– Правы, ваше величество, я даже подавал в отставку, но вы ее не приняли…

– Я людьми просто так не раскидываюсь, особенно такими, как вы, – бросил император, вновь отворачиваясь к окну. – Так ваше мнение?

Лицо Кутесова помрачнело, он пару минут о чем-то напряженно размышлял, затем мотнул головой и устремил на императора взгляд, полный решимости: – Могу сказать одно: в данный момент у некоторых преданных вам офицеров фигура штаб-канцлера вызывает определенное беспокойство.

– И все?

Генерал кивнул, не отводя взгляда от резко обернувшегося к нему правителя Руссарии, в глазах которого блестели искорки раздражения. Император грустно усмехнулся и, покачав головой, пробормотал:

– Вот только заговоров нам сейчас и не хватало.

Он подошел к столу и, опустившись в свое кресло, некоторое время сидел молча, в задумчивости барабаня пальцами по полированной столешнице, сделанной из редкого марного дерева.

– Хорошо, – наконец проговорил государь, откидываясь на спинку кресла и пристально глядя на собеседника. – Я учту ваше замечание. А пока вновь подготовьте мне полный доклад и на этот раз передайте его лично моему секретарю.

Сергей чертыхнулся и зло посмотрел на обломанный кончик карандаша.

Все, что ему удалось начертить за прошедшую неделю, – лишь общий эскиз самолета. Да еще сделал на скорую руку чертеж крыла с приблизительными размерами. Дело продвигалось медленнее, чем он думал. Обычным карандашом и линейкой Сергей пользовался много лет назад, будучи студентом первого курса, когда они проходили «Исторические основы конструирования». Тогда многие студенты удивлялись бесполезности этих занятий, так как в их время основным рабочим инструментом инженера-конструктора являлся портативный мод-графический планшет. В зависимости от комплектации и установленных программ этот аппарат позволял не только рассчитать практически любую конструкцию, но и построить ее объемную модель. Кроме того, в него была заложена возможность смоделировать среду с нужными условиями: задать уровень гравитации, состав атмосферы и нужные погодные условия. Это позволяло подвергнуть воссоздаваемые аппараты всевозможным испытаниям, а уж потом воплощать их «в железе». Увы, его планшетка сгорела вместе с капсулой, и об ее отсутствии можно было только сожалеть.

Впрочем, куда большая проблема возникла с расчетами. Приходилось не только делать все вычисления вручную, вспоминая хорошо подзабытые формулы и методы, но также переводить полученные результаты в местную систему измерений. Последняя, хоть и базировалась на десятичной основе, все же несколько отличалась от земной.

Как результат: три исписанные тетради по тридцать страниц в каждой и полная неуверенность в правильности результатов, проверить которые все равно было негде и некому. К тому же все линейки, аналоги транспортиров и прочих чертежных приспособлений, естественно, имели разметку в местной системе измерений, что порой сбивало с толку.

Сергей вздохнул и несколько секунд внимательно рассматривал желтоватый лист бумаги, закрепленной на деревянной поверхности чертежной доски.

И все-таки на данный момент оптимальное решение – построение обычного биплана, маленького маневренного одноместного самолетика с пулеметным вооружением. Особенно если учитывать имеющиеся в его, Сергея, распоряжении двигатели. Один он снял с дирижабля, а второй, отремонтированный с учетом его замечаний, привезли с фабрики вместе с чертежными принадлежностями. Естественно, хотелось что-нибудь помощнее, но, увы… Сергей более или менее разбирался в двигателях внутреннего сгорания и даже прошел при институте специальный курс пси-обучения, позволивший ему узнать тонкости их конструкции, но все же его специализацией при реконструкциях являлся планер. Двигательными установками обычно занимался другой член их группы.

К тому же надо было учитывать свои скромные возможности. Построить легкий биплан с деревянным каркасом и тканевой обшивкой наподобие тех, что делали в начале двадцатого века на Земле, – это одно. В конце концов, первые подобные самолеты делали чуть ли не вручную. А вот моноплан времен великой войны двадцатого столетия, даже с обшивкой из фанеры, – это уже совсем другие технологии. Сергей реально оценивал свои возможности, прекрасно представляя, что даже при постройке легкой этажерки столкнется с множеством трудностей.

В частности, одно лишь крыло биплана состояло из двух десятков нервюр, нескольких лонжеронов и прочих «радостей» типа закрылков и тросов управления. Все это надо было еще как-то изготовить, а затем и собрать в единую конструкцию. Так что постройка самолета в одиночку займет месяцы, если вообще он сможет его построить. Конечно, можно привлечь к работе девушек, но много ли будет от них толку? Нет, ему просто необходима была команда единомышленников и хоть какая-то производственная база. А вот в последнем оставалось только уповать на Кая и его безграничную любовь к небу. Хотя, скорее, тут понадобится убеждать отца парня, и вот с этим-то могут возникнуть сложности. Одно дело – потакать прихотям сына, а совсем другое – вложиться в непонятные идеи обычного аэр-лейтенанта. Хотя если действовать через того же Кая…

Ратный криво усмехнулся, подумав, что использовать мальчишку в личных, пусть и благородных, целях – последнее дело. Он в раздумье прошелся по комнате, затем уселся за стол и, взяв лежащий на нем нож, уже в который раз за сегодняшний вечер принялся затачивать карандаш.

В принципе, выход оставался один: пойти к Роханцеву и поговорить с ним начистоту, представив тому свой фантастический план. Существует большая вероятность, что комендант просто откажет ему, и тогда придется действовать на свой страх и риск, только вот помощь ему все равно понадобится.

Он бросил карандаш на стол и, подойдя к кровати, растянулся на ней, не раздеваясь. Несколько минут лежал, рассматривая потрескавшийся потолок комнаты и вспоминая отца и мать, которые наверняка уже давно оплакали своего невернувшегося сына. Стало грустно, сердце противно сжали тиски тоски и непонятной безысходности.

– Тер Эйтан, можно? – раздался из-за двери знакомый голосок Тейрины.

Сергей тряхнул головой, усилием воли разгоняя туман накатывающейся депрессии, и резко сел на кровати.

– Входи уж, – буркнул он с наигранным недовольством в голосе и тихой благодарностью в душе к вовремя пришедшей девушке.

Дверь скрипнула, и Тейрина вошла в комнату в сопровождении одной из подруг.

– Что-то случилось? – спросил Ратный, поднимаясь и застегивая распахнутую на груди рубашку.

– Ваше приказание выполнено, господин аэр-лейтенант. Оболочка разрезана, скатана в рулоны и уложена в ангаре, – отрапортовала девушка, пришедшая с Тейриной. – Будут еще какие-то приказания?

– Быстро вы! – хмыкнул озадаченный землянин. – Молодцы! Пока можете быть свободны.

После того как он при помощи Роханцева и десятка солдат демонтировал двигатель, спущенная оболочка дирижабля осталась валяться серой грудой рядом с причальной платформой, и Сергей приказал девушкам разрезать ее на полосы. Материя внешней оболочки была хорошего качества и в дальнейшем вполне могла подойти для обтяжки крыльев. А вот прорезиненный материал баллонетов забрал себе Роханцев, заявив, что передаст тот горожанам для их нужд, да и новый тент для грузовичка сделать не помешает. Сергей не стал возражать, тем более что пару кусков этой довольно специфической ткани он припрятал для нужд своего небольшого отряда. Шинели девушек постоянно промокали под дождем, которые в последнее время стали довольно частым явлением, и он задумал заставить их сшить что-то типа плащей-накидок, а то многие уже вовсю кашляли и фыркали носами.