Надежда умирает последней. Завтра исполнится две недели с момента захвата японцами Марианских островов, думал Ореза, а все, что они слышали, – это сообщения о проклятых переговорах. С каких это пор Америка вела переговоры по поводу захваченных у нее территорий? Может быть, дело именно в этом. Может быть, это и есть очевидный признак слабости их страны, и он почувствовал ощущение безнадежности. Никто не сопротивлялся. Ну. скажите же нам, что наше правительство делает что-то, хотелось ему крикнуть адмиралу, что находился на другом конце космического сотового канала…

– Да, какого черта. – Ореза прошел в гостиную, вложил батареи в ручку телефонной трубки, просунул антенну в отверстие, просверленное в середине салатной миски, и набрал номер.

– Адмирал Джексон, – услышал он.

– Говорит Ореза.

– У вас что-нибудь новое?

– Да, адмирал. Хочу сообщить вам, как закончатся выборы.

– Не понимаю вас, главный старшина.

– Я смотрел передачу Си-эн-эн о том, что два наших авианосца потеряли способность выйти в море, при этом специалисты говорили, что они не в силах предпринять что-то. Черт побери, сэр, даже когда аргентинцы захватили проклятые Фолкленды, британцы заявляли, что они вернут их себе. Я не слышу того же от нашего правительства. Черт возьми, что остается нам думать?

Джексон несколько секунд обдумывал ответ.

– Вы хорошо знаете, что я не могу нарушать правила и обсуждать военные операции. Ваша задача заключается в том, чтобы обеспечивать нас информацией, ясно?

– Пока мы слышим только одно – как японцы будут проводить выборы. Ракетная батарея к востоку от нас закрыта теперь маскировочной сеткой…

– Я знаю об этом. Как знаю и о том, что поисковый радар на вершине горы Тапочау функционирует и что около сорока истребителей размещено в аэропорту и на базе в Коблере. Мы насчитали еще шестьдесят на базе Андерсен на Гуаме. Нам известно, что восемь эсминцев курсируют к востоку от острова и танкеры приближаются к ним для проведения бункеровки. Что еще вас интересует? – Даже если Ореза «находился под наблюдением» – вежливое выражение, означающее пребывание под арестом, – в чем Джексон сомневался, в этой информации не было ничего секретного. Всем известно, что у Америки есть в космосе разведывательные спутники. С другой стороны, Орезе нужно знать, что Джексон пристально следит за положением и, что еще больше важно, проявляет к нему интерес. Он испытывал стыд от того, что должен сказать дальше. – Главный старшина, я ожидал большего от такого ветерана, как вы. Ответ заставил его почувствовать себя лучше.

– Вот это я и хотел услышать от вас, адмирал.

– Как только случится что-нибудь новое, сразу сообщите нам.

– Слушаюсь, сэр.

Джексон положил трубку и взял со стола только что доставленный доклад о готовности «Джонни Реба».

– Уже скоро, главный старшина, – прошептал он. Настало время встретиться с офицерами базы ВВС в Мак-Дилле, которые, как это ни кажется невероятным, носили зеленую армейскую форму. Адмирал не знал, что они напомнят ему о чем-то, что он видел несколько месяцев раньше.

* * *

У всех солдат испанский должен быть родным языком, и они должны выглядеть как испанцы. К счастью, это не было сложной задачей. Специалист по личным документам вылетел из Лэнгли в Форт-Стьюарт, штат Джорджия, вместе со всем необходимым снаряжением, включающим десять пустых паспортов. Чтобы упростить задачу, всем были сохранены подлинные имена и фамилии. Старший сержант Джулио Вега сидел перед камерой в своем лучшем костюме.

– Не улыбайтесь, – сказал ему специалист из ЦРУ. – Европейцы не улыбаются для фотографий на паспортах.

– Да, сэр. – Кличка Веги среди солдат была Осо, медведь, но только ветераны осмеливались называть его так. Для остальных рейнджеров из роты «Фокстрот» 2-го батальона 175-го полка он был, только «старший сержант», и его знали как опытного сверхсрочника, готового оказать всяческую поддержку своему капитану при проведении операции, для участия в которой он только что добровольно вызвался.

