больницы забирал. Я, если ещё пожить хочу, должен эту Землю Франца вместе с Иосифом засунуть в и дальше прямо по Далю.

Я это всё переждал, и тихонько говорю:

— Там есть такие места! Как тебе например «Остров уединения?

— Закурить, может? — откинулся на спинку стула Бисер. Его почему-то трясло. — Надо передохнуть. Больше не могу.

Из-за ширмы вынырнул официант, и он боковым зрением отметил синий дорогой клубный пиджак и тёмно-бордовый галстук, с которыми плохо вязался фартук с эмблемой фирмы.

— Ваш капучино, пожалуйста, — проворковал официант.

— Ишь ты, «ваш», — восхитился Кирилл, — Помнит, что кофе мужского рода. Попросить его, что ли, принести сигареты? Но он бросил курить, когда подумал, что дочка однажды тоже может начать, и сейчас не хотел бы снова втянуться, а поэтому только поблагодарил.

Официант испарился. Бисер попытался расслабиться и согреться и быстро сразу как воду опустошил всю свою чашку. Напиток был отвратный. Пышная молочная пена ровно ничего не спасала.

«Двину-ка я сейчас в туалет, расплачусь и к себе. Там дочитаю. Вот, кстати, и давешняя девица. Ага, тогда сделаем наоборот» — решил Кирилл.

— Счёт, будьте добры, — попросил он, и расплатился. — А где у вас тут заведение?

— Вниз по лесенке и сразу налево, — прощебетала довольная Мила, получивши щедрые чаевые.

Кирилл поднялся, с недоумением ощутив, что во рту у него совершенно пересохло, да ещё кружится голова.

«Вот поди ж ты, и не пил совсем. Возраст или? Может и возраст. А скорее вся эта передряга, что сразу швырнула в прошедшую жизнь, самое её тяжелое время и это, видно, только начало.»

Ватерклозет в псевдогрузинском дворце был роскошный. Мраморный зеленоватый пол сиял чистотой. Мягкий свет струился из тяжелых светильников, имитирующих бронзовые подсвечники. Вдоль узорных кафельных стен стояли высокие обливные вазы с цветами, а посередине журчал фонтан. Кирилл сделал несколько шагов. Страшно хотелось пить. Он повернулся к шоколадным с золотыми кранами раковинам и опёрся было о стену. Однако ноги его уже не держали. Бисер без кровинки в лице медленно сполз на пол. Последнее, что он увидел, был латунный дельфин, из которого в чашу стекала вода.

Через две-три минуты в дверь быстро вошёл приземистый скуластый мужичок в синем рабочем халате с ярлыком «электросети». Он оглянулся, туалет был пуст. Тогда «электрик» наклонился над лежащим, осторожно освободил кейс из его рук, немного поколдовал над ним, а затем снова положил на прежнее место. Теперь движения скуластого сделались размеренны. Он, не спеша, вышел в коридор и едва не столкнулся с шумной парой студентов навеселе, бодро вышагивающей к туалету.

— А я тебе говорю, это Рэй Чарльз. Не спорь, если не знаешь, — услышал скуластый.

— Да ла-а-но, Коль. Ты, главное, диск береги, понял? Ты, понял — нет?

Они уже отворили дверь, как вдруг их перегнала крупная тётка в белом с синим фартуке с вышитым по синему полю словом «сервис» и стопкой бумажных салфеток.

— Ребятки, погодьте немного, — бормотала она, протискиваясь мимо студентов и старательно улыбаясь, — я щас тут для рук. Она сделала несколько шагов внутрь и чуть не споткнулась о лежащего на спине Кирилла.

— Ой, ты лишенько! Вся напускная елейность мигом слетела с монументальной уборщицы. — Уже набрался один. Зенки налил, паразит, а я за ним тут убирай!

Тонкую масляную пленку учтивости, а то выгонят, тут же сдуло, словно с украинского борща пенку, и тётка немедленно налилась свекольной яростью. Её голос сделался визглив, отборная колхозная ругань уже готова была политься из перекошенного рта доблестной работницы сервиса. Но в это время снова распахнулась дверь и появился…

— Нет, верно говорит своячница — неча! Если уж так карта легла, если виновая дама, да еще туз вместе вышли! Сидела бы, ты, Зойка, дома. Как-как? На бюлетне, вот как! Да она бы и сидела. Так не советское ж время. Хорошо своячнице. У ней сын-соколик, пивом торгует. Заводик уж у него. К самим этим германцам, туды их в качель, дальнобойщиков гонит. А я одна, почитай. Генка-пьянчуга не в счёт»

— Что тут происходит, Зоя Петровна? — ледяным голосом осведомился посреди этого внутреннего монолога высокий гнедой с сединой красавец, словно тать в нощи, материализовавшийся у неё за спиной.

— Вы можете оставить салфетки и вообще больше не «убирать тут». Пришлите ко мне Никиту. Вы меня поняли? — директор, оглядевший сверкающий мраморно-кафельный Room, низко наклонился над Кириллом, мгновенно оценил ситуацию и, одной рукой прикоснувшись к его сонной артерии на шее, другой выхватил телефон.

— Аркадий, это я. Давай малый аврал, — скомандовал он. — Да, клиент. Жив, слава богу. Никакого запаха алкоголя. Что ты говоришь? Нет, сначала ко мне в кабинет и туда же врача. Вещи не забудь опечатать, у него рядом кейс.

— Гражданин Германии, — открыв бумажник и проглядев документы Бисера, пробурчал он. — Этого ещё не хватало!

***

Кирилл очнулся примерно через час. Он лежал на диване в небольшой, очень комфортабельной обставленной, скорее, даже «оборудованной» комнате. Такие «комнаты отдыха» появились уже во времена «позднего советского рококо» у разнокалиберного начальства с коврами, хрусталём, удобной мебелью и ванной. У здешнего шефа всё было устроено рациональнее, хоть тоже, конечно, не бедно. Сине-белые соцветия мелких розеток светильников, разбросанных по потолку, освещали удобные лёгкие кресла цвета кофе со сливками. Стол, стулья, шкафы и полки подобранны в тон. Всё здесь выдвигалось и откидывалось. Плоский суперсовременный телевизор с причиндалами укрывался за деревянной панелью. Столешница в случае нужды быстро складывалась и убиралась внутрь стойки. Красивую, вернее сказать, модную посуду дизайна «поп-модерн» за стеклянной створкой, видневшуюся на стене напротив далеко наверху, можно было нажатием кнопки доставить вниз. Полка просто с лёгким шипением опускалась.

Понемногу приходя в себя, Бисер осознал, что лежит на боку, укрытый мягким пушистым пледом, в комнате звучит негромкий блюз, а около него почти у самого лица. Ну да, это была чёрная большая собака! Она лежала, свернувшись, на полу, на ворсистом ковре у его изголовья, а сейчас, будто что-то почувствовав, подняла голову и посмотрела на вытянувшегося рядом человека. Из соседний комнаты слышались голоса. Кирилл постепенно начал различать отдельные слова.

— Хорошо, Никита. Ты можешь идти. Я сам дождусь, пока наш клиент очнётся. — Донесся до него уверенный баритон.

— Добро, Руслан Леонидыч. Да Вы не волнуйтесь. Доктор сказал, он в порядке. Анализ, правда, с собой забрал. — Ответил чей-то дискант.

— Постой, он же утверждает… Анализ был сделан тотчас же! Экспресс-анализ, да. Он, видите ли, меня спросил, надо нам — то есть вам — чтобы всё в полном ажуре было? Это-де подороже станет.

— Ну а