Оперативник углубился в чтение. Первый материал об урологе назывался «Черный квадрат» и начинался с подзаголовка: «В урологическом отделении горбольницы № 7 сделано 400 операций, в результате которых многие люди стали инвалидами. Но теперь их необходимость поставлена под сомнение». Далее Катя вкратце рассказала о своих статьях на медицинские темы, опубликованные в «Вестях Приреченска»: «В них шла речь об одном — невиданная вспышка гнойных заболеваний почек в Приреченске, преимущественно у молодых женщин, поразившая исключительно наш город. Акцент делался на ухудшение обстановки и некий загадочный провоцирующий фактор, вызывающий карбункулез. Недаром совместно с медицинским институтом в Приреченске был организован научно-исследовательский проект «Аквамарин», деятельность которого заключалась в изучении данной проблемы. В августе приехала первая министерская проверочная комиссия, результаты которой были известны скорее по выступлениям местных оппонентов, нежели из первоисточника. В декабре город навестила вторая проверка того же уровня, но другого состава. Впрочем, в обоих случаях комиссии состояли из профессоров с мировыми именами и обширнейшей практикой. Вы видели результаты? Они до сих пор не обнародованы, хотя комиссии очень на этом настаивали. Это страшные цифры, для кого-то обернувшиеся трагедией. Вглядитесь повнимательней: их язык достаточно красноречив.

1998 год. Количество поступивших с гнойными заболеваниями почек — 33. Из них беременных — 10. Оперировано 13, одна из них беременная.

1999 год. Всего поступивших — 50, беременных — 20. Оперировано 18, из них беременных шесть, одна умерла.

2000 год. Поступило 120, беременных — 60. Оперировано 118, из них 40 беременных.

2001 год. Всего больных — 180, беременных — 90, оперировано 160, их них 30 беременных.

2002 год. Его можно назвать переходным периодом. С его начала и по сей день не проведено ни одной операции по поводу гнойных воспалительных процессов почек. Что же произошло? Поменялась к лучшему экологическая обстановка? Исчез некий таинственный фактор, который разгадать под силу только спиритологам? К сожалению, нет. Экология лишь ухудшается, и больные продолжают поступать в стационар. Если сложить два и два, напрашивается один вывод: главный врач урологического отделения Георгий Аркадьевич Варин, персональный пенсионер, но еще практикующий, ушел на заслуженный отдых. Случилось это еще перед приездом второй комиссии. Видимо, не привыкнув работать в одиночку, уволился по собственному желанию и его сын Даниил. После их ухода начались настоящие чудеса. Больные научились выздоравливать без оперативного вмешательства с предварительным прерыванием беременности. У кого под рукой калькулятор, ради интереса суммируйте предыдущие цифры. Что, много получилось прооперированных? А вот теперь — ни одного! Как же сами урологи, кроме Вариных, конечно, объясняют сей факт?»

Далее Катя писала о разговорах с врачами больницы и их комментариях случившегося.

«Оперировали в основном ночью, — рассказывал Окунев Геннадий Владимирович. — В отделении была установка: в течение трех часов больная с подозрением на карбункулез должна быть прооперирована (обратите внимание — с подозрением). Под эту установку попадали люди с незначительным повышением температуры, беременные из роддомов, молодые женщины с болями в спине. Никакая терапия больным не проводилась: их сразу готовили к операции.

Странно, правда? Когда я бывала в других отделениях больницы, мне говорили: даже пациентов с диагнозом «прободная язва» часами готовят к операции! Здесь же действовали только одним методом — оперативным, хотя противовоспалительное лечение, возможно, привело бы к выздоровлению, пускай, даже и не всех.

— Однажды я отказался оперировать, — продолжал Геннадий Владимирович, — конечно, проинформировал об этом Варина. Больная была беременной и не нуждалась в прерывании беременности и в операции. Георгий Аркадьевич обложил меня нецензурной бранью, пригрозив увольнением, и отправил домой (дело было вечером). А придя утром, я узнал: операция все-таки состоялась. Как вы думаете, кто ее провел? Даниил Георгиевич».

— Ужасно! — Скворцов на минуту оторвался от чтения. — Как твои нервы выдерживали сбор такого материала!

— А как твои выдерживают при виде трупов беззащитных и ни в чем не виновных людей? — спросила журналистка. — Наверное, крепчают. Возникает желание покарать преступника. И эту грязь разгребаешь дальше.

