неприязнь индейцев к волосатым европейцам была в чем-то оправдана.

— Боюсь, я не совсем понял… — осторожно начал он. — Вы не стали крестить вашего ребенка, потому что его мать не была ревностной христианской?

— Нет, конечно же! — удивился Александр. — Она с каждым днем укреплялась в своей вере… хотя, Господь свидетель, у нее был повод усомниться. Нет, я не мог крестить ребенка, потому что веры лишился его отец.

Роджер наморщил лоб, стараясь не выдать своего изумления.

— О. А почему тогда вы решили исповедаться? Чтобы вновь уверовать и…

Легким движением руки священник его прервал. Он тихо сидел, опустив тонкие плечи. Похоже, Александр разбередил рану, потому что подсохшая корка треснула и из-под нее сочилась густая кровь.

— Извините… Не стоило вас просить, просто я был очень рад, что вы говорите на моем родном языке, и не удержался от соблазна облегчить душу. Однако это нехорошо, все равно мне нечем искупить грехи…

Отчаяние его было столь очевидно, что Роджер положил руку ему на плечо, пытаясь хоть как-то успокоить.

— Вы уверены? Вы сами сказали, что в случае острой нужды…

Александр взял Роджера за руку, словно пытаясь зачерпнуть у него хоть немного сил, поднял голову и посмотрел ему в глаза. Косые лучи восходящего солнца лились в дымовое отверстие. Дыхание клубами белого пара взлетало под крышу.

— Даже если я исповедуюсь, мне не получить прощения. Отпущение грехов можно заслужить лишь истинным покаянием. До́лжно отринуть грехи. А я этого сделать не могу.

Роджер не знал, надо ли ему как-то ответить… Настоящий священник произнес бы что-нибудь вроде «Продолжай, сын мой». Однако Роджер не был священником, поэтому просто ободряюще стиснул пальцы Александра.

— Грех мой в том, что я любил ее, — чуть слышно сказал тот. — И все еще люблю.

Глава 57

Кровавая улыбка

— Два Копья согласен. Нужно изложить нашу просьбу совету, и там примут окончательное решение. Думаю, проблем не возникнет.

Джейми устало привалился спиной к сосне. В деревне могавков мы провели уже неделю, большую часть которой он с Иэном потратил на переговоры с вождем и шаманом. Виделись мы мельком, я почти все время проводила с женщинами, которые держались хоть и вежливо, но довольно холодно.

— Роджер все-таки у них?

— Насчет этого старый мошенник так и ничего и не сказал — видимо, боится, что мы просто-напросто выкрадем парня. Впрочем, думаю, он где-то тут. Если совет одобрит сделку, дня через три мы выменяем Маккензи на виски. — Джейми взглянул на серые тучи, укрывавшие дальние горы. — Господи, надеюсь, это дождь собирается, а не снег…

— А если совет будет против?

Джейми вздохнул и запустил руку в волосы. Они растрепались и теперь сосульками свисали на плечи — похоже, переговоры были не из легких.

— Да, такое не исключено… Они хотят виски и в то же время боятся, как бы не случилось беды. Кое-кто из стариков станет возражать. Молодые все будут «за», они любят выпить. Остальные… тоже, скорее всего, нас поддержат: виски — хороший товар, его всегда можно на что-нибудь обменять.

— Это тебе Вакатиснора рассказал? — удивилась я. Вождь, Стремительные Ноги, казался слишком хитрым для подобной откровенности.

— Нет, малыш Иэн, — коротко улыбнулся Джейми. — Из него выйдет отличный шпион. Он успел посидеть у каждого костра в деревне. А еще закрутил роман с одной девушкой, и та теперь рассказывает ему, что думает совет матерей.

Я поглубже закуталась в плащ. Мы разговаривали на скалах вдали от деревни; здесь нас никто не смог бы подслушать, но ценой за безопасность стал кусачий ветер.

— И что же думает совет матерей?

За неделю я успела убедиться, как важно для индейцев мнение женщин: хоть те и не принимали непосредственных решений, мало что в деревне делалось без их ведома и одобрения.

— Они предпочли бы получить вместо виски что-нибудь другое. Кроме того, они сомневаются, что стоит расставаться с парнем: здешние дамы им просто очарованы.

Джейми скривил губы, и я, несмотря на тревоги, рассмеялась.

— О да, Роджер красавчик.

— Встречал я этого красавчика, — угрюмо ответил Джейми. — По здешним меркам просто волосатый урод… Я, впрочем, тоже.

Он криво усмехнулся и провел рукой по челюсти: зная, какую неприязнь питают индейцы к растительности на лице, Джейми каждое утро тщательно сбривал щетину.

— Как бы там ни было, это может сыграть в нашу пользу.

— Что, его внешность? Или твоя?

— То, что сразу несколько девушек проявляют к парню интерес. Иэн говорил, тетя его подружки опасается скандалов и драк: мол, лучше продать его нам, а то еще поубивают друг друга из ревности.

— А мужчины знают, что женщины готовы за него передраться? — Я едва сдерживала смех.

— Понятия не имею. А что?

— Ну, тогда бы они отдали его нам задаром.

Джейми фыркнул и все же неохотно признал:

— Может быть. Скажу Иэну, пусть намекнет кому-нибудь из парней. Хуже не будет.

— Значит, женщины предпочли бы другой выкуп… Ты показывал шаману опал?

— Кстати!.. Они так всполошились, словно я вытащил из кармана ядовитую змею. Полагаю, меня могли и вовсе прибить, если бы я уже не обещал им виски. — Он достал из-под плаща опал и протянул мне. — Забери его, саксоночка.

— Странно. — Я глядела на камень, зачарованная игрой света на спиралях рисунка. — Можно подумать, он имеет для них какое-то особое значение.

— О да! — заверил Джейми. — Не знаю, правда, почему, но камешек им очень не нравится. Шаман чуть ли не с кулаками на меня бросился, желая узнать, откуда я взял эту штуку. Я сказал, что нашел. Это их немного успокоило, но они все равно кипели, как вода в котелке.

— Почему ты хочешь отдать опал мне?

Теплый камень удобно и почти привычно лежал в руке. Я невольно очертила большим пальцем контуры рисунка.

— Когда они увидели опал, сперва потеряли дар речи, а потом словно с цепи сорвались. Кое-кто даже за оружие схватился. Я смотрел на них и вдруг понял, что они боятся этого камня. Поэтому и не рискуют ко мне подходить. Так что держи его при себе. Если вдруг что случится, сразу доставай.

— Тогда тебе он нужнее, — запротестовала я.

— Меня они все равно не тронут, пока не выяснят, где я прячу виски.

— Так ты думаешь, я могу оказаться в опасности?

Мне стало не по себе. Местные женщины ни разу не выказали враждебности, а мужчины и вовсе меня не замечали…

— Не знаю, саксоночка. Только я не раз охотился… и сам бывал добычей. Знаешь, каково это, когда птицы вдруг перестают петь и в лесу все замирает?