Она услышала за спиной голоса. Ким не обернулась, но они стояли близко, и она невольно все слышала.

– Прости меня, – сказал Дальридан и нервно кашлянул. – Но я слышал вчера рассказ о том, что женщины и дети дальри остались одни в последнем лагере у Латам. Это правда?

– Правда, – ответил Тэйбор. Его голос был тонким и далеким, но он отвечал изгнаннику с учтивостью. – Все всадники Равнины ушли на север, к Келидону. Три ночи назад видели, как армия Тьмы промчалась вдоль Андариен. Авен пытался опередить их и первым добраться до Адеин.

Ким ничего об этом не знала. Она закрыла глаза, пытаясь рассчитать расстояние и время, но не смогла. И про себя помолилась, глядя в ночь. Если дальри погибли, все, что могли бы сделать остальные, лишалось смысла.

– Авен! – тихо воскликнул Дальридан. – У нас есть Авен? Кто?

– Ивор дан Банор, – ответил Тэйбор, и Ким услышала в его голосе гордость. – Мой отец. – Затем, через секунду, так как его собеседник молчал, он спросил: – Ты его знаешь?

– Я его знал, – сказал Дальридан. – Если ты его сын, то ты, наверное, Левон.

– Тэйбор. Левон – мой старший брат. Откуда ты его знаешь? Из какого ты племени?

В наступившем молчании Ким почти что слышала внутреннюю борьбу Дальридана с самим собой. Но он ответил.

– У меня нет племени, – вот и все, что он сказал. Послышались его удаляющиеся шаги, и он вернулся к кругу великанов.

Не одну ее гнетут сегодня печали, подумала Ким. Этот разговор ее взволновал, пробудил еще одну нить тревоги в уголке сознания. Она снова углубилась в свои мысли, стремясь к тишине.

– С вами все в порядке?

Нимфа Имрат двигалась бесшумно; голос Тэйбора раздался совсем рядом, и Ким вздрогнула. На этот раз она все же обернулась, благодарная ему за доброту. Она болезненно сознавала, что она с ним сделала. И ей стало еще больнее, когда она посмотрела на Тэйбора. Он был смертельно бледен, почти как призрак Кат Мейгола.

– Кажется, да, – ответила она. – А с тобой?

Он пожал плечами мальчишеским жестом. Но он был гораздо больше, чем просто мальчишка, ему пришлось стать таким. Она посмотрела на создание, верхом на котором он сидел, и увидела, что ее рог снова стал чистым и мягко светится в темноте. Он проследил за ее взглядом.

– Во время Каниора, – сказал он с изумлением в голосе, – пока Руана пел, кровь исчезла с рога. Не знаю, каким образом.

– Он дал вам отпущение, – ответила Ким. – Каниор – это очень сильная магия. – Она помолчала. – Была сильной, – поправилась она, осознав истину. Это она положила ей конец. Она оглянулась на параико. Те, кто мог ходить, носили воду из-за кряжа – там, наверное, находился ручей или колодец – для остальных. Ее спутники им помогали. И глядя на них, она наконец расплакалась.

И внезапно, к ее изумлению, пока она плакала, Имрат опустила свою прекрасную голову, старательно отводя рог в сторону, и нежно толкнула ее носом. Этот жест, совершенно неожиданный, открыл последние шлюзы в сердце Ким. Она посмотрела сквозь слезы на Тэйбора и увидела, как он кивнул, давая разрешение. Тогда она обвила руками шею великолепного создания, которое призвала и которому приказала убивать, прижалась своей головой к голове единорога и позволила себе разрыдаться.

Никто их не беспокоил, никто не приближался к ним. Через некоторое время, Ким не знала, через какое, она отступила назад. И посмотрела на Тэйбора. Он улыбнулся.

– Знаете, – сказал он, – вы плачете почти так же много, как мой отец.

Впервые за много дней Ким рассмеялась, и сын Ивора рассмеялся вместе с ней.

– Знаю, – задыхаясь, сказала она. – Знаю. Разве это не ужасно?

Он покачал головой.

– Нет, если вы умеете делать то, что вы сделали, – тихо ответил он. И так же внезапно, как появилась, эта мальчишеская улыбка исчезла. Теперь заговорил всадник:

– Нам надо улетать. Я охраняю лагерь, и нас не было слишком долго.

Ким гладила шелковистую гриву. Теперь она отступила назад, и в то же мгновение видение, которое так долго ускользало от нее, плавало на грани сознания, внезапно сгустилось, и она увидела, где ей надо быть. Она посмотрела на Бальрат: он был тусклым и бессильным. Ким не удивилась. Это понимание пришло из ее души Видящей, их общей с Исанной души.

Она заколебалась, глядя на Тэйбора.

– Я хочу попросить тебя еще об одном одолжении. Согласится ли она меня отнести? Мне надо проделать долгий путь, а времени мало.

Его взгляд уже стал далеким, но ровным и спокойным.

– Согласится, – ответил он. – Вы знаете ее имя. Мы понесем вас, Видящая, куда бы вы ни направлялись.

Значит, настала пора прощаться. Она оглянулась и увидела, что три ее спутника стоят вместе неподалеку.

– А нам куда идти? – спросил Фибур.

– К Келидону, – ответила она. Пока она стояла здесь, ей многое стало понятным, и в ней росло нетерпение. – Там была битва, и именно там вы найдете армию, тех, кто уцелел.

Она посмотрела на Дальридана, который колебался, держась позади.

– Друг мой, – сказала она громко, чтобы все слышали, – ты сегодня утром сказал Фибуру слова, в которых заключается истина: во Фьонаваре сейчас не может быть изгнанников. Иди домой и верни себе свое истинное имя на Равнине. Скажи им, что тебя послала Видящая Бреннина.

На мгновение он застыл, сопротивляясь. Потом медленно кивнул.

– Мы встретимся снова? – спросил он.

– Надеюсь, – ответила Ким, шагнула вперед и обняла его, а потом и Фибура. Потом посмотрела на Брока: – А ты?

– Я пойду с ними, – ответил он. – Пока мой король не вернется домой, я буду верой и правдой служить Авену и Верховному королю. Прошу тебя, будь осторожна, Видящая. – Голос его звучал ворчливо.

Она подошла поближе и по привычке проверила сделанную ею повязку на его голове. Затем наклонилась и поцеловала его в губы.

– Ты тоже, – шепнула она. – Мой дорогой.

И в самом конце она повернулась к Руане, который ее уже ждал. Они ничего не произнесли вслух.

В своем сознании она услышала его тихий голос:

«Пусть Ткач крепко держит твою нить в руке, Видящая».

Это было именно то, что ей больше всего хотелось услышать – последнее прощение, хотя она не имела права на прощение. Она взглянула вверх, на его огромную, с белой бородой голову патриарха, в мудрые глаза, повидавшие так много. «И твою, – ответила она молча. – Твою нить, и нити твоего народа».

Потом она медленно вернулась туда, где ждал Тэйбор, и села позади него на спину единорога, сказала ему, куда ей надо попасть, и они полетели.

До рассвета еще оставалось несколько часов, когда Имрат опустила ее на землю. Не в том месте, где шла война, а в единственном месте во Фьонаваре, где она знала минуты покоя. Тихое место. Озеро, подобное жемчужине, сверкающее в лунном свете. Домик у озера.