Лиза тараторила, тараторила, рассказывая про свою жизнь, а Косов подумал:

«Похоже, ей тоже не очень-то удобно, что он придет вот так, с нею вместе… и эта Анфиса их увидит!».

— Лиза! Подожди… Может… Давай ты одна домой пойдешь, а?

Девушка рассердилась:

— Не придумывай! Даже не смей мне возражать! Вот еще! Никто там тебя не съест, и ни к чему принуждать не будет! Поешь и пойдешь! И вообще… и вообще-то — это не мой дом сейчас. А квартира родителей. Я вообще в другом месте живу. У меня своя квартира есть. Однокомнатная. Просто там сейчас насчет поесть — шаром покати! Я там вообще бывать не люблю. Мы там… с этим жили. Я вообще сейчас как бродяга — когда здесь живу, когда — у себя, если кто из знакомых девчонок в гости забредет. Или — вон, у Зойки, в общаге. У них с мужем комната в семейном общежитии. Муженек-то ее, он же агроном. С весны до осени по колхозам со студентами мотается. Вот… мы вдвоем тогда там и проживаем. А чего… до работы — рукой подать. И веселее!

Они поднялись на второй этаж одного из подъездов в доме, который Косову показался чуть… другим, что ли. Что-то было в этом доме, что немного отличало его от других, образующих некую замкнутую коробку.

— Анфиса! Я пришла! — крикнула от порога Лиза, — И, как обещала, не одна!

В просторную прихожую вышла пожилая женщина в платье и переднике. Седые волосы были стянуты на затылке. Женщина вытирала руки полотенцем и очень изучающе смотрела на Ивана.

«М-да… прямо… планшетный сканер какой-то! Или — рентген. Передвижной! Ага… Мене, текел, упарсин! И потом — доклад родителям. На семи листах, с выводами и заключением!».

— Анфиса! Это Иван, он курсант пехотного училища! Его назначили мне в помощники, в Доме Красной Армии! Мы, Анфисонька, так есть хотим! Прямо вот — сильно-сильно!

По быстрой речи Лизы, Косову стало понятно, что и она немало смущена.

Женщина повела рукой с полотенцем в коридор:

— Ну… проходите! Ужин готов!

«Как-то… без неприязни, но и без приязни!».

Иван замешкался в прихожей.

«Твою мать! Я же… в портянках! Вот уж… никак не мог предположить, что попаду куда-то в гости! И пусть портянки вроде бы чистые, только утром надеванные… Но — день в сапогах, это — день в сапогах! Пусть не ядреный «духан», но «душок»-то точно будет!».

Похоже, Лиза поняла его мешкотню, потому как — хихикнула, посмотрев на сапоги, и кивнула:

— Вон… щеткой оботри, да проходи так! У нас здесь паркет, так что не напачкаешь. На улице же сухо!

Помыв руки, и зайдя в столовую, а залом это язык не поворачивался назвать, Косов, краем уха услышал из прихожей негромкое:

— Драть тебя, девка, некому! Когда же уже нагуляешься, нашлындаешься-то? Уж мужняя жена, а все каки-то гульки в голове! Все каки-то парни, да мужики! Ох, не попалась ты в руки какому-ба путнему мужу! Уж он ба тя вожжами ба выходил! Лизк… ты када радить-та думашь? Время ж уже!

Что-то негромко быстро-быстро пробормотала Лиза.

— То так… кто ж спорит-та? Ни рыба, ни мяса у тя мужик-та! Не… не мужик эта! Ну ладна, ладна… ишь, подлиза кака! Ну все, все…

И совсем уж тихо:

— Ты чё-ж… парня-та этава ни начивать ли оставляшь? Ой, смотри, девка… Они, ваенаи-та, с виду-та справныи, да толька адна вить блудня у их на уме! Ага… адна блудня… Ладна… все! Пашла я… сматри тута! Ни балуй, а то мамке тваёй расскажу… Мож хоть ана тя за космы патаскат? Да ладна, ладна… шутю я, шутю…

Негромко стукнула входная дверь…

Прислушиваясь к диалогу в прихожей, Косов осматривался.

«М-да… насчет непростой семьи Лизы, я точно не ошибся! Вот чем отличался внешне этот дом от других — потолки! А с внешней стороны, соответственно, окна этажей реже по высоте расположены! Потолки эти — огромадные, метра по три с половиной, как не больше. Ближе к четырем, как мне кажется! И столовая эта… если стол сдвинуть — точно танцы можно устраивать! Похоже на квартиру Каухеров. Только… есть небольшие различия — у Киры нет-нет да попадались на глаза вещи… так скажем — казенные, выданные службой тыла. А здесь таких нет, здесь все подобрано со вкусом и никакой «казенщины»!».

Иван отошел к стене и принялся разглядывать многочисленные фото. Фото были явно разных годов — и совсем старые, и поновее, и совсем новые.

«Вот, к примеру, Лиза с девушками. Явно год-два назад сделано! А вот это… это — да! За такое фото в будущем на аукционе вполне можно денежку взять неплохую!».

На фотографии были изображена группа… товарищей, по-другому и не скажешь. Все лица были Ивану не знакомые, но дядьки были все солидные, пусть и одеты все вразнобой — кто в старой военной форме, кто — в полувоенной, а кто и вовсе — в цивильном. Только вот…

«Бляха-муха! Это же Дзержинский! Вот это… ни хера ж себе! Железный Феликс — он же узнаваем большинством наших граждан даже там, в будущем! Ну-ка, ну-ка…».

Косов вернулся чуть назад, где Лиза была на фото с пожилым дядечкой и симпатичной женщиной зрелого возраста. Скорее всего — это и есть ее родители.

«Ну да! Вот же этот седой и высокий мужчина — третий справа от Феликса! Как интересно! Ваня! У меня к тебе вопрос — ты, придурок, куда опять влез?!».

Уже с повышенным интересом Косов принялся рассматривать фотографии на стене дальше.

«А вот этот… высокий, усатый и полноватый кавказец — это не Серго ли, который Орджоникидзе? И опять здесь… отец Лизы?».

В столовую вошла девушка.

— А… ты фотографии смотришь? Слушай, может потом посмотришь, я тебе даже могу объяснить, кто и где. Просто есть уж больно хочется!

Иван встряхнулся от обалдевания, угукнул невпопад.

— Поможешь мне все в столовую перенести? — спросила Лиза.