натуры, проживший насыщенную событиями жизнь. Слепушкин работал в разных городах страны, судьба сводила его со многими известными людьми, не избежал он и сталинских лагерей (между прочим, фрагменты воспоминаний Н. П. Слепушкина публиковались в журнале «Collegium» за 1995 и последующие годы). Во время одной из наших встреч, кажется в 1998 году, Сережа рассказал мне и моим друзьям, что, приезжая в студенческие годы в Москву, он любил расспрашивать своего родственника о прошлом. И был поражен, когда на вопрос о том, что в его жизни было, по мнению Николая Петровича, главным, услышал ответ: «Дети». «Но почему же?» – спросил не помышлявший тогда еще ни о семье, ни, тем более, о детях девятнадцатилетний Бураго. И получил ответ: «В моей жизни было многое. Но ничего этого теперь нет. А дети есть. И они останутся после меня».

Сережа ушел от всех нас неожиданно рано. Он многое еще мог бы сделать и для науки, и для культуры, и просто для нас, его коллег и друзей. Но если судить по его же собственным меркам, самое главное, что необходимо сделать в жизни, он сделал. С нами остаются его дети и внуки, которые, чем бы они ни занимались, продолжат его след на земле так же, как Сережа продолжил след своих предков, о которых он всегда помнил. Но это не все. С нами остаются мысли Бураго, воплощенные в его книгах и статьях, и его дела, главные из которых – созданные им журнал и Фонд. Остается светлая память о нем у всех, кого свела с ним судьба.

О Сергее Борисовиче Бураго

Ю. Л. Булаховская

Сейчас в большой моде всякие иностранные названия: менеджер, инвестиция, перцепция и т. д. Но есть одно иностранное слово (оно в нашей лексике существует давно, и я его очень уважаю) – это культуртрегер. Так вот оно, по моему мнению, целиком и полностью подходит к образу Сергея Борисовича Бураго, который сочетал в себе и вдумчивого ученого, и талантливого педагога, и блестящего организатора.

С Сергеем Борисовичем мы познакомились как члены одного Ученого Совета по защите докторских диссертаций (там шла русистика, зарубежная славистика и многие другие зарубежные литературы, вплоть до американской). Это было несколько лет назад, вероятно, в 1995 году – время проходит быстро, и лишь по датам, поставленным на обложках научных и художественных изданий, можно точно установить, когда именно это было. Мы разговорились, послушали выступления друг друга, а потом Сергей Борисович сказал мне с улыбкой: «Я думаю, мы будем с Вами дружить». И мы действительно творчески дружили и очень разнообразно: и по линии выступлений на научных конференциях, и по линии авторского участия в журнале «Collegium», и по линии выступлений на вечерах «Collegium»’а на сцене», и по линии рецензий на материалы научных конференций. Во всех этих начинаниях Сергей Борисович был не только инициатором, но и неизменным «возглавляющим», потому что он стремился возродить и слить воедино в культурной жизни Украины ту струю современной творческой жизни (которая, безусловно, существовала, но несколько обособленно): писатели – отдельно, ученые – отдельно, искусствоведы – отдельно, выдающиеся ученые и начинающие – отдельно, так же – литературоведы и лингвисты, фольклористы и этнографы, историки и философы. А вот Сергей Борисович хотел собрать эту энергичную творческую «массу» воедино, так, как этого требует время, – т. е. по линии интеграции гуманитарных наук и разных видов художественного творчества (литература, музыка и изобразительное искусство).

Скажу сначала об основанной Сергеем Борисовичем Международной конференции «Язык и культура» – конференции, уникальной по своему размаху. Её можно сравнить лишь с Международными съездами славистов, но те проходят только раз в пять лет, в столицах разных славянских стран, да и охватывают проблематику лишь литературно-фольклорную, языковедческую и историческую. Философия остаётся совсем вне их внимания, музыка и изобразительное искусство – в основном тоже. Конференция же, организованная Сергеем Борисовичем, проходит ежегодно в Киеве, на двух «рабочих» языках – русском и украинском – и имеет в своём составе несколько секций с подсекциями, основные из них – лингвистическая, литературоведческая и философская, с особым вниманием к философии языка и взаимодействию разных видов искусства, в том числе и фольклора.

Когда меня спросили в первый раз, какое впечатление производит на меня Международная конференция «Язык и культура» (её и тогда уже называли в разговоре «Конференция Бураго»), я ответила, мысля как литературовед и женщина образами, что она напоминает мне огромный корабль в плавании в открытом море без берегов (без берегов, потому что конференция уже идёт), а Сергей Борисович в ней, как капитан этого огромного корабля, который не только направляет его курс, но вникает и во все его более мелкие заботы, помогая «команде» и «пассажирам» в трудную минуту. Если же говорить серьёзно, то именно так было на Конференции. И естественным казалось, что Сергей Борисович выступает с интересным проблемным докладом – чаще всего на грани литературоведения и философии, которой он тоже немало увлекался, – на Пленарном заседании, и то, что он фактически «ведёт» Круглый стол (а на Круглом столе проблематика всегда была остро дискуссионной), и то, что он «принимает» у себя на кафедре языков и литератур Института международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко многих приезжих (среди них иностранцев), знакомя их лично с окружающими и помогая сориентироваться в обстановке, и то, что он появляется на разных подсекциях, вникая в дискуссию и руководя там работой нередко вместе с председателем и секретарем.

Составление Программы очередной конференции тоже, в основном, ложилось на Сергея Борисовича. А это было очень важным: проблематика предложенных выступлений – очень пёстрая и неравнозначная; надо было как-то её сгруппировать, выделить главное или же даже «полярные» тенденции и мнения по целому ряду вопросов. Иногда при этом Сергей Борисович решался и на «эксперимент» в смысле формирования отдельных подсекций данной Конференции. Оба известных мне «эксперимента» удались, заседания подсекций прошли успешно, и материалы потом были почти полностью напечатаны, но, выделяя их в отдельные подсекции под соответствующими конкретными названиями, Сергей Борисович, конечно же, «рисковал». А вдруг бы проблематика оказалась слишком частной? А вдруг бы не набралось достаточное количество желающих выступить именно на такую тематику или же их выступления оказались бы недостаточно квалифицированными с научной точки зрения? Ведь это же научная конференция. Я имею в виду две разные подсекции и разные годы. Первая была посвящена творчеству Марины Цветаевой в связи с её юбилеем. Она удалась, поскольку там было прочитано несколько очень интересных докладов: о цветовой и звуковой гамме поэзии Цветаевой и