Как я узнал, этот индус умер. Светлана поехала похоронить его на родине и не вернулась. Я был буквально потрясен. Несколько дней не верил этому, пока не получил неопровержимых подтверждений. Ее книгу[720] я целиком не читал. Западное радио передавало выдержки из нее, которые были ему выгодны. Может быть, такие места и не характерны для всей книги, но то, что было передано, мне показалось по меньшей мере странным. Как советский человек, выросший в наших условиях, да еще дочь Сталина, мог написать такое? Она ведь воспитывалась в окружении советских людей, и я бы не сказал, что это было только окружение Сталина. Правда, толком я не знаю, что за люди были у нее воспитателями. Помню, что там маячила одно время красивая грузинка, но она вроде бы промелькнула и исчезла. Кто-то сказал мне, что это воспитательница[721] Светланы. Не знаю, что это за воспитательница, и откуда она появилась. Пронесся слух, что это было подставное лицо Берии, подосланное не то к Светлане, не то к Сталину. В школе Светлана училась хорошо и не вызывала нареканий.

Полагаю, что получился результат надлома психики у молодой женщины. Еще бы… Раньше умерла мать, и при каких обстоятельствах! Она понимала, что мать погибла в результате тех взаимоотношений, которые создались между нею и отцом. И не просто умерла, а покончила жизнь самоубийством. Сплетничали даже, что Сталин ее убил. Я и сейчас не могу сказать, где тут правда, потому что знаю две версии: одна – что Сталин ее застрелил; другая, более вероятная версия, что она застрелилась в результате оскорбления, нанесенного ее женской чести. Конечно, о каком-то варианте и Светлана знала и сильно переживала, на нее это подействовало. Потом вышла замуж и развелась, осталась с сыном. Снова вышла замуж и сама уже оставила второго супруга, сохранив от него дочь. Для молодой женщины это не очень-то нормально.

Да и с собственным отцом у нее были сложные отношения. Отец любил ее, но свои чувства выражал звероподобными приемами, вроде нежности кошки с мышкой. Это тоже могло надламывать душу ребенка, потом девушки и, наконец, женщины-матери. Затем стряслась смерть отца, вскрылись его злоупотребления властью, что тоже было для нее страшным потрясением. Сложившиеся обстоятельства терзали ее душу и влияли на ее психику. И вот последняя капля, переполнившая чашу: смерть третьего мужа, похороны.

О том, что произошло дальше, мне передавали такие люди, которые сами пользовались лишь слухами. Почему она не вернулась? Я говорю о версии, потому что достоверно мне ничего не известно. Она после похорон мужа пришла в наше посольство. Послом в Индии был Бенедиктов[722]. Я хорошо знал его: «выдержанный» человек. Она хотела задержаться в Индии на несколько месяцев, а Бенедиктов посоветовал ей немедленно выехать в Советский Союз. Когда посол рекомендует гражданину тотчас убыть домой, это сразу настораживает любого человека. Тем более что Светлана знала все манеры, которые у нас в такой связи проявлялись. Значит, к ней выражается недоверие. А оно может кончиться плачевно для лица, которое хотят как можно скорее вернуть на родину. Тут не забота о человеке, а политическое недоверие, унизительное и оскорбительное отношение, которое выводит из равновесия даже уравновешенных людей.

А Светлана не была уравновешенной, как это видно и по содержанию ее книги. Она была надломлена и обратилась за помощью к иностранной державе, пошла к американскому послу, уехала в Швейцарию, а оттуда в США. Глупый поступок, который нельзя ничем оправдать. Но глупо поступили и с ней. Грубо. Это – полицейская мера со стороны людей, которые должны были бы проявить такт и уважение к личности женщины и гражданина. Что, по-моему, нужно было бы сделать? Я убежден, что того не получилось бы, если бы с ней поступили иначе. Когда она пришла в посольство и сказала, что ей необходимо побыть в Индии месяца два или три, надо было ответить: «Светлана Иосифовна, зачем три месяца? Возьмите себе визу года на два или три. Можете взять и бессрочную визу, живите здесь. Когда захотите, приедете домой, в Советский Союз». Нужно было дать ей свободу выбора и тем самым морально ее укрепить, показать, что к ней относятся с доверием.

Я убежден, что если бы с ней так поступили и даже если бы она имела уже написанной свою книгу, она бы ее либо не опубликовала, либо переделала. Но ей показали, что она находится под подозрением. Умная женщина сразу поняла это. Политическое недоверие к ней, дочери Сталина, переполнило чашу. И она бросилась в омут эмигрантской жизни, лишила себя родины, рассталась со своими детьми и друзьями. Очень, очень печально. Мне жаль Светлану. По-прежнему называю ее так, хотя она давно уже Светлана Иосифовна. Так ужасно закончилось ее существование как нашего, советского человека. Безумно жаль!

Существуют примеры в подтверждение моей правоты. Когда я возглавлял правительство, молодой пианист Ашкенази[723] получил первую премию на Московском музыкальном конкурсе имени Чайковского. Он был женат на англичанке, которая училась у нас в консерватории, и у них появился ребенок. Они поехали в Англию, где живут родители его жены. Мне говорили, что она родом из Ирландии, но английская подданная. Ашкенази – хороший пианист, я слушал его игру и потом поздравлял его, когда ему была присуждена премия. Теперь же я его слушаю по радио. Так вот, он пришел в советское посольство в Лондоне и сообщил, что его жена отказывается теперь ехать в Советский Союз, а он ее очень любит, у них дитя, и он спросил, как ему быть. Посол сейчас же доложил о происшедшем в Москву, а мне передал затем Громыко, что получена такая-то телеграмма от нашего посла.

Я посоветовался с товарищами и предложил: «Дадим ему загранпаспорт на такой срок, какой он сам захочет. Он сможет с этим паспортом всегда приехать в Советский Союз, если пожелает. Это единственная разумная возможность. Если мы будем насильно добиваться, чтобы он вернулся, то он, видимо, не вернется. Он же не антисоветский человек, но мы его искусственно сделаем антисоветским, потому что раз он не выполнит нашей воли, то противопоставит себя Правительству СССР. Сейчас же найдутся комментаторы и толкователи, которые начнут обрабатывать его в антисоветском духе. Зачем нам плодить таких людей? Что вообще случится, если он станет жить в Лондоне, а сюда будет приезжать на концерты? Он же музыкант, человек свободной профессии, будет на родине выступать с концертами и останется гражданином Советского Союза». Все согласились. Так мы и сделали. И мне приятно, когда я сейчас включаю радио, слышать, если объявляют, что в Москве выступает пианист Ашкенази. Приятно, что мы сохранили честное имя крупного пианиста за нами, за Советским Союзом, и заодно не разрушили семейную жизнь.