не меньше, чем хороший голос. Они взяли с собой для получения информации о прошлом, как предположил Уолли, Третьего из Пло, который забрал тюк и мечи и даже не пытался скрыть рыданий.

Тиваникси выглядел сердитым и ничего не понимающим. Лорд Шонсу, оказывается, мог постоять за честь воинов, когда хотел того. Но почему двух, а не сорока девяти?

— Займемся твоими продвижениями, милорд, — заявил он, — потом созовем еще больше менестрелей послушать про события в Ове.

Уолли кивнул.

Тиваникси взглянул на речной костюм Таны и понимающе улыбнулся.

— Адепт Ннанджи, у нас широкий выбор противников для тебя, но проблема с местом. Ты видишь, что здесь, как в овечьем загоне. Нам пришлось ограничить поединки на этой территории, но если ты не против пройти на торговую площадь, мы можем это организовать.

Ннанджи улыбнулся и сказал, что постарается показать свои достижения и в стесненных условиях. Несомненно, выполнение программы потребовало личного внимания кастеляна, который уделял его в основном Уолли. Тот устал от бесконечных подозрений, чувствуя себя как мышь в клетке питона. Тиваникси откровенно не спускал глаз с Шонсу, но и Шонсу был счастлив стоять поближе к Тиваникси.

Конечно, необходимо было соблюсти большое число формальностей. Шестой, против его воли, был выбран вторым судьей и теперь стоял рядом. Уолли убедился, что Джия находится в безопасном месте — между Таной и Катанджи за каменной скамьей. Потом последовал за Ннанджи и обоими судьями на фехтовальную площадку. Толпа растянулась вдоль изгороди, образуя одну из сторон арены, а вдоль скамей и статуй — две другие.

Тиваникси внимательно посмотрел на зрителей и выбрал в противники Пятого, откровенно старше Ннанджи на несколько лет. Ннанджи равнодушно улыбнулся и ничего не сказал. Не было необходимости объявлять правила — кандидат выдерживает два боя, лучше — три. Тиваникси скомандовал начинать.

— Выпад!