Но, несмотря на то что Шизл отошел от своих прежних дел, человечество от строительства не отошло. Тем более что о непосредственном участии новоиспеченного главного злодея в создании крупномасштабных проектов раньше знали только особо посвященные люди. Поэтому остановки в строительстве не произошло. Напротив, все последующие поколения и их правители всегда истово желали превзойти своих предшественников в возведении сооружений и особенно пирамид. Но им это, естественно, уже не удавалось, принимая во внимание, что обскакать Великого строителя на этом поприще человеку было в принципе невозможно. Новым египетским царям и архитекторам того времени не давали покоя и пирамиды, построенные Шизлом, и великая по своему предназначению дамба фараона Менеса. Этот легендарный царь, окончательно объединивший Верхний и Нижний Египет, хоть и был затоптан гиппопотамом на охоте в конце своего долгого блистательного правления, но слава пережила его в веках. Поэтому великая дамба, построенная Шизлом в эпоху царствования Менеса и неоднократно спасавшая Мемфис от наводнения, была так же одним из объектов, который очень хотелось повторить потомкам.

Спустя немногим менее трехсот лет после окончания великого правления Менеса из-за желания догнать и перегнать предков начала возводиться еще одна гигантская дамба – Сад аль Кафра. Хоть знания, переданные в свое время Шизлом, и использовались инженерами, сам Шизл непосредственного участия в строительстве уже не принимал. Тот также по большей части выполнял роль наблюдателя, поэтому строительство и расчеты целиком легли на человеческие руки и головы. Времени на постройку, естественно, потребовалось куда больше, чем на возведение дамбы Менеса с прямым участием в нем непревзойденного в веках строителя Шизла. К новому строительному проекту пришлось привлекать несметное количество рабочих, чтобы хоть как-то компенсировать частичное непонимание знаний и технологий, оставленных для потомков нашим новоиспеченным злодеем. Дамба фараона Менеса простояла тысячелетия, и это было абсолютно объяснимо, принимая во внимание, кто ее строил. А дамба Сад аль Кафра оказалась великим провалом, что также не удивило ни Тота, ни Шизла. Огромное сооружение не выдержало напора воды и развалилось. Гигантская пробоина в центре дамбы свела на нет первые попытки догнать и перегнать великих предков.

Особенно сильно каждый фараон стремился превзойти своих предшественников в строительстве собственной усыпальницы. В сложившихся верованиях египтян устоялось мнение, что и после смерти умерший сможет пользоваться всем комфортом и теми предметами, с которыми он будет погребен, что неоднократно приводило в гомерический хохот Тота, Шизла и особенно генетика Энки. Но именно по причине религиозных мифов помериться выстроенной мастабой для египетских царей стало делом чести. Поэтому развитие данного вида строительства шло куда более быстрыми темпами, чем все другие. Создавать свой загробный дом каждый фараон начинал сразу же после восшествия на престол, и работы над усыпальницей прекращались только со смертью правителя. Но вынашивать в голове планы о том, какая же она будет, его собственная мастаба, каждый, имеющий шансы на трон, начинал задолго до воцарения, и часто напрасно. Кто-то сам не доживал до фараонства, кого-то насильно оттирали от престола более могущественные родственники.

Но между тем таланты египетских зодчих и инженеров того времени проявились ярче всего именно в строительстве гробниц, что доводило до смеха и в то же время безумно огорчало Шизла, величайшего строителя по праву рождения. Как-то раз он не выдержал и поделился своими душевными муками с Хизом. Жалостливо Шизл поведал, что у него сердце кровью обливается смотреть на то, как переданная им технология по какой-то роковой ошибке начала преображать не земную, а загробную жизнь, в которой по факту технология не только не нужна, но еще и смешна, и бессмысленна. Пожаловавшись и заявив, что так не должно быть и нужно перестать создавать ненужные и неполезные для человечества постройки, он получил стандартный язвительный ответ от Хиза: «А не надо было Черепа красть! Тогда бы и не страдал сейчас, что дело твоей жизни попало в руки недоразвитых с идиотскими фантазиями! Твоя задача сейчас – зло генерить. Так что забудь про данный тебе строительный талант, который ты не догадывался ценить раньше. И вообще, как почетный злодей будь искренне доволен от того, что знания и свет используются не во благо, а на чушь. Я что-то не понимаю, почему ты еще не пляшешь от радости?» Умытый таким ответом, Шизл прекратил дальнейшие попытки изменить ситуацию, но это вовсе не значит, что боль от того, как без толку используются его технологии, перестала его терзать.

Хранителю же Кристаллов под строгим секретом Хиз по этой проблеме сказал: «Ты, Тот, брата своего не слушай. Пусть ноет, сколько ему заблагорассудится, по поводу того, что его переданные знания используются без существенной пользы и день за днем утрачиваются. На самом деле все идет как надо. Не страшно, что более умные технологии, с помощью которых Шизл строил такие глобальные сооружения, уходят в небытие от непонимания и сложности их использования для примитивных людей. Зато их строители неплохо развиваются на более простых для них знаниях и действительно встали на свой путь. Хоть, может, и не так блистательно, как это было возможно, используя все технологии Шизла. Наша задача сейчас скрыть следы нашего присутствия на планете. И пирамиды, которые Шизл настроил, – это главная проблема. Их попробуй спрячь, чтобы не вызвать подозрений, что это никак не дело рук человеческих. И развитие бессмысленного строительства именно для загробной жизни нам в этом поможет. Так что все идет ровно так, как нам надо. Только Шизлу об этом не смей говорить. Пусть поноет и пострадает. Глядишь, злее и вреднее станет. А то у нас с тобой главный злодей – какой-то прям не злодей по призванию пока что». Поначалу Тот не совсем понял, как бессмысленные навороты для загробной жизни фараонов помогут замести следы. Но Хиз, как обычно, не ошибся в своих предсказаниях.

Спустя около трехсот лет после блистательного Менеса на египетский трон взошел еще один великий фараон Джосер. В памяти своих верноподданных и в истории он остался как благочестивый и мудрый правитель и точно так же, как и его легендарный предшественник, был приравнен к богам своими подданными, беспрецедентное восхищение которых он заслужил по праву. Даже спустя две тысячи лет после своей смерти он остался примером для подражания для всех последующих египетских царей. Подобно предыдущим фараонам, строительство своей собственной мастабы он начал сразу же после того, как получил престол. Изначально у Джосера не было каких-то сверхновых и инновационных задумок для своей усыпальницы. Но его гений заключался еще и в том, что он знал, кому поручить это строительство всей своей жизни. Создание мастабы Джосера возглавил Имхотеп, его первый и самый высокопоставленный приближенный. Он был не только главным архитектором, но еще и верховным жрецом, казначеем, визирем и распорядителем главного дворца. Имхотеп всеми без исключения воспринимался как человек необычайной мудрости, и никто не ставил под сомнение его щедрую одаренность очень многими талантами, в том числе и архитектурными. Благодаря сочетанию всех этих выдающихся качеств в одном-единственном человеке сам человек достиг великих высот при фараоне, не имея при этом достаточно знатного происхождения. Но бессмертную славу Имхотепу принесла именно его работа над усыпальницей блистательного Джосера. Спустя долгие века и тысячелетия после его смерти великие архитекторы мира отдавали должное его талантам и новаторским идеям.