Но хотя Аня была очень высокого мнения о Виталике, все равно не понимала, откуда у него могут взяться огромные деньги. В своей фирме он получал вполне прилично. Но не более того. Со всеми премиями, доплатами и прочими приятными неожиданностями зароботок Виталика никогда не переваливал за две тысячи долларов. Да и две-то он получал только в декабре вместе с ежемесячной, ежеквартальной и ежегодной премиями.

И это были едва ли те деньги, о которых толковал Виталик.

– Где ты их возьмешь? – приставала к любовнику Анюта. – Эти огромные деньги?

– Лиза мне поможет.

– Лиза? Твоя жена? Она что, богачка?

– Да ты что! Голь перекатная. Все, что у нее есть, это ее жалкая двушка с гнилыми трубами и полами.

Анюта растерялась окончательно. Она и раньше знала, что Виталькина законная половина золота лопатой не гребет. Как и саму Анюту, жену Витальки кормили ноги. Не побегаешь, не продашь квартиру, не продашь квартиру, не получишь комиссионных. И тогда нечего будет кушать. Отсюда вывод: чтобы больше кушать, нужно быстрей бегать. Правда, если быстрей бегать, то и кушать придется больше. Такой вот замкнутый круг, по которому Анюта носилась уже второй год, а Лиза – жена Витальки уже пятый или шестой.

– Так откуда у Лизы деньги, чтобы дать их тебе?

Но Виталька в ответ только отмахивался от Анюты словно от мухи. Разумеется, это не могло не вызвать у нее некоторых подозрений. К тому же она все чаще и чаще слышала от любовника одно женское имя – Эмилия. Сначала он произносил его с уважением и даже трепетом. Нет, не с любовным трепетом, а с тем трепетом, с каким говорят о грозном и могущественном начальстве. С легким налетом боязни.

Аня спросила:

– Кто эта Эмилия?

И услышала в ответ:

– Отстань! Не твоего ума дела.

– Нет, скажи!

– Одна женщина. Очень умная женщина. Адвокат. Юрист. Довольно тебе?

– А зачем она тебе нужна? Что у вас с ней за дела?

Виталька в ответ ухмылялся:

– Это не она мне, а я ей нужен! Так нужен, что ты себе даже не представляешь. И она готова отвалить мне огромные деньги. Огромные!

Вот и все, что Аня добилась от него. Но и это немногое вселило в нее смутную тревогу. К тому же имя Эмилии все чаще звучало в устах ее любовника. Эта женщина звонила ему в любое время. И что самое интересное, он всегда брал трубку.

– Даже когда мы с ним один раз занимались сексом, а позвонила эта Эмилия, он меня оставил и схватился за свой телефон! – припомнив былую обиду, всплакнула Анюта. – Будто бы от этого звонка зависела его жизнь!

Лиза с Маришей переглянулись. Да уж, такое поведение Витальки говорит о том, что Эмилия и ее звонки были для него крайне важны.

– А о чем он разговаривал с ней?

– Не знаю. Он всегда выходил в другую комнату.

– И ты ни разу не подслушала?

– Нет. Конечно, я пыталась, но у меня ничего не получилось. Единственное, что я услышала, было то, как Виталька несколько раз повторил: «Нет, Эмилия, дорогая, она ни о чем не подозревает. Такую лохушку еще поискать надо!»

Мариша с Лизой снова переглянулись:

– Интересно, о ком это он говорил?

Но у Анюты этот подслушанный обрывок фразы вызвал новый приступ ревности. Отношения между Виталькой и неизвестной ей Эмилией явно выходили за грань официально-деловых. И Анюта, как истинная женщина, буквально нутром почуяла опасность. И когда довольный любовник вернулся к ней после телефонного разговора со своей разлюбезной Эмилией, Анюта спросила у него:

– А какая она?

– Кто?

– Эта Эмилия, которая тебе без конца звонит.

– Во-первых, она звонит мне лишь по делу и в строго оговоренное время. С пяти до шести часов вечера, всегда в будний день.

– Почему?

– Это ее время.

Анюта поняла его слова так, Эмилия звонит, когда Виталька на работе.

– Значит, когда ты дома с Лизой эта Эмилия тебе не звонит?

– Нет! Что ты! – вроде бы даже испугался Виталька. – Это нельзя! Ни в коем случае нельзя. Это может погубить все дело.

– Какое дело?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – хмыкнул в ответ Виталька. – А у тебя уже и так появились первые морщинки. Так что не рискуй.

Эта фраза про морщинки была так ужасна и нагнала на Анюту, панически боящуюся постареть, такого страху, что она мигом забыла и про Эмилию, и про Витальку, и про все остальное. И кинулась к зеркалу, чтобы проверить, действительно ли изменения в ее внешности носят такой катастрофический характер.

На это и рассчитывал Виталий. Но он не учел упорства женской натуры. И через несколько дней, предприняв энергичные меры по устранению даже намека на морщины на своей хорошенькой мордочке, Анюта снова пристала к любовнику с расспросами.

– А какая она все-таки эта твоя Эмилия?

– Во-первых, она не моя. А во-вторых, она старая, кособокая, седая и у нее на носу огромная бородавка. Довольно тебе? Или описать, какая у нее палка, на которую она опирается во время ходьбы?

Анюта пришла в восторг:

– Так она старая? И хромая?

– Вот именно.

– А почему ты называешь ее Эмилией, словно молодую?

– Потому что она так попросила. Потому что эта старая калоша до сих пор воображает себя молодой и стройной красоткой. И уверена, что все вокруг тоже так думают.

Анюта страшно развеселилась. Образ безобразной, старой и глупой Эмилии прочно поселился у нее в голове. А из сердца выветрилась всякая ревность. Так длилось около месяца или чуть больше. Анюта была относительно спокойна, несмотря на то что свидания с Виталиком становились все реже и реже. Он отделывался объяснениями, что его буквально завалили делами. Продохнуть некогда. И Аня ему верила. Строительная фирма, в которой трудился Виталий, сдавала крупный заказ. Сроки поджимали. А было еще ничего не готово. Виталик жаловался любовнице на это и раньше. Так что Анюта понимала – любовник не врет. Просто действительно занят сейчас по самое горлышко.

Но затем случилось нечто, что заставило Анюту снова забеспокоиться.

– В тот раз мы с Виталькой были у него в офисе. И снова позвонила Эмилия.

Анюта уже привыкла и снисходительно относилась к звонкам этой женщины. Она даже жалела, беднягу, представляя, как ей одиноко. Но в этот раз Эмилии было недостаточно краткого отчета. Она захотела встретиться с Виталиком лично. Тот вернулся в комнату, где его дожидалась Анюта, и равнодушно заявил:

– Сегодня у нас ничего не получится. Я должен бежать.

– Как? – оторопела Аня.