для новых завоеваний. Пунгаранча велел мне встать и идти к пределам нашей державы… Однако седые перья засыпали меня с головой, груз их так тяжел. Понял я, что стар уже для похода во славу божью. Но вот мой третий сын! Апачетаме уже вошел в мужескую пору, и он всё перенял от меня! И стать, и умения! У него разум ангариеча! И ему уже пора обрастать перьями, пора становиться кенга — Доблестным Мужем.

— Как жаль, мой верный Менгари, что ты не пришел ко мне на праздник унисперанскаро…

— Зачем, Суангуа? Я не так юн, чтоб отплясывать боевые пляски с молодежью. И на то, как жрецы плачут со скелетами в руках, я тоже насмотрелся…

— Мне очень жаль, что не пришел ко мне на праздник унисперанскаро, — с нажимом повторил молодой каконци, показывая, что его не стоит перебивать. — Ты ведь, наверное, не знаешь, но верховный петамути на празднике вышел с копьем. И воздел копье. Острие его пронзило восток. В те же дни молодежь собралась в доме Орла ради священного очищения…

— Поход?

— Да, Менгари. Уакусеча повели доблестных мужей на славную войну. В Жаркие Земли, к самым рубежам. Напомнить чонталям, что даже неприступные горы не спасут их от долга перед Курикавери.

— И много ли ушло?

— Орлы-уакусеча собрали почти две четырехсотки доблестных мужей. Кенгариеча, в основном, из благородных родов, но есть и выслужившиеся. К ним присоединились отряды островитян-пурепеча. По дороге к ним примкнут наши отряды из Жарких Земель.

— Да, мой верный Менгари. Потому-то мне и жаль, что ты опоздал. Уверен, петамути с величайшим почтением отнесся бы к твоему сну. Но сейчас Цинцунцанн не имеет людей еще для одного похода. Иначе, они непременно встали под стяг из перьев белой цапли твоего третьего сына.

Могучий старик вздохнул, не скрывая разочарования. В это время в ярко-освещенный зал с поклонами вошел доверенный слуга.

— Солнцеликий каконци! Ачаэча, которого ты велел призвать, явился во дворец и готов войти.

— Зови! Менгари, я прошу тебя быть моим гостем. Займи самое почетное место, которое удобством своим не уступает моему постаменту.

— Благодарю, мой господин Суангуа. Но я уакусеча старого порядка: мне достаточно крепкой циновки.

Воин прошел к боковой стене, где на расписной накидке были щедро расставлены кушанья и напитки. В это же время входная занавесь всколыхнулась, и в зал прошел невысокий мужчина в богатом убранстве и с медной нагрудной пластиной наместника. Мелко семеня и часто кланяясь, он двинулся к восседающему правителю.

— О солнцеликий каконци! Дозволь ничтожному…

Нетерпеливый жест руки Суангуа заставил его смолкнуть.

— Чапата! Распорядитель работ сообщил мне, что из подчиненных тебе земель не прибыло ни одного тари. Некому строить храмы в Цинцунцанне, некому строить крепости на востоке. Что скажешь?

— Но солнцеликий… Как же?..

— Вот именно: как же? Работники-тари приходят в столицу отовсюду. Но нет их из Нижней Мезкалы.

— Государь… Это самая дальняя территория. Верные тебе жители приморской Закатулы давно говорили, что вести от самого моря тари долго и крайне накладно. Они предложили вместо людей дополнительно присылать в казну каконци дополнительно золото, серебро и привозные товары с юга. О том их люди просили меня, а я предал просьбу в Цинцунцанн. И ее… удовлетворили.

— А другие племена? У тебя ведь целая страна в управлении.

— Да как же?.. — лысая макушка ачаэчи блестела от пота. — Ведь еще с войны с теночками те земли опустели… Уж лет двадцать.

— Опустели? Там никто не живет?

— Наши люди. Они ушли после неу… тяжелой войны. Там остались только дикие народы: толимека, четлане…

— Так почему они не платят трудовую повинность?

— Дикари, солнцеликий! Не ведают света Курикавери, не понимают высокой мудрости. А принудить их некому — все силы нашей державы оттуда ушли.

— А ты на что? — взвился вдруг с места пожилой воин и бросил презрительно. — Островитянин!

Он подошел к оторопевшему наместнику и тряхнул его тяжелую нагрудную пластину.

— Обвешали себя кольцами, подвесками, браслетами. А делать ничего не можете. Великие каконци прошлого подарили вам Жаркие Земли: берите на копье! Владейте! И надо признать, были среди вас настоящие кенга! И настоящие ангариеча! Я слышал рассказы о том, как островитяне брали Уакану, Чурумуко. И твои владения тоже твой народ завоевал. А ты-то что? Побрякушки для себя нашел, а Мезкалу вернуть под власть Солнца не можешь?

— Но… но… — ачаэча с ужасом смотрел на легендарного воина, и слова оправдания сами собой застревали у него в горле. — Нет… Нет воинов…

— Чапата, — остановил спор каконци. — Твой род три поколения управлял Нижней Мезкалой. Эти владения превратили твое маленькое селение в процветающий город. Как жаль, что ты так подвел своих предков.

— О солнцеликий! — завопил наместник, понимая, к чему идет разговор. — Но нет же войск!..

— Глупец! Разве ж только войском можно добиваться успеха? Подвел ты предков… Знай же, глупый Чапата, что я знаю о твоей земле больше, чем ты, который туда поставлен. Из Торгового дома мне сообщили, что вождь четлан из Черного Урочища уже служит нам. Он всем сердцем принял Курикавери и признал мою верховную власть. Уже! У тебя уже есть целый народ, служащий тебе, но ты этого не знаешь.

— Из Черного Урочища? — озадачился ачаэчи, что-то вспоминая. — Но главный вождь четлан живет не там. Его дворец глубоко в горах.

— Что нам до того вождя, — лениво бросил каконци. — Велик только тот, кто служит истинному Солнцу. И такие в Нижней Мезкале уже есть. Они смогут быть воинами, смогут поставлять тари для работ… Но уже, видимо, для другого князя. Более мудрого. Благо, на берегах благословенных вод Пацкуаро живет много князей.

Каконци встал и добавил жестко:

— Отнеси свою нагрудную пластину в храм! Мы поищем для нее островитянина подостойнее.

Глава 10

«Прынц-бригадир»

Наш микросовет затянулся допоздна. Перестав мучить Ннаку, я переключился на своего военачальника.

— Не расслабляйся, Черный Хвост, с тобой тоже серьезный разговор.

— Я не слишком силен в торговых делах, — улыбнулся тот.

— А торговые дела рано или поздно кончатся. Я заронил в голову Ицкагани мысль и полагаю, что он будет чувствовать себя в безопасности до осени. Но это неточно. Потому что рано или поздно, этот имачата почувствует, что мы отбираем у него власть.

Хвост удивленно поднял брови, а вот Мясо согласно кивнул.

— Почувствует — и захочет ее вернуть. Почти уверен, что он ударит внезапно и исподтишка. Вот тут ты должен быть готов, Хвост.

— Я и Прекрасная Слеза?

— Он тоже, но твоя роль важнее. Ты сейчас создаешь воинство из