— А есть здесь какие-нибудь кардиналы? — спросила Делия. — Я не люблю церковников из принципиальных соображений, но обожаю картины с изображением кардиналов, если они облачены в эти эффектные мантии. У них скорее театральный, чем духовный вид.

— По правде сказать, здесь есть несколько кардинальских портретов, — сообщил Джордж. — Я специально обратил на них внимание, несмотря на то, что Бенедетта усиленно тащила нас осматривать остальную часть дома. Есть один великолепный портрет в гостиной, написанный в профиль, вы его не заметили? Кардинал дотрагивается до большого золотого кольца на мизинце. Мне почему-то кажется, что это — то самое кольцо, которое выставлено в стеклянной витрине в холле. Его портрет как раз напротив портрета Беатриче Маласпины. Я не заметил его сначала, потому что ее портрет такой поразительный. Потом есть другие, которые висят в коридоре рядом со столовой. Мне тоже очень нравятся изображения кардиналов. Впрочем, здешние портреты не очень уважительны по отношению к их кардинальскому достоинству; там есть один, на котором его преосвященство идет быстрым шагом, мантия развевается вокруг ног, и из-под нее выглядывают маленькие чертенята. Пожалуй, Беатриче Маласпина была не такой уж ревностной католичкой, как можно было бы предположить по фотографиям с автографами пап.

— Жизнь частная и жизнь публичная, — проговорила Свифт, — бесспорно, абсолютно разные вещи. Внешняя форма и внутреннее содержание.

Джордж бросил на нее испытующий взгляд, затем повернулся к Делии.

— Я покажу вам кардиналов, после обеда. Которого, должен заметить, дожидаюсь с нетерпением. При таких вкусных запахах, доносящихся из кухни, чувствуешь, что проголодался. Даже не верится, что мы с вами, Марджори, приехали только сегодня утром; у меня ощущение, будто я пробыл здесь гораздо дольше.

— Я понимаю, что вы хотите сказать. На самом деле это и наш первый день, потому что вчера вечером, с этой песчаной бурей, мы едва понимали, где находимся. Мне кажется, это очень гостеприимный и доброжелательный дом.

— То есть не такой, как у твоего папы, — засмеялась Джессика и пояснила остальным: — Отчий дом Делии примерно таких же размеров, что и «Вилла Данте», но Боже, как он на нее не похож!

— Просто безрадостный, — уточнила Делия. — Впрочем, как раз подходит моему отцу. Тот тоже угрюм по натуре, так что они с домом соответствуют друг другу.

— А чем занимается ваш отец? — спросил Джордж и тут же поспешил извиниться: — Как неучтиво с моей стороны проявлять подобную нескромность и задавать вопросы личного характера.

Делия пожала плечами:

— Я не возражаю против личных вопросов. Должно быть, есть что-то такое в здешнем воздухе… то самое, что побудило нас всех говорить о религии. Мой отец фабрикант.

Значит, не просто богатый землевладелец, подумала Марджори, а тот, кто жестоко эксплуатирует бедняков. И мысли писательницы унеслись на рабочую окраину: натруженные руки, деревянные башмаки, женщины в обтрепанных платках, закопченные улицы, духовые оркестры… Фабрики, полные опасных машин… «Значит, не из такого уж он и высшего общества, — подумала Свифт. — Впрочем, держу пари, ее мать как раз оттуда. Делия ведет себя не так, как если бы ее родители вышли из грязи в князи. Отец, вероятно, унаследовал какой-нибудь крупный концерн от своего отца. Чертовски богаты эти северяне, что нажили состояние на пиве, горчице или соусах». Фабрикант. Лаконичный ответ, как если бы Делии не хотелось говорить, что именно он производит. Что ж, Марджори не против, если ее сочтут немного неучтивой.

— А что он производит? Только не говорите мне, что он оружейный король, как у Бернарда Шоу.

— Вовсе нет. Текстиль. Самое армейское, что он когда-либо производил, — это парашютный шелк.

— А разве сейчас остались какие-нибудь оружейные короли? — живо спросила Джессика. — Разве они сейчас не вышли из моды, раз у нас есть эти новые бомбы, способные разнести мир в клочья?

Что такого сказала Мелдон, что на лице Джорджа появилось выражение боли? Марджори пристально посмотрела на спутника.

— Я знаю, какой наукой вы занимаетесь. Вы физик-ядерщик.

Хельзингер поднял на нее взгляд, застигнутый врасплох.

— Да, я физик… и меня можно назвать ядерщиком. Так любит называть нас пресса. Моя область — изотопы.

Изотопы? Имеют ли изотопы какое-то отношение к изготовлению бомбы? Вероятно. В таком случае он из этих ученых. И при этом, судя по выражению лица, совестливый, бедняга. Она часто сожалела, что у нее нет способностей к науке. Мир чистого разума куда проще и безыскуснее, чем ее собственная сфера деятельности, — так ей всегда казалось. Но сейчас, глядя на Джорджа, писательница поняла, что это было неверное суждение. «Затравленный» — вот верное слово. Хельзингер затравленный человек.

Прозвенел гонг, заставив всех встрепенуться. За ним последовал настойчивый голос Бенедетты, безапелляционный тон которого был весьма красноречив, пускай даже слова были и непонятны.

— Кажется, обед, — выдавил улыбку ученый.

С «Виллы Данте» был виден маленький городок Сан-Сильвестро. Черепичные крыши живописно пестрели за древними стенами, расчертившими склон холма. Над домами возвышались остатки крепости, громадной и суровой.

— Давай прогуляемся — посмотрим, что это за городок, — предложила Воэн Джессике, когда утром они спустились к завтраку.

— Ладно. На машине или пешком?

— О, пешком, конечно. Мне хочется размять ноги.

— Да, но не станет ли тебе хуже от такой разминки?

— Все будет нормально, не так уж я и кашляю.

— Лгунья. Я слышала, как ты дохала всю ночь.

Делия втайне почувствовала облегчение, когда Марджори и Джордж отказались от приглашения присоединиться к прогулке — приглашения, побудившего Джессику состроить испуганную гримасу за их спинами.

— Я сегодня собралась обследовать сад, — поделилась планами Марджори. — А как вы, Джордж?

Физик помедлил в нерешительности, и у Делии появилось ощущение, что единственное, чего он хочет, — побыть в одиночестве.

— Я бы тоже осмотрел сады, — вежливо ответствовал он.

Был почти полдень, когда подруги тронулись в путь. Сначала сонаследники довольно долго просидели за столом, а потом Делии захотелось погладить юбку, смявшуюся в чемодане. Утюг оказался электрический, но «с секретом», а потом стало жаль уходить, не попив с остальными кофе, который нехотя вынесла на террасу недовольная Бенедетта, которая явно полагала, что питие кофе среди дня нарушает распорядок.

Сначала было трудновато шагать по каменистой тропе, выводившей к дороге.

— Лучше бы сандалии надела, — посетовала Воэн, останавливаясь в третий раз, чтобы вытрясти из туфель мелкие камешки. — Посмотри на мои пальцы — все белые от пыли. — Она изогнула ступню и наклонилась, чтобы сдуть пыль с ногтей, выкрашенных в сверкающе-алый цвет. В колышущейся зеленой юбке и красном топе она представляла собой колоритную фигуру, особенно рядом с Джессикой, одетой в белые «капри» и кремовую блузку.