В 50-е годы, после очередного побега чекиста на Запад, сменявшие друг друга председатели КГБ отдавали приказ уничтожить предателя. Но совершить убийство в другой стране, да еще если человека охраняют, совсем не просто. Потом такие приказы были отменены.

Крючков предпочитал не наказывать тех разведчиков, которые провинились, но исправились. Он очень снисходительно относился к своим людям, если они, перебежав на Запад, потом возвращались. Ему было выгоднее сделать вид, что его разведчика похитили, чем признаваться, что проверенные чекисты могут запросто изменить своему долгу. Сотрудникам разведки говорили, что их не подвергнут наказанию, если они покаются.

Так поступили с сотрудником внешней разведки Виталием Юрченко, который, находясь в командировке в Италии, связался с американцами. Они вывезли его в США. Но видимо, что-то у него не сложилось, потому что самым странным образом он убежал от американцев и явился в советское посольство.

Крючков предпочел сделать из него мужественного героя, выдержавшего все испытания и бежавшего из вражеского плена, хотя разведчикам это не понравилось. Они считали Юрченко предателем и не понимали, как его можно награждать и поощрять…

НАЧАЛЬНИК РАЗВЕДКИ

В последних числах декабря 1974 года Брежнев согласился с предложением Андропова назначить Владимира Александровича Крючкова начальником Первого главного управления и одновременно заместителем председателя КГБ.

Бывший начальник разведки ГДР генерал-полковник Маркус Вольф считает, что назначение Крючкова начальником разведки было логичным, но не очень мудрым.

В разведке помимо Крючкова был еще один первый заместитель — Борис Семенович Иванов, бывший резидент в Нью-Йорке, умелый профессионал, которого коллеги весьма уважали. Но Андропов по понятным причинам предпочел видеть на этом посту своего помощника. Бориса Иванова через несколько лет отправили в Афганистан.

Крючкову не хватало не столько профессионального опыта, сколько глубины понимания происходящего, да и по натуре он не был лидером, считает генерал Маркус Вольф. Крючков был доверенным помощником Андропова. А без указаний своего наставника грамотный и разумный «номер два» терялся.

Когда Маркус Вольф приезжал в Москву, Крючков всегда провожал его в комнату отдыха, наливал большую порцию виски и говорил:

— Ну, рассказывай, что происходит.

Других гостей Крючков угощал чаем или кофе. Но в любом случае он вел разговоры в мягкой форме. Он из тех, кто мягко стелет…

Юрий Михайлович Солоницын семь лет был начальником секретариата Крючкова в разведке. Он рассказывал:

— Мы встречались каждый день, включая субботу, я приезжал к нему на дачу. Он неординарный человек. Умный, начитанный, эрудированный. Многие говорили, что он партаппаратчик, того-сего не знает. Но это ж не оперуполномоченный, это политическая должность. Впрочем, я знаю случаи, когда он мог и сломать человека в вербовочном плане…

Исключительно трудолюбивый человек. К примеру, готовили ему выступление. В разведке мощные аналитические службы. Собрали команду, она подготовила текст. Он прочитал, вроде замечаний нет, потом слушаешь выступление — совсем по-другому говорит. Значит, сам переписал.

Он человек, который думал только о работе. Приезжаешь в дачный поселок разведки. Кто-то в домино играет, кто-то в карты… Он не играл даже в шахматы. Наверное, умел, но не играл никогда.

По характеру, конечно, сложный. Нелегко с ним было работать. Немного капризный, обидчивый. Но не злопамятный. Сухость внешняя, она многих пугала. Может быть, это служба заставила быть излишне сухим, и он таким остался.

Были люди, которые с большим опытом жизненным при нем чувствовали себя неуверенно. В его приемной можно было увидеть генерала, резидента в крупной стране, у которого голос дрожит — боится к нему в кабинет зайти… В нем было что-то такое… сталинское. Не в действиях, а в манере беседовать. Не каждый выдерживал его взгляд. Может быть, работа накладывала свой отпечаток. Я видел его в других ситуациях, когда он был мягок, прост, умел угостить, сам разливал…

Он гордился разведкой, тем более что и Андропов разведку выделял… Кстати, он один из немногих, кто мог возразить Юрию Владимировичу. То есть он имел свое мнение. И высказывал, не боясь, в глаза Андропову! Я уж не говорю — Чебрикову. Андропов обижался. Это мне Владимир Александрович поведал. Вот он сказал Андропову, что такое-то дело делается неправильно. Андропов некоторое время с ним не разговаривает. Потом звонит: Володя, приезжай…

Беспорядка в разведке Крючков не допускал. У него все четко работало — секретари, дежурная служба. Он много читал — газеты, журналы, специальную информацию. Когда читал, все интересное отмечал галочками, закладками. Секретарь потом это перепечатывала. Он картотеку вел по разным проблемам. А то ведь, бывает, прочитаешь что-то интересное, а потом не можешь вспомнить, где ты это видел.

А у него все в картотеке. Выступает, берет эти карточки и начинает шпарить цитаты, цифры. Производит впечатление. Вообще-то, всю информацию, поступающую в разведку, один человек прочитать не в состоянии. Есть информационно-аналитическая служба, туда приходят все телеграммы, в том числе из министерства иностранных дел и Главного разведывательного управления генштаба — военной разведки.

Там сидят аналитики, они все это просматривают и самое интересное, важное, нужное отбирают начальнику разведки. Потом это смотрят помощники и кладут ему на стол. Есть, конечно, оперативные телеграммы, адресованные только ему. Или есть информация, которая, минуя всех, поступает в его адрес.

Дальше уже он решает: это показать председателю КГБ, это разослать членам политбюро, на основании этого сообщения подготовить специальную записку.

— А получал он информацию о состоянии внутри страны?

— Через председателя КГБ, — объяснил Юрий Солоницын. — Каждое управление комитета отправляло информацию на имя председателя, а тот писал резолюцию: «Ознакомить членов коллегии». Или персонально — товарищу Крючкову, еще кому-то…

Окружающих Крючков поражал заботой о собственном здоровье. Он каждое утро вставал без четверти шесть и час делал зарядку на улице в любую погоду, когда бы ни лег. Жил он только на даче в поселке Первого главного управления КГБ, который строили для иностранных гостей КГБ, а использовали как дачи руководства разведки.

Отпуск он брал зимой, поскольку обожал бегать на лыжах. Ходил в парилку, правда, не в русскую баню, а в сауну. Плавал в бассейне. Мало пил, предпочитал виски и пиво, но очень умеренно…

Крючков был завзятым театралом, не пропускал ни одной интересной премьеры. Я сам впервые увидел его в театре в середине 70-х. Мой отец сказал: «Смотри, вот начальник советской разведки». Невысокого роста, невыразительный человек в очках сидел где-то во втором ряду.

В августе 1991 года при обыске в квартире Крючкова искали его записную книжку. Жена сказала, что он обходился без книжки. Он помнил все имена, фамилии, телефонные номера. Ему и компьютер не был нужен.