К счастью, один стол оказался свободным. Я живо подал Павлова Сашу. Вправил кишки и зашил брюшную стенку. Все утряслось, и в дальнейшем обошлось без осложнений.

На сдачу дежурства, естественно, опоздал, за что имел неприятный разговор с Капустой.

– Я знаю, во сколько вы желудок закончили оперировать! Почему сразу второго не подали? – шумел Виктор Афанасьевич.

– Так вышло! – развел я руками.

– На отчет надобно ходить, Дмитрий Андреевич! – уже примирительно сообщил ответственный врач и добавил: – А вы молодец! Думаю, сработаемся!

Три месяца пролетели как один день. Закончилась осень. Подоспела питерская зима. Странная зима Северо-Запада. Снега нет, но есть зеленая трава и наполовину покрытые начинающими желтеть листьями деревья. На асфальте лужи. Многие обувают резиновые сапоги.

Приходится подстраиваться. Вместо тулупа, привезенного с собой с Дальнего Востока, не раз спасавшего в суровые сорокаградусные морозы, пришлось прибарахлиться болоньевой курткой с капюшоном на «рыбьем» меху. Слякоть и грязь вместо снега и морозов пока вызывали недоумение.

На работе тоже наметились кое-какие перемены. Например, заведующий 4-й хирургией посчитал, что я уже достаточно постиг структуру больницы и пора меня выпускать в свободное плавание в качестве ответственного хирурга.

Тяжела ты, шапка Мономаха! Помня об этом, проштудировал все приказы и инструкции, имевшиеся в моем распоряжении. Каждое свое действие надо подкреплять официальным источником.

Отказывает тебе, к примеру, реаниматолог в месте реанимации. А ты ему приказ. Мол, не имеешь право, тяжелый панкреатит лечится у вас. Приказ номер такой-то, от числа такого-то. А он снова на дыбы! Нет у вашего больного тяжелого панкреатита на момент осмотра. А ты ему следующий приказ, где четко по полочкам разложено, какой панкреатит является таковым. И больного пристроишь, и недоброжелателя наживешь. Все как полагается. Никто не любит законников.

Но это поначалу. В процессе работы уже больше на личных контактах и связях все строится. И это, как правило, более надежный и эффективный способ уладить разного рода трения.

На каждый закон можно два комментария дописать. Везешь ты все того же больного с панкреонекрозом в реанимацию. Радуешься – пристроил. А они тебе – не возьмем! Поворачиваю обратно! У нас тоже приказ имеется. Без ЭКГ, рентгена, анализов и обследований не примем в реанимацию! Идите обследуйте дальше, консультируйте, тогда посмотрим. Как так? А вот так! Может, ему не в общую реанимацию надо, а кардиореанимацию? Вдруг у него инфаркт? Или нейрореанимацию! Вдруг у него инсульт? Делайте КТ головного мозга!

Этим, увы, должен заниматься ответственный хирург. Он должен найти общий язык со смежными службами. Порой только благодаря личным контактам удается избежать ненужной волокиты и неприятностей. Полагаю, что такая чехарда не только в медицине.

На работу шел без особого настроения. Перспектива целые сутки быть ответственным хирургом меня не услаждала.

Помимо всего прочего, старший смены обязан участвовать во всех утренних конференциях и обходах. В 9-00 у завотделения, в 9-20 на общебольничной конференции, в 10–00 – обход реанимации с главным врачом. Утром следующего дня все то же самое плюс в 8-00 обход реанимации с главным хирургом больницы и самостоятельные обходы реанимации утром и вечером. В дополнение к этому – руководство всей хирургической бригадой больницы в ночное время, включая врачей 1-й, 2-й и 3-й хирургий. Также необходимо консультировать в приемном покое больных, обратившихся по ДМС и с тупой травмой живота и груди, кроме автодорожек и падения с высоты, обратившихся к другим специалистам. И наконец, самое главное – ты обязан осмотреть всех пациентов, поступающих на нашу смотровую, и назначать операторов при необходимости лечения. В сложных случаях оперируешь сам. Уф! Вроде бы все! Если чего и забыл, потом добавлю!

Одним словом, скучать не приходится! Оттого и никто не высказывает особого желания дежурить ответственным хирургом. Головной боли очень много, отдачи очень мало. К слову сказать, за свою работу старший хирург смены дополнительно получает аж… 55 рублей 00 копеек. Хватит, чтобы туда и обратно на метро два раза съездить.

Проблемы не заставили себя долго ждать. Не успел завершиться обход в реанимации, как у меня в кармане противно зазвонил мобильный телефон и незнакомый женский голос очень недовольно произнес:

– Здравствуйте. Вы сегодня ответственный? Мне срочно нужен операционный стол! Я дежурный гинеколог, у нас «внематочная»!

– Позвоните в операционную, если столы свободные, то занимайте, – ровным голосом ответил я.

– Я проверила! Все столы заняты! У меня женщина умирает от кровотечения! Вы понимаете, что такое внематочная беременность?

– Понимаю, и?

– Найдите нам стол! Вы, в конце концов, ответственный хирург, а не я.

– Отмените плановые гинекологические операции! Будет вам стол!

– Это невозможно! Я буду жаловаться на вас главному врачу.

– Послушайте, как вас зовут?

– Ирина Игоревна Попова, кандидат медицинских наук! – представилась незнакомка с особым нажимом на «кандидат медицинских наук».

– Ирина Игоревна, – стараясь не повышать голоса, попытался я объяснить, – это не мои личные операционные столы, я их не сдаю в аренду по сходной цене. У нас в наличии всего три стола для экстренной службы, три операционные медсестры и три анестезиолога. И все три заняты – идут операции, заметьте, не плановые!

– Для чего вы мне все это рассказываете?

– Для того, чтоб вы поняли, что у меня нет свободных столов!

– Будем разговаривать в другом месте! – пообещала кандидат медицинских наук и швырнула трубку.

Через минут пять последовал вялый звонок от главного хирурга клиники Игнатия Фомича Поташева. Повздыхав, он попенял гинекологов и для проформы спросил:

– Дмитрий Андреевич, ну, можно что-нибуть придумать?

– Павел Александрович, единственное, что можно придумать в этой ситуации, – отменить плановые гинекологические операции и оперировать внематочную в плане. Или встать в очередь в экстренную. Все!

– Ох-хо-хо! – вздохнул главный хирург Поташев и, ничего не ответив, мягко положил трубку.

Вскоре позвонили урологи и нейрохирурги. Им тоже позарез нужен был стол. Всех поставил в очередь и поднялся в операционную.

В коридоре выстроилась вереница из каталок. Нуждающиеся в операции пациенты буквально дышали в затылок друг другу.

– Так, сейчас на крайнем столе закончили оперировать, не занимайте его! Мы свою больную подадим! – рявкнула шумная костлявая женщина невысокого роста в серой медицинской робе.

– А почему? – задал ей вопрос.

– А мы давно здесь ожидаем! – ответила женщина и, повернувшись ко мне, блеснула бейджем: «Попова Ирина Игоревна. Врач-гинеколог. Кандидат медицинских наук».