Константин прочитал о найденном Катей заключении обеих комиссий, признавших избранный в отделении метод оперативного вмешательства неправильным, и подумал: сколько детей потеряли шанс родиться живыми и здоровыми! Недаром заведующая роддомом № 2 уволилась по собственному желанию: знать о творившихся бесчинствах и о возможности загреметь за решетку оказалось выше ее сил. Скворцов понимал, почему после нескольких Катиных статей и их собственного расследования уролог не попал под следствие. Все истории прооперированных больных бесследно исчезли из больничного архива, как и операционный журнал, и результаты гистологических анализов. Именно поэтому письма, написанные больными и врачами, коллегами Георгия Аркадьевича, в газету, милицию, даже в Министерство здравоохранения, говорившими не только о неправильном лечении в отделении, но и об угрозах в их адрес, остались без ответа. Нет, безусловно, у уролога были и защитники, например, главный врач горбольницы № 7 Совкова Елена Петровна, которая, выйдя на заслуженный отдых, открыла сеть магазинов в центре города. Поистине для нее дело стоило того. Оперативник вспомнил, какие слухи ходили по городу относительно такого огромного количества операций без особых на то причин. Большинство горожан придерживалось модной тогда теории: несомненно, доктор продает за границу здоровые почки. Зорина проработала и эту версию. Не имея единомышленников в коллективе и необходимого оборудования в больнице, сделать это просто невозможно. Георгий Аркадьевич своим поведением потерял уважение коллег. Кто-то ушел в другие больницы, кто-то затаился в оппозиции. Короче, ни на кого из работающих бок о бок врачей Варин не мог положиться, кроме сына Даниила. Но раскручивать такое вдвоем также немыслимо, так что красивая версия отпала сама собой, и все статьи Зориной — «Черный квадрат-2», «Черный квадрат-3» (этот заголовок, по мнению девушки, как нельзя больше подходил к ним: разве можно было найти достойные фотографии или иллюстрации произошедшего? Работы такого содержания может украсить только репродукция картины Малевича) — оставались с большим знаком вопроса в конце: зачем, почему? Впрочем, люди благодарили ее и без того. Чета Вариных, конечно, и не помышляла возвращаться в отделение, а это для жителей Приреченска было самым главным. Как и полковник Заметов, Георгий Аркадьевич пытался обелить свое имя, поместив опровержение под названием «Черный квадрат под номером. Спасибо, что не в черной рамочке». Врач сокрушался: он отдал тридцать пять лет жизни отделению урологии, взрастил целое поколение учеников, нагло клевещущих на него: «Всю свою жизнь я посвящал спасению чужих жизней, и что же теперь… Мне стыдно за тех людей, которых я считал своими учениками, вырастил их как специалистов, дал им путевку в жизнь. Вы, госпожа Е. Зорина, писали, что «с таким учителем так, как они, не расстаются без причин». А как, по-вашему, зовутся люди, плюющие в лицо «учителю своему»? Как зовутся люди, которые пишут кляузные письма во все инстанции у тебя за спиной? Готовые очернить тебя перед всем белым светом? Знаете, назвать их «порядочными и квалифицированными» у меня язык не поворачивается, потому что я всегда считал: доносительство и клевета несовместимы с теми качествами, которые вы перечислили. Думаю, я могу ответить на один из вопросов, вылезающих между строк ваших статей, госпожа Зорина: почему коллектив, которому я отдал столько сил, предал меня? Да, они не хотят моего возвращения на должность заведующего отделением, и объясняется это довольно просто. Я всегда стоял на страже порядка и пресекал тот беспредел, который начинал твориться при мне, а сейчас расцвел, как экзотический цветник. Каким образом больные научились выздоравливать? Да очень простым. Не знаете анекдот про зарубежного врача, называющего цену за операцию, что приводило к моментальной поправке здоровья? Жаль, у меня нет настроения его пересказывать. Впрочем, думаю, смысл его и так ясен. Никогда не интересовались таксой за хирургическое вмешательство того же благородного Окунева? Я скажу: пятьсот долларов. Называть же остальные цифры и фамилии не хочу. Эти люди потеряли мое уважение. Кроме того, госпожа Зорина, я регулярно читаю ваши статьи о медицине города и не перестаю удивляться как вашей некомпетентности в этом вопросе, так и легкомыслию вашего главного редактора, господина Блескова. Данную область должен анализировать медик. Если у вас нет подходящей кандидатуры, хотя бы читайте медицинские справочники. В них черным по белому написано: при гнойном пиелонефрите показана срочная операция, и вмешательства такого рода проводились в больнице и после моего ухода. По показаниям моих бывших коллег, я проводил их с сыном чуть ли не подпольно, сжигая истории болезни. Какая чушь! Да будет вам известно, операционная бригада включает в себя хирурга с ассистентами, операционных сестер, санитарок. И всем им я угрожал? Помилуйте, госпожа Зорина, это даже не смешно! Что касается несчастных погибших у нас в отделении беременных женщин… Я не отрицаю данный факт. Их не удалось спасти из-за крайней степени гнойно-некротического процесса в почках, перешедшего в генерализированный сепсис. Этих трех женщин должны помнить не только в урологии, но и в реанимации, где они погибали от тяжелой болезни. Оперативное вмешательство, выполненное по показаниям и в нужные сроки, к сожалению, не спасло им жизни. Кстати, ни у одной из них беременность не прерывалась. Хотя при такой клинике это необходимо, обратитесь опять же к источникам.