– Впрочем, вам понадобится и костюм получше.

– Кто мне за него заплатит? – широко улыбнулся Осо. Это на фотографии будет мрачная физиономия, которую обычно видели солдаты, не справлявшиеся с его требованиями. Только не эти, подумал он, имея в виду восьмерых солдат, прошедших обучение прыжкам с парашютом (это требовалось от всех рейнджеров), каждый из которых принимал участие в боевых действиях в той или другой горячей точке. Что было необычно для военнослужащих 175-го полка, так это то, что ни один из них не стригся почти наголо, чтобы волосы напоминали короткую щетину. Вега вспомнил еще одну группу, похожую на эту, и улыбка исчезла с его лица. Колумбия. Не все вернулись тогда живыми.

Испанский язык в качестве родного, подумал он, выходя из комнаты. Испанский был, по-видимому, языком жителей Марианских островов. Подобно большинству армейских ветеранов в звании старшего сержанта, Вега получил степень бакалавра в вечернем колледже, где его специальностью была военная история – это, казалось ему, больше всего соответствовало выбранной им профессии, да и к тому же армия платила за обучение. Если на этих островах действительно говорят на испанском языке, то предстоящая операция приобретает определенный смысл. Название операции, о котором он узнал в коротком разговоре с капитаном Диегой Чека, тоже показалось ему подозрительным. Ее назвали операцией «Зорро», что настолько развеселило капитана, что он решил поделиться этой новостью со своим старшим сержантом. Настоящего Зорро звали дон Диего, не правда ли? Капитан забыл имя бандита, однако старший сержант вспомнил. Если твоя фамилия Вега, разве можно отказаться от участия в подобной операции? – спросил себя Осо.

* * *

Хорошо, что он в хорошей физической форме, подумал Номури. Даже просто дышать здесь было нелегко. Большинство европейцев, приезжающих в Японию, остаются в крупных городах, и им даже в голову не приходит, что эта страна не менее гориста, чем Колорадо. Тошимото было небольшим селением, впадающим в спячку зимой и процветающим летом, когда местные жители, уставшие от перенаселенного однообразия городов, переезжали для смены обстановки в сельскую местность. Деревня, расположенная в самом конце государственного шоссе номер 140, по сути дела погрузилась в спячку и, казалось, свернула на зиму тротуары, но Чету удалось найти место, где он смог арендовать небольшой четырехколесный мотоцикл-вездеход. Номури объяснил хозяину фирмы, что ему хочется на несколько часов отвлечься от городской суеты и побывать в горах. В обмен на небольшую сумму денег и ключи от машины он получил суровое, хотя и вежливое предупреждение о необходимости следовать вдоль тропинки и проявлять осторожность, за что Номури любезно поблагодарил хозяина и отправился в путь, направляясь вдоль реки Таки – скорее небольшого потока, чем реки, – вверх в горы. Через час, проехав примерно семь миль, он остановился, выключил двигатель, достал из ушей ватные тампоны и прислушался.

Полная тишина. По дороге сюда Номури не заметил никаких следов на глине и гравии тропинки, по которой ехал вдоль порожистой реки, не увидел никаких признаков проживания в нескольких летних домиках, мимо которых проезжал, и теперь, прислушиваясь, не услышал ничего, кроме завывания ветра. На его карте был обозначен брод в двух милях вверх по склону, и, действительно, добравшись туда. Чет увидел брод, который оказался четко обозначенным и пригодным для переправы. Перебравшись на другой берег, он поехал дальше на восток, к Ширайши-сан. Подобно большинству вершин, склоны горы под воздействием воды и времени оказались изрезанными многочисленными ущельями, которые, постепенно сужаясь, заканчивались тупиками. Одна из долин горы Ширайши была особенно живописна в своей нетронутости сельским домом или летним коттеджем. Наверно, летом здесь разбивают свои лагеря бойскауты, чтобы прикоснуться к природе, которую остальная страна с таким усердием стремится уничтожить. Впрочем, скорее, в этом месте просто не оказалось залежей достаточно ценных минералов, что оправдало бы строительство шоссе или железной дороги. Кроме того, отсюда до Токио было сто миль по прямой, и могло показаться, что ты находишься в Антарктике.