Сознание стремительно уплывало. — Ради бога, кто-нибудь, помогите! — глухо пробормотал он и провалился в небытие.

* * *

Харви Эллиота отправили в больницу Илиума на «скорой помощи». Солнце уже показалось из-за горизонта. Харви понимал, что его везут в больницу, и знал, что уже светает: он слышал, как кто-то сказал, что восходит солнце.

Харви открыл глаза. На скамье рядом с его кушеткой сидели двое, покачиваясь в такт движению машины. Харви даже не попытался рассмотреть, кто эти двое. Когда умерла надежда, с ней умерло и любопытство. Кроме того, Харви был одурманен каким-то лекарством: он помнил, как юный доктор что-то ему вколол. Чтобы снять боль, как он сказал. Вместе с болью лекарство заглушило и все тревоги, подарив в утешение иллюзию, что все происходящее не имеет никакого значения.

Из разговора попутчиков Харви догадался, кто они.

— Вы, доктор, недавно к нам в город приехали? Не припомню, чтобы я раньше вас видел. — Это был голос капитана Луби.

— Я начал работать три месяца назад, — ответил доктор Митчелл.

— Тогда вам надо познакомиться с моим братом, — посоветовал капитан Луби. — Он может помочь вам пойти в гору. Он многим уже помог.

— Я об этом слышал, — сказал доктор Митчелл.

— Небольшая помощь от Эда еще никому не помешала, — продолжал капитан Луби.

— Ну разумеется, — согласился доктор Митчелл.

— Этот парень наделал глупостей, когда решил повесить убийство на Эда, — сказал капитан Луби.

— Да уж, оно и видно, — ответил доктор Митчелл.

— Почти все городские шишки у Эда в свидетелях, и все они опровергают историю этого придурка, — объяснил капитан Луби.

— Угу, — буркнул доктор Митчелл.

— Я вас как-нибудь познакомлю с Эдом, — предложил капитан Луби. — Я думаю, вы прекрасно поладите.

— Я весьма польщен, — ответил доктор Митчелл.

У подъезда больницы Харви Эллиота перенесли из кареты «скорой помощи» на больничную каталку. В приемном покое пришлось немного задержаться: как раз перед прибытием Харви в больницу доставили еще одного пациента. Впрочем, задержка оказалась недолгой, ибо пациент был уже мертв. Мертвый мужчина лежал точно на такой же каталке, что и Харви.

Харви его узнал: тот самый пьянчужка, который привез девицу в закрытый клуб Эда Луби вечность назад и который видел, что девушку убил Эд Луби.

Самый главный свидетель Харви был мертв.

— Что с ним произошло? — спросил капитан Луби у медсестры.

— Никто не знает, — ответила она. — Убит выстрелом в затылок. Его нашли в переулке позади автовокзала. — Она закрыла лицо погибшего простыней.

— Не повезло. — Капитан Луби повернулся к Харви. — В любом случае, Эллиот, тебе повезло куда больше, чем ему. Ты по крайней мере жив.

Харви Эллиота возили по всей больнице туда-сюда: ему сделали рентгеновский снимок черепа, сняли электроэнцефалограмму, врачи сосредоточенно осматривали его глаза, нос, уши и горло. Капитан Луби и доктор Митчелл повсюду следовали за каталкой, и Харви был вынужден признать, что капитан Луби недалек от истины, когда тот сказал:

— С ума сойти! Мы всю ночь бегали, пытаясь пристрелить этого парня, а теперь носимся с ним целый день, обеспечивая ему первоклассное лечение! Сумасшедший дом какой-то!

Укол притупил ощущение времени, но Харви все же понимал, что анализы и обследования продвигаются очень медленно, и кроме того, врачей вокруг становится все больше. Доктор Митчелл тоже смотрел на своего пациента с нарастающей тревогой. Подошли еще два врача, бегло осмотрели Харви и, отозвав доктора Митчелла в сторонку, принялись шепотом с ним совещаться.

Уборщик, возивший шваброй по полу в безнадежной попытке поддержать чистоту, прекратил свою бессмысленную деятельность и подошел поближе, чтобы поглазеть на пойманного преступника.

— Это он? — спросил уборщик у капитана Луби.

— Он самый, — ответил капитан Луби.

— Что-то не похож на отпетого головореза.

— Отпелся уже, — сказал капитан Луби.

— Понятно, — кивнул уборщик. — Это как на пластинке песенки заканчиваются. Он псих?

— Его счастье, если окажется психом, — пробурчал капитан Луби.

— Как это? — не понял уборщик.

— Если не псих, то сидеть ему на электрическом стуле, — пояснил капитан Луби.

— Эх, бедолага, — покачал головой уборщик. — Не хотел бы я оказаться на его месте.

Он вновь принялся возить шваброй, размазывая грязную воду по полу.

В дальнем конце коридора послышались громкие голоса. Харви равнодушно перевел взгляд на источник шума и увидел Эда Луби собственной персоной. Луби приближался: в сопровождении громилы-телохранителя и в компании своего верного друга, толстяка-судьи Уомплера.

Эд Луби, воплощенная элегантность, прежде всего озаботился чистотой своих модных туфель.

— Смотри, куда шваброй машешь, — проворчал он уборщику. — Эти туфли обошлись мне в пятьдесят долларов.

Он посмотрел на Харви сверху вниз.

— Ну надо же, а вот и сам непобедимый вояка, способный воевать один против целой армии.

Эд Луби поинтересовался у брата, может ли Харви разговаривать.

— Врачи мне сказали, что он все слышит, — ответил капитан Луби. — Только ничего не говорит.

Эд Луби посмотрел на судью Уомплера и улыбнулся.

— А по-моему, было бы неплохо, если б все были такими, как вы полагаете, господин судья?

Посовещавшись, врачи пришли к согласию и с хмурым видом вернулись к каталке, на которой лежал Харви.

Капитан Луби представил юного доктора Митчелла своему брату.

— Эд, вот новенький доктор, он в городе недавно и взял, так сказать, мистера Эллиота под свое крыло.

— Я полагаю, это часть его клятвы. Не так ли, доктор? — спросил Эд Луби.

— Простите, я не совсем понял, что вы имеете в виду, — ответил доктор Митчелл.

— Ну как же, не важно, что собой представляет человек и какие преступления он совершил, врач все равно обязан сделать для пациента все возможное, верно?

— Верно, — согласился доктор Митчелл.

С двумя другими врачами Эд Луби был знаком, и они его тоже знали: неприязнь сторон была взаимной.

— А вы, наверное, помогаете доктору лечить этого пациента? — спросил у них Эд Луби.

— Именно так, — подтвердил один из них.

— Не будет ли кто-нибудь столь любезен объяснить мне, какая серьезная опасность угрожает здоровью этого парня? Я вижу, тут целый консилиум собрался, — проворчал капитан Луби.

— Очень сложный случай, — пояснил доктор Митчелл. — Чрезвычайно серьезный и деликатный случай.

— И