Американские вертолеты «Сикорски» уничтожали в Турции деревни восставших курдов во время «кампании террора против курдского народа», по выражению Джона Тирмена – автора книги «Военные трофеи: цена для человечества торговли оружием».

К началу 1997 г. США продавали за границу больше оружия, чем все остальные страны вместе взятые. Лоуренс Корб, чиновник министерства обороны в годы президентства Р. Рейгана, позднее выступавший с критикой такой торговли, писал: «Это стало игрой на деньги: абсурдной гонкой по спирали, в которой мы экспортируем оружие, только чтобы разрабатывать еще более совершенные образцы, которые можно будет применять против уже распространившихся по всему миру видов».

Наконец, в последний год правления Клинтона, когда в результате массового сопротивления в Восточном Тиморе состоялся референдум по вопросу о независимости, военная помощь прекратилась, и режим Сухарто пал. В конце концов эта территория, казалось, завоевала свободу.

Однако военная мощь продолжала управлять политикой, и США часто оказывались единственной страной, отказывающейся сократить вооружения. Несмотря на то что 100 государств подписали соглашение о запрете сухопутных мин, от которых каждый год погибали десятки тысяч человек, Соединенные Штаты отказались последовать примеру этих стран. Хотя Международный Красный Крест призвал правительства прекратить использование кассетных бомб (выбрасывающих тысячи мелких шариков, которые убивают всех вокруг), США, использовавшие их во Вьетнаме и во время войны в Персидском заливе, не повиновались.

На конференции ООН в Риме в 1999 г. Соединенные Штаты выступили против создания постоянного международного суда по военным преступлениям. Америка боялась, что ее государственные чиновники и военные лидеры, которые, как Генри Киссинджер, несли ответственность за политику, приводящую к гибели большого количества людей, могут предстать перед этим судом.

Во внешней политике США приоритетом была прибыль от бизнеса, а не права человека. Когда международная правозащитная группа «Хьюмен райтс уотч» выпустила годовой отчет за 1996 г., «Нью-Йорк таймс» от 5 декабря 1996 г. коротко выразила его выводы так: «Организация подвергла суровой критике многие сильные державы, особенно США, обвиняя их в том, что они из страха потерять доступ на выгодные рынки не побуждают правительства Китая, Индонезии, Мексики, Нигерии и Саудовской Аравии улучшить соблюдение прав человека».

Эта критика была вызвана странным подходом администрации Клинтона к двум странам, называющим себя «коммунистическими», – Китаю и Кубе. В первой имело место кровавое подавление студенческой демонстрации протеста в Пекине в 1991 г.; диссиденты попали в тюрьму. Но США продолжали предоставлять Китаю экономическую помощь и определенные торговые привилегии (режим «наибольшего благоприятствования») ради интересов американского бизнеса.

На Кубе критиков правящего режима сажали в тюрьму, но не было кровавого подавления актов протеста, которые устраивали правительства коммунистического Китая и других государств, получавших помощь от американцев. Однако администрация Клинтона продолжала и даже усилила блокаду острова, лишая его население продуктов питания и лекарств.

В отношениях с Россией правительство США руководствовалось скорее заботой о «стабильности», чем о нравственности. Оно настаивало на постоянной поддержке режима Ельцина, даже после начала жестокого вторжения России в Чечню и бомбежек этого отдаленного региона, потребовавшего предоставления ему независимости.

И Клинтон, и Ельцин в связи со смертью Ричарда Никсона выразили восхищение этим человеком, который продолжил войну во Вьетнаме, нарушил президентскую присягу и избежал уголовного обвинения только потому, что был помилован своим вице-президентом. Ельцин назвал Никсона «одним из величайших политиков мира», а Клинтон сказал, что он на протяжении всей своей карьеры «оставался горячим сторонником свободы и демократии во всем мире».

Внешнеэкономическая политика президента велась традиционно. Обе ведущие партии больше заботились о корпоративных интересах, чем о правах трудящихся, в США или за рубежом, и воспринимали помощь другим странам скорее как политическое и экономическое орудие, нежели как гуманитарный акт.

В ноябре 1993 г. информационное агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило о прекращении экономической поддержки 35 государствам. Администратор Агентства международного развития Дж. Брайан Этвуд объяснил: «Нам больше не нужна программа Агентства, чтобы приобретать влияние».

Гуманитарная организация «Хлеб для мира» сообщила, что большинство сокращений нанесет ущерб беднейшим странам, и с некоторой горечью добавила, что голод, бедность и деградация окружающей среды не являются приоритетами для администрации Клинтона.

Всемирный банк и Международный валютный фонд, в которых доминируют США, выбрали жесткий банкирский подход к страдающим под бременем долгов государствам Третьего мира. Эти организации настояли на том, чтобы бедные страны выделяли значительную часть своих скудных ресурсов на возврат ссуд, взятых у богатых государств-кредиторов, ценой урезания расходов на социальные службы, работающие с населением, которое находится в отчаянном положении.

Во внешнеэкономической политике особое внимание уделялось «рыночной экономике» и «приватизации». Это заставило граждан государств бывшего советского блока бороться за существование в условиях так называемой «свободной» экономики, без социальных льгот, которые они получали при прежних якобы неэффективных и репрессивных режимах. Нерегулируемый рыночный капитализм оказался бедствием для жителей СССР, которые увидели, что одиночки сколотили огромные состояния, а народные массы терпят лишения.

Лозунг «свободной торговли» стал важной целью для администрации Клинтона, и при поддержке как республиканцев, так и демократов Конгресс ввел в действие Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА)[255]с Мексикой. Оно устранило препятствия для свободного передвижения корпоративного капитала и товаров через американомексиканскую границу.

По вопросу воздействия НАФТА имели место непримиримые разногласия. Некоторые экономисты утверждали, что это Соглашение принесет пользу экономике США, открыв для американских товаров более широкий мексиканский рынок. Оппоненты, в том числе крупнейшие профсоюзы, считали, что трудящиеся Соединенных Штатов потеряют рабочие места, так как корпорации переведут свои предприятия за границу, чтобы нанимать в Мексике дешевую рабочую силу.

Рассматривая в начале 1995 г. результаты Соглашения после года его действия, два экономиста из Института политических исследований обнаружили, что в США потеряно 10 тыс. рабочих мест. Хотя в Мексике большее количество тружеников работали в американских корпорациях, которые перевели туда свои производства, они получали низкую зарплату с «недостаточным соблюдением прав трудящихся и стандартов в сфере охраны окружающей среды».

Претензия американцев на поддержку «свободной торговли» вряд ли была достойна доверия, поскольку правительство препятствовало коммерции, когда она не служила «национальным интересам» – эвфемизм, означающий интерес корпораций. Например, администрация предприняла большие усилия, чтобы помешать мексиканским производителям томатов проникнуть на американский рынок.