Но, пожалуй, самым известным из долгожителей мемуаристов и непосредственных участников распутинской истории стал убийца Распутина князь Феликс Феликсович Юсупов. Он умер в 1967 году, оставив широко известные мемуары. Если верить тому, что в них содержится хоть какая-то правда, то Юсупову помогли бежать из Петрограда масоны – не иначе как отблагодарили за Распутина. Точно так же благодарили его за это убийство и красные, как писал сам Феликс, «признаюсь, в течение всей жизни моей имя Распутина не раз спасало и меня и близких». В эмигрантской жизни князя случались и взлеты, и падения, было множество скандалов и грязных историй. В 1928 году, вскоре после публикации книги «Конец Распутина», на Юсупова подала в суд дочь Распутина Матрена с требованием компенсации в двадцать пять миллионов «за нанесенный ей убийством моральный ущерб», но дело было прекращено, хотя имя князя в газетах потрепали изрядно. В 1934-м, напротив, сам Юсупов подал в суд на американскую кинокомпанию «Метро-Голдвин-Майер», выпустившую фильм «Распутин и императрица», в котором была задета честь его жены Ирины, и дело было выиграно. Так Распутин приносил деньги…

Сама же княгиня Ирина Александровна, племянница Государя, пережила мужа на три года, и ее жизнь, так же как и жизнь ее супруга, сложилась в целом благополучно (хотя приходилось ей испытывать нужду и пить морковный чай). Но есть одно неразгаданное обстоятельство в отношениях между Императрицей Александрой Федоровной и женой убийцы Распутина. За несколько часов до своей мученической смерти Государыня сделала последнюю запись в дневнике. Начиналась она так: «3/16 июля. 23-й д[ень] рождения Ирины [Юсуповой]». Почему она о ней вспоминала, что это означало – Бог весть…

И в заключение особо хотелось бы остановиться на судьбе Михаила Александровича Новоселова – одного из самых первых и известных борцов с Распутиным. Вот краткие вехи биографии человека, которого Андрей Амальрик презрительно называл ренегатом, а нынешние, называющие себя православными, сторонники Распутина просто мешают с грязью:

«Обвинен в антисоветской агитации, 11 июля 1922 г. проведен обыск на квартире. 19 марта 1923 г. дело прекращено.

Перешел на нелегальное положение. Тайно пострижен в мантию с именем Марк. В 1923 г. тайно хиротонисан во епископа Сергиев-Посадского архиеп. Феодором (Поздеевским), еп. Серафимом (Звездинским), еп. Арсением (Жадановским). В 1922—1927 гг. написал 20 "Писем к друзьям". Организатор "Кочующего" Собора ИПЦ, входил в его рабочую группу. 17 мая 1929 г. арестован. 23 мая 1929 г. приговорен по ст. 58—10 УК РСФСР к 3 годам политизолятора. Отправлен в Суздальский политизолятор. 27 октября 1930 г. привлечен к следствию по делу "Всесоюзного Центра ИПЦ". 3 сентября 1931 г. приговорен по ст. ст. 58—10, 11 УК РСФСР к 8 годам политизолятора. В 1931—1937 гг. – в Ярославской тюрьме. 7 февраля 1937 г. приговорен к 3 годам тюремного заключения. 29 июня 1937 г. вывезен в Вологодскую тюрьму. 17 января 1938 г. приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян». По другим сведениям, Новоселова расстреляли в начале войны, в 1941 году, на пересыльном пункте.

«…он боролся с "Живой Церковью", этим новым движением, начавшимся после революции внутри церковного общества. Вождем движения был священник из интеллигентов по фамилии Введенский, который пытался "обновить", модернизировать православие, – писала о послереволюционном периоде жизни Новоселова В. Д. Пришвина. – Михаил Александрович, почитаемый в различных кругах православных людей, рассылал доступно изложенные послания к мирянам и духовенству, которые переписывались и распространялись добровольцами в разных концах России. Но деятельность эта, конечно, ему не прошла даром: в самые свободные от репрессий годы в начале нэпа к Михаилу Александровичу явились с ордером на арест, вероятно, по проискам тех "живцов", с которыми он боролся. Михаил Александрович ушел черным ходом, и с тех пор в течение шести лет жил в Москве, не сняв даже выдающей его бороды, жил он у разных друзей, то там, то тут, как птица, и не прекращал борьбы за чистоту возлюбленного им православия.

"Сейчас такое время, – сказал мне однажды Михаил Александрович, – когда праведность человека перед Богом определяется не столько его личным поведением, грехами или добродетелью, сколько его твердостью в вере – в верности церковному сознанию, решимостью стоять в этой верности до смерти и мученичества"».

Судьба Новоселова примечательна еще одним обстоятельством. Как следует из его биографии, он был одним из организаторов «Кочующего собора» Катакомбной церкви, отказавшейся признать Декларацию митрополита Сергия[74]. На этом Соборе обсуждался и тот вопрос, который по сей день остается одним из самых острых во всей распутинской истории: вопрос о связи тобольского крестьянина с венценосной семьей. Вот выдержки из материалов Собора, посвященных этой теме:

«Царская Семья и иже с ними, от богоненавистников во Екатеринбурге убиенныя, вчинятся в Лик Святых Мучеников.

Вокруг сего канона возникла сильная полемика. Против высказались многие "даниловцы" и "андреевцы", причем особо свое мнение оговаривали еп. Марк (Новоселов) и (через еп. Иова) архиеп. Андрей (кн. Ухтомский). Приведем отрывки из стенограмм для уяснения царившей там обстановки:

Еп. Марк: Царь плохо управлял страной и был слаб. Я не могу считать его святым.

Еп. Сергий: Он – святой мученик.

Еп. Иов: Владыка Андрей много говорил о Распутине.

Еп. Сергий: Андрей-то Уфимский сам хорош. У себя в Епархии наделал…

Еп. Марк: Не надо обвинений. Я тоже писал о Распутине. Документы против него неопровержимы.

Еп. Сергий: Там одна клевета.

Еп. Марк: Я проверял.

Еп. Сергий: Пускай Гришка – хлыст и шелапут, но царь с семьей – святые. Они – мученики».

Так всплыл распутинский вопрос в речах гонимых новой властью церковных иерархов десять лет спустя после убийства тобольского крестьянина, и некогда принятый молодыми Императором и Императрицей странник стал одним из препятствий на пути к их прославлению. Только в 1981 году Царская Семья была причислена к лику святых Русской православной церковью за рубежом. Но парадоксальным образом десять лет спустя, 24 февраля 1991 года Катакомбная церковь на так называемом «Освященном Соборе Епископов Катакомбной русской церкви истинных христиан» причислила к лику святых Григория Распутина-Нового. Этот документ, по данным, которые приводит Сергей Фирсов, был подписан катакомбными епископами Исаакием (Анискиным), Илларионом (Светловым) и Антонием (Ильичевым).