Я видел, как летучее пламя пронеслось над тушей вчерашнего носорога. Штук восемь грифов, отяжелевших от пищи до того, что уже не могли подняться в воздух, беспомощно хлопали крыльями. Они вспыхнули, словно факелы. Там, где проходил огонь, оставался дымящийся чёрный пепел и обгорелые тела замешкавшихся животных…

Хорошо ещё, что ветер дул в сторону озера. Достигнув воды, пожар должен был захлебнуться. И это была единственная надежда. Если бы ветер дул в сторону Дальних Холмов, степной пожар неминуемо охватил бы многие сотни километров. «Такие пожары могут бушевать неделями, выжигая на своём пути всё, что способно гореть, и уничтожая тысячные стада животных, которым некуда деться. Остановить огонь может только перемена ветра, начало дождей или отсутствие горючего материала… Но мне казалось, что на этот раз всё должно кончиться сравнительно благополучно, — ветер гнал огонь в сторону озера…

Внезапно я услышал проклятье. Вертолёт сделал вираж. Левый край огненной завесы, образуя огромную дугу, всё ещё наступал на озеро. Но справа положение изменилось. Продолжая расти в длину, стена пламени прекратила своё движение к водной преграде. Огонь словно колебался, раздумывая, а не повернуть ли ему в саванну? Это могло означать только одно — встречный ветер!.. Он был ещё очень слаб — этот ветер, но встал уже на пути огня. Я сообразил: над выжженным пространством, где земля была сильно раскалена, создавалась зона пониженного давления. Туда потянулся более прохладный воздух с озера… Теперь пламя могло ринуться к Дальним Холмам. Нужно было что-то предпринимать!

Устремив покрасневшие от дыма глаза вперед, закусив от напряжения губы, пилот вёл машину прямо на огонь к правому краю пожара.

Научная тетрадь 5

41. НИКОЛАЙ ПРЖЕВАЛЬСКИЙ (1839-1888)

В Москве на улице Герцена есть Зоологический музей. Туда всех пускают. Там выставлены скелеты и чучела разных животных нашей планеты. И, между прочим, чучело лошади Пржевальского. Но это не та лошадь, на которой ездил путешественник. Это — дикая лошадь. На ней вообще нельзя ездить. Водится она только в пустыне Гоби, у подножья Тянь-Шаньских гор.

Там-то её увидел и впервые с точностью описал Пржевальский. За это её и назвали по его фамилии. А ещё по его фамилии названы горный хребет на севере Тибета, город в Киргизии, ледник в горах Алтая и разные другие места, животные и растения. Он это заслужил своими путешествиями, географическими исследованиями и открытиями.

Пржевальский с детства любил природу. Он рос закалённый и сильный. Умел находить дорогу в лесу, выслеживать зверей, разжигать костры под дождём, спать на голой земле… В двенадцать лет у него уже было собственное ружьё. И он убил из него лисицу. И если подбитая им утка падала в озеро, он, не задумываясь, раздевался и лез за ней в ледяную воду…

Когда он кончил школу, на юге России шла Крымская война. И Пржевальский записался добровольцем в армию, чтобы защищать русскую землю. Однако война окончилась раньше, чем он попал на фронт. И тогда он поступил в Военную Академию. Другие, которые там учились, мечтали командовать солдатами. А Пржевальский хотел совершать научные экспедиции в неисследованные места земного шара, которые на географических картах обозначаются белым пятном. Такие места называются «терра инкогнита» — неведомая земля.

Но после окончания Академии прошло несколько лет скучной службы, прежде чем он смог, наконец, отправиться в свою первую научную экспедицию — на Дальний Восток, к берегам реки Уссури.

Уссурийский край, хотя и не обозначался уже белым пятном на карте, всё ещё оставался совершенно диким, почти не исследованным. Путешествие было трудным. Обложные дожди, разливы рек, таёжные пожары — палы, перестрелки с хунхузами — шайками бандитов, пришедшими из Китая, — всё пришлось испытать. Целый год Пржевальский прожил в Уссурийской тайге, проводя перепись населения, уточняя географические карты, собирая коллекции животных и растений… Отчёт об этой экспедиции получился таким интересным, что его передавали из рук в руки… 

Теперь Пржевальский мечтал отправиться в новую, давно задуманную им экспедицию — исследовать горы и пустыни Центральной Азии. Вот где была настоящая «терра инкогнита», огромная таинственная область, в которую не проникал ещё ни один европейский путешественник!.. Однако военное начальство Пржевальского не торопилось. Оно велело ему ждать решения в Николаевске-на-Амуре. В этом грязном маленьком городке офицеры сходили с ума от скуки. Пьянствовали, хулиганили, дулись в карты. Такая гнусная жизнь была противна Пржевальскому. Но что он мог сделать? И хотя напиваться с другими офицерами он не стал, но от тоски и злости согласился играть с ними в карты. И тут ему необыкновенно повезло. За одну зиму он выиграл 12 000 рублей. Теперь у него были свои деньги для продолжения путешествий.

— Я выиграл себе свободу! — решил Пржевальский, кидая карты в Амур, по которому шёл весенний лёд.

И так же, как он выкинул карты, он готов был бросить военную службу, чтобы немедленно отправиться в экспедицию. Но этого не потребовалось. Его план исследований Центральной Азии был, наконец, принят — путь к осуществлению заветной мечты открыт…

С помощью Русского Географического общества Пржевальский совершил четыре больших похода в Центральную Азию. Пешком, на лошадях и верблюдах он прошёл через пустыни Гоби, Алашаня и Ордоса, где в сыпучих песках белели кости неведомых, погибших от жажды путников… Снеговые бури застигали маленький отряд отважного путешественника на ледяных перевалах Тибета, где бешеный ветер мог запросто сдунуть в пропасть не только всадника с его конём, но и громадного, обросшего длинной чёрной шерстью горного быка — яка… Лавины и камнепады преграждали путь… Китайские чиновники чинили всяческие препятствия и заставляли менять маршруты… Погибали вьючные