– Я думал, она будет ждать меня, – проговорил Гас.

– Ты не должен на нее сердиться.

– Я не сержусь.

Но он как-то сразу осунулся, страшная усталость легла на его лицо. Он поднес руку к лицу, потер ладонью глаза. Джудит подумала о том, как он поедет домой, назад в Шотландию, где его ждет пустота. Где нет больше родителей, нет семьи. И нет Лавди.

– Мы не должны терять связь, Гас, – снова заговорила она. – Что бы там ни было, мы не должны. Я дам тебе свой адрес, и ты дай мне свой, чтобы я могла тебе написать. – Вдруг она поняла, что у них нет письменных принадлежностей, и встала. – Сейчас раздобуду бумагу и ручку. И найду что-нибудь, чтобы спрятать твое виски. Подожди, я мигом.

Оставив его, она вошла внутрь отеля, расплатилась в баре и попросила коричневый бумажный пакет для Гаса. После этого прошла в комнату для игры в бридж и стащила там со стола два листка гостиничной почтовой бумаги и карандаш. Вернувшись к Гасу, она заметила, что он не сдвинулся с места. Он так и сидел, не отрывая взгляд от горизонта – размытой линии, разграничивающей два разных оттенка голубого.

– Вот. – Она протянула ему листок и карандаш. – Напиши свой адрес. По которому я смогу тебя найти.

Он написал несколько слов и отдал листок с карандашом обратно. «Ардврей, Банчерри, Абердиншир». Она сложила листок с адресом пополам и сунула его в карман. Теперь был ее черед. «Дауэр-хаус, Роузмаллион».

– Если я напишу, ты ответишь, Гас? Обещаешь?

– Конечно.

– У нас обоих слишком мало осталось в жизни. Поэтому мы должны поддерживать друг друга. Это важно.

Теперь уже он сложил листок с ее адресом и спрятал в нагрудный карман рубашки.

– Да. Важно. Джудит… Наверно, мне уже надо идти. Мне нельзя опаздывать на корабль. А то они уплывут без меня.

– Я с тобой.

– Нет. Лучше я один.

– Мы найдем такси. Вот, возьми…

– Что это.

– Деньги на проезд.

– Считай меня своим должником.

– Нет, не должником. Просто другом.

Он взял свой пакет (который, несмотря на их старания, выглядел как бутылка), и, вернувшись с террасы в вестибюль, они вышли на улицу. Швейцар вызвал такси и открыл перед Гасом дверцу.

– До свидания, Джудит, – произнес он хрипловатым голосом.

– Обещай, что напишешь. Я дам о себе знать, как только вернусь в Англию.

Он кивнул, потом сказал:

– Вот еще что. Ты расскажешь им в Нанчерроу о сегодняшнем дне?

– Конечно расскажу.

– Скажи, что у меня все хорошо. Что я в полном порядке.

– О, Гас!..

Она приподнялась на цыпочки и расцеловала его в обе щеки. Он сел в такси, дверца захлопнулась, и машина покатила прочь. Джудит улыбалась и махала ему вслед, но, как только машина скрылась из виду, храбрая улыбка сползла с ее лица. «Держи связь, – безмолвно заклинала она, – не смей пропасть снова».

– Вам тоже вызвать такси?

Она обернулась к предупредительному швейцару в великолепной униформе бутылочного цвета. Несколько секунд она не могла сообразить, что делать и куда ей нужно ехать. Но в Форт возвращаться не было смысла. Нет, она поедет домой, примет душ и завалится в постель.

– Да, еще одно такси. Спасибо.

Снова она ехала по Галле-роуд, но теперь уже в обратном направлении и с комфортом – не то что в тряском кузове трехтонного грузовика.

«Ты расскажешь им в Нанчерроу о сегодняшнем дне?»

Она задумалась об Уолтере Мадже, Натаниеле и Лавди. Брак, которого никогда не должно было быть; ребенок, которому не следовало появляться на свет. Лавди была ее самой близкой подругой. Ни с кем ей не бывало так легко и весело, но и никто не умел так выводить ее из себя. Она глядела в окно на пыльные тротуары, на прохожих и вереницу пальм, тянущуюся вдоль дороги, и у нее болезненно сжималось сердце при мысли о том, какое унылое возвращение домой ожидает Гаса. Это было до слез несправедливо, разве такое он заслужил? Негодуя, сгорая от обиды за Гаса, она в мыслях обрушила весь свой гнев на Лавди.

«И почему ты всегда такая упрямая, такая настырная! Почему ты не послушала меня тогда, в Лондоне?»

«Я уже ждала ребенка!» – Лавди орет на нее, как на дурочку. Да уж, Лавди в долгу не останется.

«Ты все погубила! Гас жив и возвращается домой, и у него больше никого нет – его старики умерли. Ему бы теперь ехать в Нанчерроу. Чтобы найти там тебя, тебя, которая его ждет. А вместо этого он едет в Шотландию, в свой пустой дом, и у него не осталось ничего – ни семьи, ни любви».

«Что мешает ему приехать в Нанчерроу? Он был другом Эдварда. Мама с папчиком всегда им восхищались. Ничто ему не мешает».

«Как он приедет, если ты вышла за Уолтера? Он ведь так тебя любил, любил до безумия. Все это время, пока он строил эту чертову железную дорогу в Бирме, его грела одна-единственная мысль – что ты его ждешь. Как он приедет? У тебя, должно быть, совсем нет сердца и воображения, если тебе такое может прийти в голову».

«Он должен был дать о себе знать, сообщить, что жив». Теперь Лавди помрачнела.

«Но как? Он же не мог тебе позвонить, в самом-то деле! Ему удалось послать одно-единственное письмо родителям, и он даже не уверен, что те его получили. Почему ты перестала надеяться? Почему не стала его ждать?»

«Я одного понять не могу: чего это ты так всполошилась… ни с того ни с сего?»

«Я не „всполошилась“. Просто я ощущаю ответственность. Он должен знать, что у него есть друзья. Мы не можем позволить ему исчезнуть снова. Но я сомневаюсь, что он когда-нибудь вернется в Нанчерроу, да и ко мне в Дауэр-хаус тоже вряд ли приедет, он же знает, как близко друг от друга мы живем, – рано или поздно он бы с тобой встретился. Видишь, в какое положение ты меня поставила?»

«У него же были еще друзья, кроме нас».

«Но ты прекрасно знаешь, как он любил Корнуолл! Для него это был словно рай на земле. Корнуолл, живопись и ты. Откуда в тебе столько черствости? У тебя просто дар все портить!»

«С чего ты взяла, что я все испортила? Откуда тебе знать? Ведь мы практически не виделись целых пять лет! Почему ты решила, что я несчастлива с Уолтером?»

«Потому что он был не тот человек, это была ошибка. Тебе следовало дождаться Гаса».

«Да заткнись ты, наконец!»

Такси затормозило и свернуло к обочине. Джудит увидела знакомые ворота, часового. Приехали. Она вышла из машины, расплатилась с таксистом и прошла в ворота.

И тогда произошло последнее за этот необыкновенный день необыкновенное событие, заставившее Джудит начисто позабыть о Лавди с Уолтером. Двери дядиного бунгало стояли распахнутыми настежь, и не успела она сделать несколько шагов по подъездной дороге, как появился он сам и, сбежав по широким ступеням, большими шагами направился ей навстречу по аккуратно разровненному гравию.