Дед стал по песчаному берегу карабкаться вверх в сопровождении малышни, что воспользовались моментом размять ноги, а я с Димкой и Олей направился к сапёрам, брат и сестричка любопытствовали и пошли со мной. От усатого степенного старшины с медалью «За боевые заслуги» на груди, мы узнали, что дно неплохое, песчаное, не увязнут наши транспортные средства. Телега меньше, плавучести ей, возможно, вполне хватит удержаться на воде, хотя бы близко к нулевой плавучести, а вот повозка тяжелее, её точно по дну буксировать придётся. Старшина заинтересовался, почему я задаю подобные вопросы, а когда я просветил его в свою идею, почесал затылок и решил что это вполне работоспособная идея. Так и оказалось.

У лодок не было лодочников, беженцы одного отправляли с другими на противоположный берег и он перегонял сразу обе обратно. Именно так я пробрался на противоположный берег, но одну лодку отжал и пристал к месту, где стояли наши лошади, дед их уже распрягал. Мы погрузили в лодку часть припасов, всю малышню, и бабушку с мамой, места хватило. После этого пока дед заканчивал распрягать лошадей, работая шестом, метра три будет глубины на стремнине, я перегнал лодку на другой берег, выпустив всех, разгрузил лодку. Старшие сестры стали носить всё наверх, он тут был вполне пологий, телегу и повозку поднять получиться. Когда я вернулся, у деда всё было готово. Мы снова загрузили лодку, полностью разгрузив телегу, и часть на повозке, после чего дед забрался ко мне и, держал лошадей под узды, сидел он на корме, пока я толкал лодку. Потом он обихаживал лошадей на берегу, а я на разгружённой лодке вернулся. Мы с Мариной, она была со мной, освободили повозку, после чего привязав телегу, начнём с неё, разматывая бухту каната, вернулись к нашим. Разгрузили лодку и её тут же забрал один из беженцев, их на противоположном берегу хватало, да и подходили постоянно. Буксировка прошла удачно, перетащили телегу и, пока она сохла, я на пустой лодке которую снова перегоняли к беженцам, вернулся за повозкой, привязал верёвку и дед стал её буксировать, а я вернулся вплавь. Буксировали мы телегу или ту же повозку за задки, чтобы оглобли были сзади и не были повреждены.

Потом мы запрягли лошадей в телегу и повозку и подняли их на высокий берег, складируя рядом весь груз. Пусть высохнут, прежде чем укладывать имущество. М-да, мы ещё и всю солому растеряли, на чём теперь малышня сидеть будет? Водой её при буксировке унесло, а вокруг ничего.

— Вечер, будем тут на ночь устраиваться, — осмотревшись, предложил я.

Дед одобрительно крякнул и, забрав свою косу направился к лугу, где стал размашисто работая, костить луговую траву. Хорошая идея. Я же занялся делом, метрах в ста от моста на берегу реки была роща, вот туда я и повёл повозки. Потом по очереди всё перетаскал. Пока мама с бабушкой суетились у костра, готовя ужин, я не только его развёл, но и треногу поставил, что мы с собой возим, всё и перетаскал. Хотя чуть и не надорвался, много всё же мы вещей везли. Собаки занимались делом. Шарик в лагере сторожил имущество, я рядом с ним всё складировал, лайки уже сам лагерь охраняли, оббегая вокруг него, изучая окрестности. Сами собаки реку вплавь преодолели не испытывая никаких не удобств. Даже довольны были, всё же жара стояла. Вон пока мама с бабушкой в лагере возились, малышня на песчаном берегу купалась, на кромке воды. Там за ними Марина присматривала.

Мы поели, уже когда окончательно стемнело. Дед, к тому времени забрав самодельные грабли, на лугу несколько снопов собрал для сушки. Завтра на телеги всё погрузим. Ели не одни, покормили несколько семей, те что с детьми, не имевшие ничего. Мама сразу об этом подумала и заготовила больше чем нужно, понемногу, но хватило всем.

У нас за время путешествия уже успела устояться традиция, после ужина, перед сном музыка, так и никак иначе, устал не устал, а играть должен. Дома, ещё в деревни я также часто устраивал концерты, но ни о какой системе и слова не было, а тут я реально играл для своих и тех, кто приходил на звуки музыки. Пришёл и старшина со своими бойцами. Их всего четырнадцать было. С мостом они уже закончили, всё подготовили, так что материалы ждали, за ними командир уехал, хотя старшина как-то не хорошо поглядывал на нашу рощу. Как бы они деревья в ней рубить не начали, с них станется.

Я уже исполнил несколько композиций, но тут мама, что пригрелась сидя у костра, попросила спеть её любимую, грустную. «Генералы песчаных карьеров», нравилась многим, так что мне несложно, исполнил. Причём так играя тембром голоса, так проникновенно пел о доле беспризорника, что пробирало всех, кто был рядом. Даже старшина что сидел чуть в стороне, шумно сморкался в платок, скрывая, что я до слёз его довёл. Потом подумав, спел и военную песню, до этого я их не исполнял. Это была песня Высоцкого, а кого же ещё можно перепеть в этой теме? Только его сплагиатить. «Он не вернулся из боя», вызвала оглушительную тишину, когда я закончил петь и положил пальцы на струны, гася их звучание.

— Сильно, — немного покряхтев, произнёс старшина. — Тебе бы парень выступать. Чьи песни-то?

— Сын свои исполняет, — гордо сказал мама. — Он у нас очень одарённый ребёнок.

— Молодец, давай ещё, — многоголосо доносилось из темноты, показывая, что народу вокруг собралось немало.

— Сегодня последняя, про любовь, — улыбнулся я.

Особо смущения за плагиат я не испытывал, доберусь до Москвы оформлю всё как полагается, а пока исполнял отшлифовывая творчество. Авторов я, конечно, грабил, но они в будущем и так получили своё, так что можно и мне на эту струю сесть, хотя бы обеспечить себе будущее. Исполнив, как и обещал песню, многих она заметно тронула, я стал убирать гитару в чехол, когда осторожно перебираясь через слушателей, многие уже вставали, чтобы уйти, к нам пробрался невысокий, круглолицый мужчина в ладно сидевшем хоть и помятом тёмном костюме. Может и грязном, видимо не первый день идёт, но в темноте не видно. А костёр слабо помогал.

— Доброй ночи, — поздоровался он. — Константин Лабутин.

— Александр, это мой дед Гаврила Иванович, мама и бабушка, ну и сёстры с братом, — в ответ представился я и представил остальных. Больше по привычке.

— А вы неплохо образованы, молодой человек, воспитание сказывается, — похвалил тот и сразу перешёл к делу. — Александр… Можно называть вас Сашей?

— Не возбраняется.

— Отлично. Так вот, Саша, я работаю во Всесоюзном комитете по радиовещанию в Москве, помощник главного редактора. Скажем так, подбираю кадры, нахожу дарования. Ты меня поразил, честно. Как ты смотришь на то чтобы отправиться со мной в Москву и выступить там несколько раз? Такие песни, что ты исполняешь, нам очень нужны. Да что нам, народу нужны. Подумай об этом. С твоими родителями я поговорю, чтобы отпустили.

— Э-э-э, — протянула мама. — Не уговорите.

— Вообще-то мама хотела сказать, что мы и так двигаемся в Москву. Так что можем поговорить по пути, если вы к нам присоединитесь. Правда, мы едем медленно, думаю, вы понимаете почему, а вы, наверное, к железнодорожной станции идёте. Она тут в тридцати километрах.

— Точно к ней и иду.