— В таком случае закроем эту тему, — сказал он таким ровным тоном, что Пите сразу стало легче, и, словно обессилев, она снова опустилась на подушки. — Сейчас вам не стоит так волновать из-за чего бы то ни было, — продолжил Джеффри. — Настраивайтесь только на выздоровление. И я обещаю вам, Пита, не строить никаких планов относительно вашего будущего, с которыми бы вы не согласились.

Впалые щеки Питы вмиг побледнели.

— Простите, пожалуйста, если мои слова прозвучали неумно, — проговорила она, — но, кроме всего прочего, я и Пола оставить не могу.

— Похоже, вы очень привязались к мальчику, — заметил Джеффри. — Пожалуй, так вы когда-нибудь решите его усыновить.

— Если бы я могла, — тотчас отозвалась девушка, — то направила бы его пройти хороший курс лечения, и он стал бы таким же сильным и здоровым, как другие ребята его возраста. Граф Ференци знает клинику здесь, в Италии, где, по его словам, для Пола могут многое сделать…

— Вот как? — удивился Вентворт. Впрочем, ему не хотелось сейчас развивать эту тему, как и любую другую, которая могла бы ее утомить. — Ну, хорошо, всему свое время. Да вы, по-моему, и так значительно улучшили состояние здоровья парнишки. — Джеффри встал. — Мне пора, Пита. Через неделю я вернусь и надеюсь, застану вас в прекрасном состоянии. Настоятельница говорила, что вам лучше пробыть здесь еще недели две, так что до моего возвращения ни о чем не беспокойтесь. И прошу только об одном — будьте умницей!

Он улыбнулся Пите и посмотрел ей в глаза. Взгляд его она могла бы назвать ласковым. Ей вспомнилось, что он уже говорил ей такие же слова — при их первой, такой неожиданной встрече, когда она только-только пришла в себя после долгого забытья. Он тогда тоже сказал «будьте умницей»…

Однако в Риме Джеффри задержался больше чем на неделю. За это время Пита настолько оправилась от болезни, что ей разрешили выходить в монастырский сад, где она часами лежала с укутанными одеялом ногами на подушках в шезлонге среди оливковых деревьев и иссиня-черных кипарисов. Небо ежедневно было ясным и голубым, а солнце — ласковым. Граф Ференци и Боб Грешем никогда не упускали случая навестить девушку в уединенном монастырском саду, тем более что теперь не было причин на ограничение посещений, так что доктор отныне проводил с Питой почти столько времени, сколько хотел. Отпуск его подходил к концу, и, хотя он осмотрел почти все достопримечательности Италии и уверял всех и каждого, что прекрасно отдохнул, болезнь Питы, мягко говоря, омрачила его отдых.

— У меня были грандиозные планы на Италию, до того как с вами приключилась эта напасть, — сказал он Пите, сидя с ней в саду во время одного из своих визитов. К счастью, его посещение сегодня не совпало с приездом графа, который имел обыкновение неожиданно подъезжать на своем кремовом автомобиле как раз перед тем, как Грешем в кебе появлялся у ворот монастыря. На сей раз доктор остался с Питой наедине и полностью завладел ее вниманием.

— А что вы собирались делать? — спросила Пита, стараясь проявлять интерес к его делам, поскольку он, как и другие в ее окружении, многое сделал, чтобы исцелить ее.

— О, я надеялся, что вы позволите мне повозить вас по Италии. Я намеревался нанять машину и показать вам все, что успею, за эти две недели. Но вы, как говорится, лежали в лежку, а сестры почти лишили меня возможности видеть вас. Последние дни не в счет, и теперь нам снова придет пора прощаться.

— Очень жаль, — искренне огорчилась Пита. Доктор посвятил ей так много времени и так старался видеться с нею почаще, что она не хотела бы остаться в его глазах неблагодарной. — Но я уверена, Элен была рада вас видеть.

— Элен? — Он слегка пожал плечами. — Что же, она очень мила, с ней всегда приятно провести время. Но я приехал сюда из Англии не ради того, чтобы увидеться с Элен, по крайней мере не в первую очередь, а исключительно ради встречи с вами, Пита, и я думаю, вы догадывались об этом.

Пита явно не ожидала услышать такое.

— Но почему вам так хотелось видеть именно меня? — удивилась девушка.

Неподдельное изумление и растерянный вид сделали ее в глазах Грешема еще привлекательнее. Из всех девушек, которых он знал, эта ценила себя меньше всего, а так как у нее были основания для гораздо более высокой самооценки, подобная скромность делала ее просто неотразимой. Впрочем, Пита и не стремилась произвести на людей особое впечатление или слишком хорошо умела скрывать подобные устремления. Она просто оставалась самой собой, но при этом ей были свойственны странная серьезность и сосредоточенность, что весьма удивляло доктора и привело к заблуждению — то же самое случилось и с Вентвортом, — будто она выглядит старше своих лет.

— А почему бы и нет? — спросил он. — Правда, мы с вами виделись очень редко и, по мнению многих, почти незнакомы. Но и незнакомые люди влюбляются, иногда с первой встречи. Мне кажется, я влюбился в вас с того самого дня, как подвозил вас по пути в «Грейледиз»!

— О! — только и воскликнула Пита, пораженная услышанным.

Грешем заметно огорчился.

— А вы бы так не смогли? — спросил он. — Вы бы, конечно, не влюбились во врача, у которого нет ни пенни в кармане? Но ведь это не навсегда, Пита! Наступит время, и у меня будет что предложить вам, и что же тогда? Скажите, вы сможете серьезно отнестись к тому, о чем я говорю?

Пита взглянула на молодое мужественное лицо Грешема. Его зеленовато-серые глаза смотрели на нее с явным восторгом. Она испытывала искреннюю признательность, нежность и симпатию к этому человеку и все-таки задумчиво покачала головой:

— Не знаю… Я не думала об этом. Но, доктор Грешем…

— Да? — переспросил он, с трудом сдерживая желание поцеловать ее бледную руку.

— Это так хорошо, что вы… что вы считаете, что полюбили меня, хотя и непонятно, как это могло случиться после столь недолгого знакомства, — ответила девушка. Впрочем, в душе она понимала, что подобное конечно же возможно. Разве сама она не отдала сердце человеку, который, по-видимому, не нуждался в этом и встретил ее очень неприветливо, так как ждал вовсе не ее.

— О, поверьте, такое случается, — начал было доктор. Но тут заметил, как на лицо ее набежала тень. — Что-то случилось? — встревожился он.

— Нет, ничего, — ответила Пита, хотя в глазах ее застыла боль. И все же она попыталась улыбнуться. — Ничего, только мне жаль, что отпуск не оправдал ваших надежд. Но если вы приедете сюда снова, то…

— Я никогда больше не приеду сюда, потому что эта страна всегда будет напоминать мне о вас — о том, как вы лежали в этой келье так, будто готовы были уйти из этой жизни. — На сей раз он все-таки взял ее за руку и прижал ладонь к своей щеке. — Но знаете, по-моему, наш приезд вас поддержал. — Грешем задумчиво поглядел на девушку. — Это ведь Вентворт настоял на том, чтобы мы, не теряя времени, отправились в Италию, — и оказался прав! Именно его вы узнали первого, когда снова пришли в себя. А когда вы были в тяжелейшем состоянии, он просидел у вашей постели всю ночь и большую часть следующего дня.