себя ругал за то, что занимаюсь какой-то фигней здравоохранительного толка, а о собственной безопасности, вещи, в общем-то, необходимой, совершенно не думаю. И чем дело кончилось? А ничем. Перелистал книгу, поискал ответ, не нашел его в ней — и все.

Теперь вот стою, мазь от ревматизма варю, надеюсь на то, что подсказка с неба свалится.

Хотя с другой стороны — а что я могу сделать? Ну вот правда — нет в книге ничего, что бы я мог поставить себе на службу в плане самозащиты. Ни заклинания, которое мне поможет из руки молнию пускать, ни рецепта порошка, который можно было бы вражине в рожу метнуть и тем самым превратить его… Ну не знаю… В барана. Нет ничего такого. Ни в старых записях, которые я не по разу прочел, ни в новых, которые время от времени появляются.

Даже выкройки костюма «Суперведьмак» — и то нет. Не быть мне супергероем, не нарисуют про меня комикс.

Зато обратил внимание на интереснейшую деталь — ни одна запись из тех, где я собственноручно поставил хоть какую-то пометку, не пропала. Вот такой интересный факт.

Но это единственное открытие, которое можно занести в актив. Остальное… Грусть-печаль.

В общем, в очередной раз убедился в том, что реальный мир — не компьютерная игра, где все просто и понятно.

Вопрос — и вот чего мне в свете всего вышесказанного делать? Сидеть и горевать? Так я лучше мазь от ревматизма изготовлю по вновь появившемуся рецепту, это правильнее, чем себя жалеть. Когда работаешь, тогда мысли глупые в голову меньше приходят.

Хотя от них все равно никуда не денешься, особенно вечером, перед тем как заснуть. Вертятся в голове, вертятся, точат мозг, нагоняют страх. И перед теми тремя, кто хочет моей смерти, и перед колдуном, который засел где-то в Европах. Хотя самый большой страх — он другой. Он перед неизвестностью, перед всеми теми, кого я еще не знаю, но которые непременно придут за моей головой. Не могут не прийти. За каждым моим предшественником кто-то да пожаловал, за кем раньше, за кем позже.

А умирать-то не хочется.

Мне вчера даже подумалось о том, что хоть бы Морана приснилась, чтобы у нее совета спросить. Ну не может быть так, чтобы все вокруг одного ножа строилось, правда? Должны же быть еще какие-то способы эффективной самообороны себя любимого?

Не пистолет ведь мне покупать, правда?

Но не приснилась. Жаль.

Зато вот Женька нарисовалась. Не прошло и года.

На самом деле это хорошо, что она прямо тогда не перезвонила. Если бы это случилось, мы бы еще кучу глупостей друг другу наговорили. У меня тогда нервы как канаты напряжены были, поскольку больно дни выдались чумовые, так что сорвался бы я наверняка.

А так — отошел, остыл, поразмыслил и пришел к выводу, что, скорее всего, отдел тут ни при чем. Больно сложно выходит. Сдается мне, что если бы они хотели меня прищучить, то сделали бы это по-другому. Зачем такие сложности? Чего им стоило меня заманить куда-нибудь, и там по-быстрому удавить? Да вон хоть бы даже в приснопамятный Южный порт, где не то что тело одного ведьмака можно спрятать, а целую армию, вместе с бравым фельдмаршалом, лекарями, барабанщиками и обозными шлюхами.

Так что вряд ли это они. А, значит, и ругаться с ними мне не с руки. Более того — это невыгодно. Не исключено, что именно отдел в какой-то момент будет тем самым единственным щитом, за который я смогу спрятаться.

Но при этом с Женькой я разговаривать все равно не хотел. С Николаем — да, это другое дело. А с ней — нет.

Может, потому что вместо Мораны нынче ночью мне она приснилась? Да еще и в таком сне, который не то что детям до шестнадцати, а и подросткам до восемнадцати показывать нельзя.

Главное — с чего бы? Ясно, как божий день, что у нас с ней ничего быть не может. И мне это ни к чему, и ей подобное нафиг не нужно. Все мы друг другу тогда, у ее подъезда, уже сказали.

Правда, набрать ее все-таки следует. Может, узнаю, когда Нифонтов вернется. Думать что-то все равно нужно. В конце концов, отдел этот не пальцем деланный, у них наверняка какие-то информаторы есть, связи и знакомства. Пусть пошуршат по ним. А я потом, ладно уж, отработаю этот должок.

Самолюбие — это прекрасно. Но я предпочту остаться живым.

Трубку Мезенцева сняла моментально и сразу же начала на меня орать. Предсказуемо и от души.

— Ты точно кретин! — на уровне ультразвука заявила она мне. — Ты вообще отдупляешь, что я успела подумать за то время, которое тебе названивала?

— Занят был, — кротко объяснил ей я. — Серьезно. Никак не мог подойти.

— Долбоящер, — чуть снизила обороты она. — Я уже такси вызвала, собиралась к тебе ехать.

— Ну-у-у-у, — мне вновь вспомнился недавний сон. — В принципе, ничего не имею против. Думаю, мы найдем чем заняться. Ну да, цели визита немного поменяются, но это же не страшно?

— Идиот, — констатировала Мезенцева. — И с фантазией у тебя туго, прямо как у моих одноклассников. Они такими подкатами пользовались еще во времена, когда я училась в нашей городской очень средней школе.

— Чем богаты, — буркнул я.

— Смолин, по этому поводу я тебе уже все объяснила, — подтвердила мои недавние мысли Евгения. — Так что давай из пустого в порожнее не переливать, хорошо? Но встретиться нам надо бы. Есть разговор — и очень важный. Для тебя в первую очередь важный. Нет, если ты до сих пор опасаешься нашей службы и считаешь, что именно мы охотимся за твоей головой, можно поговорить и по телефону, но…

— Не считаю, — оборвал ее я. — Посидел, подумал… Не, это не вы. Там люди с фантазией работают, а у вас с ней скудно.

— Вот ты скотина! — возмутилась Женька. — А мы, значит, прямолинейны как… как… Как бревно?

— Снова неудачно пошутил, — произнес я. — Не задался сегодня день в плане сатиры и юмора.

— В этом плане у тебя жизнь не задалась, не то, что день, — съязвила Мезенцева. — Ну так что, пересечемся? Причем желательно чем быстрее, тем лучше.

— Мои дела настолько плохи? — подобрался я, забыв о шутках юмора.

— Да нет, — Женька явно злобно улыбнулась. — Просто сегодня суббота, выходной. Я готова пожертвовать тебе дневное время, но не вечернее. У меня, знаешь ли, есть личная жизнь, в отличие от некоторых.

— У тебя — личная жизнь? С твоим характером? —