В-четвертых, относительно РУСАЛа господину Березовскому нужно будет доказать, что существует какая-то причина, почему соглашения о взаимном освобождении от обязательств не должны иметь юридической силы в соответствии с их положениями. Потому что, как он заявляет, он был истинным выгодоприобретателем, стоящим за этими договорами.

Все эти вопросы, за исключением последнего, — это вопросы факта. Все они критическим образом зависят от показаний господина Березовского относительно тех событий, по которым нет никаких письменных доказательств.

Учитывая большое количество аномалий в версии господина Березовского, Ваша Честь должна в очень большой степени быть уверенной в качестве его воспоминаний, объективности и правдивости того, что он говорит как свидетель, чтобы принять его позицию. На самом деле с тем, как господин Березовский придумал свое дело, и с тем, как он давал свои показания, имеется масса проблем. И некоторые из этих проблем распространяются также и на показания его свидетелей, особенно доктора Носову и господина Глушкова.

Мы утверждаем, что господин Березовский постоянно и специально давал лживые показания. Есть масса случаев, когда можно с легкостью доказать, что он придумал факты, в которые он не верил или в отношении которых он знал, что они лживы. И эти факты совершенно невозможно принять на веру с его слов без соответствующего подкрепления с чьей-либо стороны, кроме самого господина Березовского.

Сложилась такая схема, когда он свои утверждения приспосабливает под те факты, которые ему нужно доказать.

Он думает (и на самом деле ошибочно), что в 1995 году он и господин Патаркацишвили или подконтрольные им компании были законными собственниками акций «Сибнефти». Поэтому для того, чтобы объяснить, как эти акции оказались у компаний господина Абрамовича, он заявляет, что была четкая договоренность в 1996 году о передаче этих акций господину Абрамовичу, чтобы он их держал от их имени. Далее выясняется, что компании господина Абрамовича всегда владели этими акциями и держали их, и поэтому позиция господина Березовского о соглашении 1996 года вдруг меняется, для того чтобы учесть и этот новый факт.

Ему сказали, что угрозы не являются предметом судебной защиты, если они являются просто предупреждениями относительно того, что будет делать третья сторона. И сразу же он утверждает, что то, что ему сказали на Кап д’Антиб в декабре 2000 года, и то, что было сказано господину Патаркацишвили в Мюнхене в мае 2001 года, было на самом деле воспринято им как угроза.

В заявлениях прессе в 2003 году и впоследствии господин Березовский постоянно утверждает, что господин Абрамович заставил его продать его долю в «Сибнефти», сказав ему, что связь господина Березовского с компанией подвергала саму компанию атакам со стороны государства.

Это и оставалось позицией господина Березовского вплоть до подачи в суд второй версии обстоятельств искового заявления в сентябре 2007 года, когда он вдруг понял, что вряд ли это будет рассматриваться как угроза неблагоприятных действий со стороны господина Абрамовича, потому что вряд ли господину Абрамовичу захочется наносить ущерб интересам своей собственной компании. Поэтому угроза вдруг становится чем-то совсем иным, а уже не угрозой в отношении компании, но уже угрозой по отношению к интересам господина Березовского в этой компании.

Тогда он понимает, что ему сложно будет убедить английский суд, что к договоренностям относительно алюминиевых активов в 2000 году применялось английское право, и ему сообщают, что по российскому праву его иск в отношении РУСАЛа обречен на неудачу, как он сам признает с точки зрения российского права. И вдруг он говорит, перед лицом ходатайства о прекращении производства по делу, что он вдруг вспомнил, что стороны недвусмысленно избрали английское право для применения по этой сделке.

Конечно, то, что позиция стороны по делу меняется и дополняется в ходе сложного судебного разбирательства, является нормальным. И возмущение другой стороны по делу, вызванное этими изменениями, зачастую наигранно. С этим я полностью согласен. Но то упорство, с которым господин Березовский меняет свои воспоминания о фактах, слишком поразительно, чтобы не обратить на это внимания.

И особенно уникальным примером такого особого отношения к правде является его поведение в рамках разбирательства по иску против журнала Forbes, в котором рассматривались его отношения с Кремлем. Господин Березовский под присягой заявлял, что он никогда не лоббировал через Бориса Ельцина и никогда не использовал свои отношения с его дочерью Татьяной Дьяченко для того, чтобы оказывать влияние. А сейчас, в данном судебном процессе, все утверждается с точностью до наоборот. То есть на процессе против Forbes и настоящем процессе его устраивало говорить разные вещи.

В деле против Forbes господин Березовский преследовал журнал за клевету в форме обвинения его в коррупции. Поэтому ему было выгодно сказать, что он никогда не лоббировал через господина Ельцина, что он никогда не использовал его дочь в качестве канала влияния. А в данном процессе он пытается доказать, что его влияние в Кремле являлось тем ключом, который открыл все двери перед господином Абрамовичем. Ему выгодно сказать с точностью противоположное.

Ему абсолютно нечего сказать в свою защиту, когда его спрашивали об этом. Его ответы варьировались от «хороший вопрос» до «у меня нет ответа» или «я ничего не могу сказать по этому поводу».

Господин Березовский такой человек, для которого правда меняется в зависимости от потребности текущего момента. И всякий раз, когда в ходе перекрестного допроса он считал, что ему нужно подтвердить свою позицию, он противоречил обстоятельствам своего иска, своим поручениям (как отмечено юристами, работавшими на него), своим заявлениям, сделанным в бесконечных интервью, своим сделкам, носящим его подпись, свидетельским показаниям для суда и, на самом деле большое количество раз, своим устным показаниям, которые он давал несколько минут назад.

Я хочу занять справедливую позицию по отношению к господину Березовскому. Не все это носит непременно бесчестный характер. Некоторые его заявления связаны с тем, что господин Березовский сам себя иногда вводит в заблуждение.

В значительной степени проблема, которая определяет его показания в этом процессе, — это его тщеславие и самолюбование. И господину Березовскому очень трудно принять, что несмотря на то, что в прошлом он был влиятельной политической фигурой, несмотря на то, что он был в свое время очень богатым человеком благодаря этому, но с точки зрения бизнеса он был игроком маловажным. Он постоянно хочет выставить себя в качестве центральной важнейшей фигуры во всех делах, которыми он занимался.

И в случае сделки по алюминию в начале 2000 года контраст между тем, что он представляет, и реальностью унизителен. Позволю себе процитировать Шекспира в «Генрихе IV»: «Я могу вызывать из бездны духов». — «Да, — говорит Хотспур, — но придут ли они?»

Но это часть, а не вся проблема. Большая часть показаний господина Березовского может быть описана как нечестная.

Еще один вопрос, по которому Вашей Чести надо будет принять решение, — это продажа ОРТ и якобы имевшие место угрозы в Кап д’Антиб в декабре 2000 года.