Посмотрев на море, Джудит увидела три большие шлюпки; огибая мысок, на котором стоял маяк, они направлялись к пирсу. И каждая из них была битком набита людьми, которых расстояние и слепящее солнце превратили в расплывчатую массу цвета хаки с бледными пятнышками человеческих лиц.

– А их, похоже, целая орава. – Сара так нервничала, что болтала не закрывая рта. – Надо сказать, есть в этом что-то странное. Я хочу сказать, что трудно соотнести все ужасы, о которых мы слышали, с такой праздничной обстановкой – флаги, оркестр и прочее. Надеюсь только, они не…

Тамбурмажор не дал ей закончить, выкрикнув свою первую команду; от неожиданности Сара чуть не подскочила. Его явно хорошо проинструктировали насчет того, когда начинать. Жезл его блеснул на солнце, зарокотали барабаны, и все волынщики единым махом вскинули свои инструменты к плечам. Раздался жуткий, какой-то замогильный звук, от которого прошибал озноб, – музыканты надули кожаные мешки своих волынок. Потом они заиграли. И не какой-нибудь военный марш, а мотив старинной шотландской песни.

– О боже!.. – пролепетала Сара. – Надеюсь, я не зареву.

Шлюпки приблизились, теперь можно было различить лица стоявших плечом к плечу пассажиров. Никаких прекрасных челнов тут не было, и уж подавно – никаких юных королей. Простые, обыкновенные люди, пережившие ад, возвращались в нормальный, привычный мир. Но встречать их на берегу звуками волынки!.. Кого-то явно посетило вдохновение. Само собой, Джудит слышала оркестры волынщиков по радио, видела их в хрониках, которые крутили в кинотеатрах перед началом картины. Но никогда еще ей не доводилось быть частью всего этого – видеть все собственными глазами и слышать, как неистовый поток звуков сливается с ветром и растворяется высоко в небесах. От этой музыки – в сочетании со всеми обстоятельствами события – у нее мурашки побежали по спине, а к глазам, как и у Сары, подступили слезы.

Сдерживая их усилием воли, она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее и ровнее:

– Почему они играют шотландские песни?

– Видно, ничего другого не знают. Вообще-то, большинство бывших пленных – из Даремского полка легкой пехоты, но есть как будто и «Гордонские горцы».

Джудит встрепенулась.

– Гордонцы?

– Я так слышала.

– Когда-то я знала одного парня из «Гордонских горцев». Он погиб в Сингапуре.

– Может быть, ты встретишь кого-нибудь из его товарищей.

– Я не знала никого из его друзей.

Первое судно подошло к причалу и стало швартоваться. Пассажиры начали организованно высаживаться на пирс. Сара расправила плечи.

– Пошли, хватит прохлаждаться. Настал наш черед. Приятную улыбочку – и вперед!

Они так боялись – а оказалось, все не так уж трудно. Их ждали не пришельцы с другой планеты, а обыкновенные молодые ребята; стоило Джудит услышать их говор с успокоительно знакомыми акцентами Нортумберленда, Камберленда и Тайнсайда, как от ее опасений не осталось и следа. Мужчины были худые-прехудые, с непокрытыми головами и болезненно бледными лицами, но опрятно обмундированные (Красным Крестом в Рангуне?) в походную зеленую форму и парусиновые туфли на шнуровке. Ни знаков различия и звания, ни полковых эмблем. По двое и по трое они шли по пирсу – медленно, как будто не зная, куда им деваться дальше, но как только одетые в белое девушки из ЖВС и медсестры смешались с их толпой, всякое смущение растаяло.

– Здравствуйте, я – Джудит. Мы рады вас видеть.

– Я – Сара. Добро пожаловать в Коломбо.

– Мы даже оркестр для вас организовали.

– Так приятно вас видеть.

Вскоре вокруг каждой девушки собралось по горстке мужчин, которые явно были рады, что сейчас им скажут, что делать.

– Мы поведем вас на Гордонз-Грин, к палаткам.

– Отлично.

Одна медсестра, пытаясь привлечь внимание, хлопала в ладоши, точно школьная учительница.

– Если кому-то тяжело, нет никакой необходимости идти пешком, вас подвезут.

Однако группа Джудит, в которой набралось человек двадцать, выразила желание идти пешком.

– Хорошо. Тогда идемте.

Неторопливым шагом они двинулись вверх по отлогому склону, идущему от берега. Оркестр играл уже другую мелодию.

Парень, который оказался рядом с Джудит, сказал:

– Эта сестра, которая в ладоши хлопала… У нас, когда я ходил в школу, была такая же учительница.

– А откуда вы?

– Из Алнуика.

– Вы бывали в Коломбо?

– Нет. Мы останавливались тут на пути в Сингапур, но на берег не выходили. Офицеры выходили, а нас не выпускали. Видно, боялись, как бы мы не дали деру.

– Ей-богу, это было б к лучшему, – заметил другой подопечный Джудит. На шее у него были рубцы, как будто от ожогов, и он сильно хромал.

– Вам не трудно идти? Может быть, лучше поехать на машине?

– Небольшая прогулка не повредит.

– А вы из каких мест?

– Из-под Уолсингема. У моего отца овцеводческая ферма.

– Вы все из Даремского полка легкой пехоты?

– Так точно.

– А есть на борту «Гордонские горцы»?

– Да, но они в самом хвосте. За нами.

– Не очень вежливо получилось, что встречают вас шотландской музыкой. Им бы играть нортумберлендские народные песни. Специально для вас.

– Какие, например?

– Не знаю. Я ни одной не знаю.

Другой мужчина выдвинулся вперед.

– А вы знаете «Когда корабль придет домой…»?

– Нет. Извините, я такая невежественная.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Джудит.

– Вы служите в Коломбо?

– Нет, я здесь в отпуске.

– Если вы в отпуске, то что вы здесь, с нами, делаете?

– Отлично провожу время.

Впоследствии, в воспоминании, прием в честь возвращения военнопленных на родину всегда представлялся Джудит чем-то вроде праздника в школе или застолья в саду, какие устраивают в Англии. Пахло притоптанной травой, парусиной и разгоряченными человеческими телами. На лужайке оркестр морских пехотинцев играл веселые отрывки из Гилберта и Салливана. В палатках, где смешались одетые в хаки виновники торжества и важные гости, почтившие прием своим присутствием, образовалась толчея и духота. (Роузмаллионский священник, лорд-наместник Корнуолла и полковник Кэри-Льюис выглядели бы здесь вполне к месту.) Далее – угощение. Стоящие вдоль стенок палатки столы ломились от яств. Булочки, бутерброды, пирожные – все это исчезало с молниеносной быстротой, но тут же пополнялось из какого-то неисчерпаемого источника. Из напитков имелись кофе глясе, лимонад и горячий чай. (И опять же – нетрудно было представить, как у кипящего титана хлопочут над чаем миссис Неттлбед и Мэри Милливей, а рядом миссис Мадж возится с молочниками и сахарницами.)