Волшебник ощутил, как в него вновь вливается сила. Хозяин Дворца пропал, и защищавшая его магическая фигура утратила свое значение.

Зедд встал перед алтарем, воздел руки к небесам и закрыл глаза.

— Я снимаю все заклятия. Отныне я — тот, кем был прежде, Зеддикус Зул Зорандер, Волшебник первого ранга. Пусть все вновь узнают об этом. И обо всем остальном тоже.

Народ Д'Хары был связан с Домом Ралов давними узами, выкованными магией тех, кто правил страной. Цепь намертво приковала народ Д'Хары к Дому Ралов и Дом Ралов — к людям этой страны. Теперь, когда заклятие исчезло, многие почувствуют эту связь и поймут, что Ричард — новый Магистр Рал.

Придется Зедду рассказать Искателю, кто его настоящий отец. Только не сегодня. Сначала он подыщет слова. Ему многое придется рассказать, но не сегодня.

* * *

Ричард нашел Кэлен на пустынной площадке для посвящений. Девушка стояла на коленях у края бассейна. Вокруг шеи у нее все еще висела сдвинутая с лица повязка. Опущенные плечи содрогались от рыданий. Длинные волосы волнами струились по спине. Кэлен подалась вперед, крепко сжала обеими руками кинжал и приставила острие к груди. Ричард подошел к ней и остановился, коснувшись складок блестящего белого платья.

— Не делай этого, — прошептал он.

— Я должна. Я люблю тебя, милый, — простонала Кэлен. — О духи! Я коснулась тебя властью Исповедницы! Лучше умереть, чем быть твоей госпожой. Ценой моей смерти ты обретешь свободу. Иного пути нет. — Девушка вновь зашлась в рыданиях. — Поцелуй меня на прощание и уходи. Не хочу, чтобы ты при этом присутствовал.

— Нет.

Исповедница вскинула на него глаза.

— Что ты сказал? — недоверчиво переспросила она.

Ричард упер руки в бока.

— Я сказал: «Нет». Никаких поцелуев. Ты только посмотри на себя! И с чего это тебе взбрело в голову разукрасить лицо этими дурацкими молниями? Да я чуть со страху не умер, когда тебя увидел! Пока ты так размалевана, о поцелуях не может быть и речи.

Кэлен ошарашенно воззрилась на Искателя.

— Я же коснулась тебя своей властью! Ты не можешь мне ни в чем отказать.

Ричард подсел поближе к Исповеднице и деловито развязал болтавшийся у нее вокруг шеи кляп.

— Значит, так. Ты велела мне поцеловать тебя, — он смочил тряпку в воде, — а я сказал, что не стану этого делать, поскольку твой боевой раскрас наводит на меня ужас. — Ричард осторожно протер лицо Кэлен. — По-моему, единственное верное решение — смыть эти штуковины.

Кэлен не сопротивлялась. Закончив свой труд, Ричард отшвырнул кляп.

Он заглянул в широко распахнутые зеленые глаза, встал перед Исповедницей на колени и нежно привлек ее к себе.

— Ричард, я обратила против тебя магическую силу. Я чувствовала это. Я слышала это. Я видела это. А ты остался прежним. Так не бывает! Объясни мне, почему магия не поработила тебя?

— Потому, что я был защищен.

— Защищен? Чем?

— Любовью. Я понял, что люблю тебя больше жизни. Что готов принять все, даже жалкую участь раба, только бы никогда с тобой не расставаться. Я хотел одного — посвятить тебе свою жизнь, и во имя любви готов был пожертвовать всем. И вот, осознав, как сильно я люблю тебя, как жажду, несмотря ни на что, принадлежать тебе, я понял: магия против меня бессильна. Что может изменить какое-то прикосновение, если я и без того предан тебе? Меня коснулась твоя любовь, в ней я обрел защиту. Я верил всем сердцем: ты чувствуешь то же самое. У меня не было страха. Усомнись я хотя бы на мгновение, магия тут же отыскала бы трещину и завладела мной. Но я забыл, что такое страх. Я люблю тебя! И любовь моя цельна и безупречна. Она защитила меня от магии.

