— А как на Воронцова эпиграммы писать, так можно и тут же к жене его подкатываться можно? — не унимался тот худой и быстрый человек. — А Воронцов из своих за наших объедал в Париже заплатил! Из своих!.. И тут этот… И ты мне ещё выкатываешь претензии? Мне?!

Ещё дрожали на столе высокие картонные пакеты из-под молока, ещё текло по нему пузырчатое пиво, но было видно, что градус напряжения спал.

Снова прошёл трамвай, а когда грохот утих, соседи мои забурчали что-то и утонули в своих свитерах и шарфах.

Вот оно, умелое использование биографического жанра, подумал я, и до сих пор пребываю в этом мнении.

Извините, если кого обидел.

07 сентября 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-09-13)

Есть такие темы, что меня не отпускают.

Идёшь по кругу и не в силах перестать говорить одно и тоже.

Это история про иронию.

Я часто думаю, отчего так стали популярны советские песни и фильмы? На это есть глупый ответ — разгадка в том, что тёмные силы власти приучают народ к возвращению в ад тоталитарного государства, всё это план уничтожения свободы. Но глупые ответы не интересны. Интересен анализ. Разве у этих песен неповторимая музыка или стихи их гениальна? Разве сценарии этих фильмов непревзойденная вершина искусства и актерская игра выше похвал? Вовсе нет. Просто они сделаны добротно и серьезно. А современное искусство несерьезно, в нем даже не поймешь, клюквенный ли это сок или его дешевые заменители. И если с советскими песнями можно было идти на смерть, то умирать с песней Киркорова на устах даже в бою за правое дело было бы как-то неловко. Мера серьёзности того мира была иной. Не говоря уж о том, что создатели этой культуры больше старались — даже если руководствовались корыстными мотивами.

Однако ирония нас часто спасает. Ирония помогает нам пережить вещи, которые мы не думаем пережить, переживая их — мы не верим во время смерти близких, что когда-нибудь будем смеяться.

Но проходит время, и мы продолжаем жить.

Ирония очень помогла литературе после Первой мировой войны, после того, как человечество попробовало на вкус иприт и прочие изобретения. Литература как-то, с некоторым скрипом научилась обращаться с новым миром, и рассказы о человеческой жизни потекли снова.

Но с современной иронией всё не так просто — совершенно невозможно без неё жить, но когда приправы слишком много, она разрушает желудок. Вот есть известная пьеса и фильм «104 страницы про любовь», где драматург Радзинский, не переключившийся ещё на Сталина, тиранит пока простых обывателей. Актриса Доронина изображает там чистую духовность пухлых форм, что тяжело дышит от чувств и томно спрашивает: «А пойдёмте в зоопарк, я слышала, что там что-то родилось у бегемота». Будь я на месте её возлюбленного, так я тут же и задушил её. Собственными её колготками, которые на это только и годились, поскольку их делали из капроновых стропальных тросов.

Но у него было немного иронии, и вот он не загремел на пятнадцать лет (Будь хоть капля иронии у этой героини, она бы вовсе не несла эту чушь).

Ирония помогала нам справится с пафосом — о, какая это была битва с пафосом! Операция «Багратион» меркнет по сравнению с ней, Канны, Фермопилы — всё ничто. Пафос светлого будущего был разбит и догорал как последние бронетанковые надежды Гитлера под Сехешфехерваром.

Но у иронии есть оборотная сторона — она должна быть обоюдной.

Если сходятся мужчина и женщина, вооружённые иронией, то они должны либо одновременно разоружиться, либо изображать животное о двух спинах, не выпуская рукоятки своих ироний (извините).

Трагедия в том, что ирония как поддельный оргазм — попадёшься единожды, потом всё время будут подозревать.

Причём тут ирония и искренность так перемешаны, что хоть святых выноси. Кто её знает, по истинному порыву души она шепчет в постели про бегемота, или её тоже тошнит от старого фильма.

Но есть времена, когда начинается мода на иронию и острословие. И всегда, всегда с иронией и острословием перегибают палку. Продукта становится слишком много. В хорошем фильме "Мне двадцать лет" герой проникновенно говорит: "Надоело, когда острят. Когда сказать нечего — острят. Когда лень — тоже острят, вместо того, чтобы говорить — острят". То, что это 1964 год, значит мало.

И, чтобы два раза не вставать, замечу, что как раз последний год наблюдаю попытки острословия хтонической массы. Вот в поле зрения массы попадает событие, и она, эта масса, считает, что надо отреагировать — и самое простое, так это — сострить. Но остроумия не может быть много.

Самые образованные и милые люди редко умеют острить. И тогда они пользуются заёмными шутками, которые тоже неважного качества.

Утеряна мера серьёзности.

Но это ничего. Проблема в том, что у меня потерялся столяр и я не могу найти нового.

Извините, если кого обидел.

13 сентября 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-09-14)

Занимаясь одним текстом, вновь вспомнил про Ассанжа.

Ассанж, кажется, нам послан в некоторое назидание. Честный обыватель уверен, что его обманывают многочисленные государственные и негосударственные структуры. Он смотрит фильмы, а половина из них построена на том, что битва героев и красавиц с негодяями вертится вокруг тайной и скрываемой информации. Ассанж есть символ ресурса (не в медийном или Сетевом плане), а ресурса в смысле источника информации — это Святой Граль честного обывателя. Куда бежать, если ты найдёшь на остановке План Убийства Всех Людей, кому писать в полностью скомпрометированном мире, если тебе вдруг стал известен Чорный План.

Бежать надо к какому-то Ассанжу.

Раньше у этой точки не было имени, а теперь — есть. К Ассанжу!

Ну, вернее, к святым подвижникам, продолжающим дело Его.

И этот ресурс будет существовать так или иначе.

Более того, я бы отвёл бы упрёк Ассанжа в том, что он ничего не взломал. Ему как раз присылали что-то взломанное, а он был лишь ретранслятором, обслуживая очень интересные желания: желание слить какой-то компромат, любопытство обывателя и тщеславие хранителя секретов, и, нельзя исключить, муки совести свидетеля, который увидел, что хвост виляет собакой. Вот, к примеру, не нравится кому-то, допустим клерку, мысль бомбардировать Иран (да и неважно что — мы же уже упомянули массовую культуру и фильмы-боевики), вот он и сливает информацию о совещании Генштаба. Он откукарекал, а там — хоть не