Одним из немногих выживших в этой трагедии был Дэвид Тибодо, который в своей книге «Место под названием Уэйко» дает нам редкое описание изнутри последствий для людей атаки, произведенной по приказу правительства: «Несмотря на то что в тесном цементном помещении, расположенном в подвале жилого высотного дома, находилось более 30 женщин и детей, танк разрушил потолок, и на людей посыпались куски бетона.

Шесть женщин и детей были сразу же раздавлены падающими блоками, остальные задыхались от пыли и газовых паров, так как танк распылил большие дозы газа «Си-эс» непосредственно в их убежище, где не было ни окон, ни вентиляции.

Когда нашли искалеченный труп шестилетней Стар, старшей дочери Дэвида [Дэвид Кореш был главой религиозной секты), то обнаружили, что позвоночник так изогнулся назад, что ее голова почти касалась ног. Мышцы ребенка свело из-за одновременного воздействия жара от пламени и попавшего в организм цианида, который является побочным продуктом отравления газом «Си-эс».

Клинтон и Рено принесли неубедительные извинения в явно необдуманном решении осуществить вооруженное нападение на группу мужчин, женщин и детей. Дж. Рено ранее говорила о том, что дети подвергаются домогательствам, что было совершенно необоснованно, но даже если бы это имело место в действительности, то вряд ли могло оправдать массовую бойню.

Как часто происходит в случаях, когда правительство совершает убийство, уцелевшие жертвы были отданы под суд, причем судья не принял во внимание требование присяжных отказаться от суровых приговоров и вынес решение о тюремном заключении сроком до 40 лет. Профессор Джеймс Файф из Университета Темпл, преподававший уголовное право, сказал: «Чтобы расследовать преступления ФБР, упомянутого ведомства не существует. Чтобы расследовать преступления министерства юстиции, его тоже нет».

Один из приговоренных, Ренос Авраам, заявил: «Предполагается, что в этой стране все подчиняются законам, а не личным чувствам. Когда вы игнорируете закон, вы сеете семена терроризма».

Слова оказались пророческими. Тимоти Маквей, который через несколько лет после трагедии в городе Уэйко был осужден за взрыв бомбы в здании федеральных учреждений в Оклахома-Сити, унесший 168 жизней, посетил это место дважды. Позднее, по письменному показанию агента ФБР, данному им под присягой в присутствии нотариуса, Маквей был «крайне возмущен» действиями правительства в Уэйко.

Подход Клинтона с позиций «закона и порядка» в начале своего первого срока пребывания в Белом доме заставил его подписать закон о сокращении средств на содержание государственных центров, обеспечивавших неимущих заключенных услугами адвокатов. В результате, как писал Боб Герберт в «Нью-Йорк таймс», в Джорджии человек, которому грозила смертная казнь, должен был быть доставлен на судебное разбирательство без защитника.

В 1996 г. президент подписал закон, согласно которому судьям стало труднее контролировать тюремную систему через специальных уполномоченных, обеспечивавших улучшение тяжелых условий жизни заключенных. Он также утвердил новый статут, прекращавший федеральное финансирование юридических услуг в тех случаях, когда адвокаты получали вознаграждение за защиту в суде участников акций, носивших классовый характер (такие процессы имели важное значение для недопущения нарушения гражданских свобод).

Билль о преступности, за который в 1996 г. в Конгрессе проголосовало подавляющее большинство как республиканцев, так и демократов и который Клинтон утвердил с энтузиазмом, представлял собой попытку решить проблему преступности за счет дополнительного внимания наказанию, а не путем профилактики правонарушений. Согласно этому Закону, смертная казнь была распространена еще на целый ряд уголовных преступлений, а на строительство новых исправительных учреждений выделялось 8 млрд. долл.

Все это предпринималось с целью убедить избирателей в том, что политики «жестко борются с преступностью». Но, как писал в «Нью-Йорк таймс» («Жестче – значит тупее») об этом новом Законе криминалист Тодд Клиэр, более суровые приговоры увеличили число узников на 1 млн. человек, в результате чего США заняли первое место в мире по проценту заключенных среди населения страны, и при этом число преступлений, связанных с насилием, продолжало расти. «Почему, – спрашивал автор, – суровые приговоры почти ничего не могут сделать с преступностью?» Прежде всего потому, что «полиция и тюрьмы практически не влияют на источники преступного поведения». Клиэр указал эти источники: «Около 70 % заключенных в штате Нью-Йорк выросли в восьми районах города Нью-Йорка, которые страдают от полной нищеты и отсутствия связей с окружающим миром; они находятся в маргинальном, отчаянном положении. Все это умножает преступления».

Президент Клинтон и его предшественники-республиканцы имели между собой нечто общее. Они старались сохранить власть, направляя гнев граждан против групп, которые не могли защитить себя. По едкому выражению критика общественного строя 20-х гг. Г. Л. Менкена: «Единственная цель практической политики заключается в том, чтобы поддерживать в населении постоянный уровень тревоги с помощью бесконечного ряда пугал, причем все они являются воображаемыми».

Среди таких пугал были и преступники. К ним также относились иммигранты, люди, живущие на «вспомоществование», и правительства ряда государств: Ирака, Северной Кореи, Кубы. Переключая на них внимание, придумывая или преувеличивая их опасность, можно было скрыть упущения американской системы.

Иммигранты являлись удобной мишенью для нападок, так как они не имели права голоса, и поэтому их интересы можно было просто игнорировать. Политики легко играли на ксенофобии, разгоравшейся время от времени в американской истории. Речь идет об антиирландских предубеждениях середины XIX в.; о постоянных актах насилия против китайцев, ввезенных для работы на железных дорогах; о враждебности по отношению к иммигрантам из Восточной и Южной Европы, способствовавшей в 20-х гг. XX в. принятию законов, ограничивавших иммиграцию.

Реформаторский дух 60-х стал причиной снятия части упомянутых ограничений, но в 90-х гг. как демократы, так и республиканцы играли на экономических страхах трудящихся-американцев. Люди теряли работу, так как корпорации увольняли персонал, чтобы сэкономить средства («проводили сокращение»), или перемещали предприятия за пределы страны, туда, где получали больше прибылей. Иммигрантов, особенно многочисленных выходцев из Мексики, пересекавших южную границу США, обвиняли в том, что они отнимали рабочие места у граждан Соединенных Штатов, имели правительственные пособия, вызывали повышение налогов, взимавшихся с американцев.

Обе основные политические партии объединились, чтобы принять закон, впоследствии подписанный Клинтоном, согласно которому социальные пособия (продуктовые талоны, выплаты престарелым и нетрудоспособным) перестали получать не только нелегальные, но и легальные иммигранты. К началу 1997 г. почти 1 млн. последних: малообеспеченных, престарелых или нетрудоспособных – письменно предупредили о том, что через несколько месяцев они лишатся продовольственных талонов и выплат наличными, если эти люди не станут гражданами США.