Кэлен одарила его своей особой улыбкой.

— Правда? Совсем никаких сомнений?

Ричард улыбнулся в ответ.

— Ну, если совсем честно, то, увидевши тебя в боевом раскрасе, я порядком струсил. Я не знал, что могут означать эти жуткие молнии, а потому схватился за меч. Убивать я тебя, разумеется, не хотел. Мне просто надо было выиграть время, чтобы подумать. Но я понял, что это неважно. Ты — прежняя Кэлен, и я люблю тебя, как и раньше. Остальное не имеет значения. Больше всего на свете я хотел, чтобы ты коснулась меня. Ведь тогда бы я смог доказать тебе мою безмерную преданность и любовь. Ну а потом мне пришлось устроить спектакль с рыданиями и заламыванием рук. Извини, но иначе бы нам не удалось остановить Рала.

— Этот «боевой раскрас» означает, что я тоже пожертвовала всем ради тебя, — прошептала Кэлен, обнимая Искателя.

Они стояли на коленях, тесно прижавшись друг к другу, и Ричард целовал ее наяву так, как уже делал это тысячи раз в своих снах и грезах.

Ричард целовал возлюбленную до тех пор, пока у него не закружилась голова, а потом целовал еще и еще, не обращая никакого внимания на изумленные взгляды случайных прохожих.

В объятиях Кэлен Ричард потерял всякое представление о времени.

Наконец, вспомнив о старом Волшебнике, он встал с каменных плит и помог подняться Кэлен. Ричард нежно обнял девушку за талию, та склонила голову ему на плечо, и они побрели в Сад Жизни. Они остановились перед резными дверьми, поцеловались еще раз и вошли в сад.

Зедд стоял перед алтарем, задумчиво поглаживая подбородок. Кэлен упала перед Волшебником на колени и прижалась щекой к его руке.

— Зедд, он любит меня! Он сумел победить магию! Зедд, он отыскал способ!

— Долго же он провозился с этой задачкой, — проворчал старик.

Кэлен поднялась с земли.

— Ты что, знал, как это сделать?

Ее вопрос возмутил Зедда.

— Конечно, знал. Я — Волшебник первого ранга.

— И ты ничего не сказал нам?

Зедд улыбнулся.

— Скажи я вам хоть слово, и фокус бы не получился. В любом знании всегда скрыто зерно сомнения. А где сомнение — там неудача. Чтобы спастись от магии Исповедницы, необходимо полностью отказаться от своей воли. Поставить на карту все. Ричард должен был пойти на это сам — добровольно, бескорыстно и безоглядно, иначе бы у него ничего не получилось.

— Похоже, тебе известно многое. — Кэлен озадаченно нахмурилась. — Но мне еще ни разу не доводилось слышать историй, подобных нашей. Скажи, такое уже бывало?

Зедд потер подбородок и устремил взор куда-то вдаль.

— Ну, насколько мне известно, до вас такое произошло лишь однажды. — Он сурово посмотрел на влюбленных. — Но вы должны пообещать, что никому ничего не расскажете. Очень больно и тяжело молчать, когда на твоих глазах страдают люди. Я сам долго выступал в этой роли, не имея возможности помочь вам. Запомните самое главное: если хоть один человек услышит от вас, как все было на самом деле, тайна перестанет быть тайной. И тогда у тех, кто еще не родился, не останется ни единого шанса. Ни единого! Такова насмешка магии: тот, кто не готов принять поражение, никогда не достигнет успеха. Отныне на ваши плечи ложится тяжкий груз. Вы не сможете помочь советом никому из ныне живущих. Но своим молчанием вы сохраните надежду для будущего.