– Что-то не похоже, что строится… – хмыкнув, Ремезов тут же осекся – что ж он ожидал там, впереди, увидеть – подъемный кран и группу гастарбайтеров?

Гастарбайтеры, однако же, не замедлили появиться, да и весь город надвинулся как-то очень быстро – только что тянулась по сторонам степь, и вот, на тебе, уже – без всяких стен да ворот – дома, сады, мощеные улицы. И гастарбайтеры – русские мужики, каменщики во главе с артельным-прорабом, видавшим вилы малым с черной окладистой бородищею и загорелым до черноты лицом.

– Эй, Микола, Карась! – уперев руки в бока, деловито распоряжался артельный. – Там вон погуще раствора кладите – хозяин наказывал, чтоб крепка стенка была!

– Здоровы будьте, православные, – проезжая мимо, весело крикнул боярин.

Каменщики – те, кто оказался к кавалькаде поближе – разом поклонились:

– И ты, господине, будь здрав.

– В рабстве, почитай, здесь, в полоне? – не удержавшись, поинтересовался молодой человек.

Артельный гулко расхохотался:

– Ране были в полоне, а топеря – на заработках. Деньгу хорошую зашибаем, не жалуемся.

– Ну, Бог вам в помощь.

Помахав артельным рукой, Павел хмыкнул: а ведь точно – гастарбайтеры, угадал!

Прогрохотав копытами коней по широкой площади, окруженной приземистыми домами и строящимся – по виду, православным – храмом, всадники свернули на неширокую улочку, что вела вниз, к пристани, тоже все еще строившейся, точнее сказать – расширявшейся. Туда, к покачивающимся на зыби судам и поехали, спешившись на узких деревянных мостках.

– Тут останьтесь, – спрыгнув с коня, быстро распорядился Игдорж. – Ждите. А мы с гостем пойдем.

– Дядюшка! – юный Бару взмолился вдруг чуть не плача, – А можно и я с вами, а? На ладью посмотреть хочется.

Бросив на племянника хмурый взгляд, найман неожиданно смилостивился и махнул рукой:

– Ладно, иди. Только морду от грязи вытри… Да не конскую – свою!

Бару проворно утер лицо рукавом и поспешил следом за Игдоржем и Павлом. А те уже подходили к большому и широкому судну с зеленой, украшенной затейливыми узорами, кормою. Ремезов, честно сказать, несколько недоумевал – не думал, что еще и на корабле плыть придется.

– Нет, друг, не поплывем, – словно подслушав мысли, найман вдруг обернулся. – Здесь тот пройдоха живет, торговец. Прямо на ладье и живет, да-а.

– Что, у пройдохи дома своего нету? – удивился боярин. – Какой же он тогда пройдоха?

– Дом он, друг Павел, строит. Каменщиков по пути видал? На него стараются… Эй, хэй! – приложив ладони ко рту рупором, громко позвал степной рыцарь. – Есть тут кто-нибудь?

Ремезов, Яцек и Бару с любопытством рассматривали корабль, производивший весьма солидное впечатление. Не «Титаник», конечно же, но и не убогая ладья-однодревка. Широкое, с высокими нашивными бортами, судно – такие назывались насадами, однако у этого имелась еще и палуба, и весьма вместительные трюмы, а вот мачты что-то не было видно – видать, опустили, положили вдоль борта, да и не особенно-то нужна речному судну мачта, на веслах-то куда надежнее… только где тут весла? Нет их, похоже… Ага! Это ж баржа, а двигают ее впряженные в лямки бурлаки или даже волы – что вернее.

– Хэй! Хэй! – снова крикнул Игдорж, а Бару поддержал его громким заливистым свистом.

Появившийся, наконец, у борта, мужик с русой растрепанной бородою смачно, с видимым наслажденьем, зевнул и, лениво почесав под рубахою грудь, осведомился по-русски:

– Чего свистите тут? Кого надо?

– Почтеннейший Ильчит-караим здесь? – быстро спросил найман.

– Здесь, – мужик покивал головою. – Почивать изволит.

– Так разбуди немедля! – гордо вскинув голову, степняк положил руку на эфес сабли в дорогих, украшенных золотыми накладками ножнах.

Сообразив, с кем имеет дело, матрос с запоздалой поспешностью поклонился:

– Посейчас разбужу господине. Как передать, кто пожаловал?

– Скажи – благородный нойон Игдорж Даурэн припожаловал! – опередив дядюшку, громогласно провозгласил Бару. – Да побыстрей шевелись – господин Игдорж ждать не любит.

Еще раз поклонившись, мужик исчез из виду, но вскоре появился в компании еще двух матросов, проворно перебросивших на причал мостки.

– Входи, господине боярин!

Ремезов покачал головой – и двадцати секунд не прошло, ловко же тут дела делались!

– Однако быстро купчина проснулся!

– Попробовал бы не проснуться! – Игдорж Даурэн снова погладил эфес своей сабли.

Оставив Бару с Яцеком на причале, найман и его друг-боярин прошли вслед за бородачом на корму, где был разбит невысокий шатер с гостеприимно откинутым пологом, под которым широко улыбался толстячок-коротышка в богатом халате, со смуглым и сморщенным, словно печеная груша, лицом.

– Рад видеть почтеннейшего господина Игдоржа и его не менее почтеннейшего спутника! Прошу, прошу, заходите, не побрезгуйте отведать шербету и осушить пару-тройку кувшинов вина. О, это очень хорошее вино, любезнейшие мои господа, специально держу для таких вот визитов… Брысь!

Обернувшись, купец поспешно выпроводил из шатра чернобрового мальчика и изогнулся в поклоне:

– Располагайтесь, мои господа!

Сначала пили вино, действительно, оказавшееся весьма неплохим, а уж после перешли к делу.

– Моему другу нужно срочно встретиться со славным Субэдеем, – коротко пояснил Игдорж Даурэн. – Я слышал, ты можешь это устроить, Ильчит-караим.

Поморгав, купец покачал головой:

– Мои возможности вовсе не безграничны, уважаемый господин Игдорж.

Найман молча вытащил из-за пазухи золотой, изящной работы, браслет, украшенный драгоценными камнями.

– Но я все же попробую, – сверкнув маленькими темными глазами, быстро продолжил Ильчит-караим. – Сделаю все, не сомневайтесь, только нужно будет чуть-чуть подождать…

Еще один браслет, на этот раз серебряный, перекочевал в алчные ладони торговца.

– …совсем-совсем немного. С вашего позволения, я прямо сейчас и распоряжусь, а вы пока пейте, кушайте… эй, слуги! Несите вина! Кстати, ваших слуг я тоже могу покормить, пусть поднимаются на судно.

– Еще один вопрос, – вступил в разговор боярин. – Нет ли у тебя, почтеннейший Ильчит-караим, знакомых торговцев, которые бы вскорости отправлялись… ну, скажем, хотя бы на Волынь или в Галич.

– Есть такие, – спокойно отозвался купец. – Караван почтенного Халеда ибн Фаризи как раз отправляется в земли урусов.

– Нет, нет, – поперхнувшись вином, Ремезов замахал руками. – Халед ибн Фаризи нам не совсем подходит. Нет ли купца русского или поляка?

– Тогда – почтеннейший Богдан из Менска. У него даже есть ханская пайцза! Отправляется прямо на днях, сначала – по Итиль-реке, потом – посуху, по трактам. Подойдет?