В обычный день Эдди тихонько ретировался бы в магазин и попросил мистера Гедро позволить ему выйти через черный ход, но этот день никак не тянул на обычный. Эдди замер на месте, одной рукой схватившись за сетчатую дверь с маленькими рекламными плакатами сигарет: «„ВИНСТОН“ — ВКУС НАСТОЯЩИХ СИГАРЕТ», «ИЗ ДВАДЦАТИ ОДНОГО СОРТА ОТЛИЧНОГО ТАБАКА ПОЛУЧАЕТСЯ ДВАДЦАТЬ ЛУЧШИХ СИГАРЕТ», и с мальчиком-посыльным, кричащим «ТРЕБУЙТЕ „ФИЛИП МОРРИС“», а в другой держа коричневый пакет с магазинными покупками и белый — из аптеки.

Виктор Крисс увидел его и ткнул локтем Генри. Тот поднял голову; как и Патрик Хокстеттер. Лось, который соображал медленнее, продолжал отсчитывать центы еще секунд пять, прежде чем понял, что вокруг него установилась какая-то странная тишина, и тоже поднял голову.

Генри встал, отряхивая с колен мелкие камешки. Две лонгеты торчали из-под повязки на носу, и заговорил он гнусавым голосом.

— Чтоб мне сдохнуть. Один из камнеметчиков. И где твои друзья, говнюк? В магазине?

Эдди покачал головой прежде, чем сообразил, что это очередная ошибка.

Улыбка Генри стала шире.

— Что ж, это хорошо. Я не против того, чтобы разобраться с вами по одному. Спускайся вниз, говнюк.

Виктор стоял рядом с Генри. Патрик Хокстеттер — чуть сзади, его застывшую бессмысленную улыбку Эдди знал со школы. Лось еще поднимался.

— Иди сюда, говнюк, — добавил Генри. — Давай поговорим о бросании камней. Давай об этом поговорим, хочешь?

Теперь, уже слишком поздно, Эдди решил, что лучше всего ему вернуться в магазин. В магазин, где он будет под защитой взрослого. Но когда он попятился, Генри рванулся вперед и схватил его. Дернул Эдди за руку, дернул сильно, и его улыбка сменилась злобным оскалом. Другой рукой Эдди больше не держался за сетчатую дверь. Он слетел со ступенек и обязательно ткнулся бы лицом в гравий, если бы Виктор не поймал его под мышки, и тут же не отбросил. Эдди удалось удержаться на ногах, но, чтобы сохранить равновесие, он дважды повернулся вокруг оси. Теперь четверо парней смотрели на него с расстояния в десять футов, Генри — чуть впереди остальных, вновь улыбаясь. Волосы на затылке стояли торчком.

Слева от Генри был Патрик Хокстеттер, действительно жуткий парень. До этого дня Эдди не приходилось видеть, чтобы он с кем-то водил компанию. Патрика отличал и избыток веса, так что его брюхо нависало над ремнем с пряжкой Красного всадника. Его идеально круглое лицо всегда было белым, как сметана. Теперь же оно чуть подрумянилось, нос просто обгорел, и краснота растекалась с крыльев на щеки. В школе Патрик обожал убивать мух зеленой пластмассовой линейкой и складывать их в пенал. Иногда он показывал свою коллекцию дохлых мух какому-нибудь новенькому ученику на школьном дворе во время перемены. Его толстые губы улыбались, но серо-зеленые глаза оставались серьезными и задумчивыми. Он никогда не произносил ни слова, когда демонстрировал свою коллекцию, что бы ни говорил ему новичок. Такое же выражение лица было у него и сейчас.

— Как поживаешь, Человек-камень? — Генри двинулся к Эдди. — Сегодня камни с собой прихватил?

— Не трогай меня. — Голос Эдди дрожал.

— «Не трогай меня», — передразнил Генри, вскинув руки в притворном ужасе. Виктор рассмеялся. — А что сделаешь, если трону, Человек-камень? Что? — С невероятной быстротой он выбросил руку вперед и врезал Эдди по скуле. Грохнуло, как при ружейном выстреле. Голова Эдди дернулась. Из левого глаза потекли слезы.

— Мои друзья в магазине, — пробормотал Эдди.

— «Мои друзья в магазине», — пронзительным голосом прокричал Патрик Хокстеттер. — Ой! Ой! Ой! — И начал обходить Эдди справа.

Эдди уже поворачивался к нему, когда Генри ударил его второй раз, уже по другой скуле.

«Не плачь, — сказал он себе, — этого они от тебя хотят, но ты этого не сделаешь, Эдди, Билл бы этого не сделал, Билл не заплакал бы, и ты тоже не запла…»

Виктор шагнул вперед и открытой ладонью толкнул Эдди в грудь. Эдди отступил на полшага, а потом упал через Патрика, который присел у его ног. Он ударился спиной о гравий, попытался оттолкнуться от него руками, а потом — у-уф — из легких разом вышел весь воздух.

Генри Бауэрс прыгнул на него, коленями прижал руки, задом уселся на живот.

— Прихватил с собой камни, Человек-камень? — проревел Генри, и безумный блеск его глаз испугал Эдди куда больше, чем боль в руках или невозможность вдохнуть. Генри рехнулся, сомнений не оставалось. И рядом вертелся Патрик.

— Хочешь побросать камни? Я дам тебе камней! Вот! Вот тебе камни!

Генри сгреб пригоршню дробленого гравия, опустил руку на лицо Эдди, и принялся втирать гравий в кожу, раздирая щеки, веки, губы. Эдди открыл рот и закричал.

— Тебе нужны камни! Я дам тебе камней, Человек-камень! Тебе нужны камни? Хорошо! Хорошо! Хорошо!

И начал набивать дробленым гравием открытый рот Эдди. Камешки царапали десны, скрежетали на зубах, отскакивали от пломб. Эдди снова закричал и выплюнул гравий.

— Хочешь еще камней? Да? Добавить еще? Добавить…

— Прекрати! Слышишь! Прекрати! Ты, мальчик! Отстань от него! Немедленно! Ты меня слышишь? Отстань от него!

Заплаканными, полуприкрытыми глазами Эдди увидел, как большая рука опустилась вниз, схватила Генри за воротник рубашки и правую лямку комбинезона. Дернула, и Генри отлетел в сторону. Приземлился на гравий и вскочил. Эдди так быстро подняться не удалось. Он попытался встать, но тело поначалу не слушалось. Он жадно хватал ртом воздух и выплевывал изо рта окровавленные камешки.

Ему на помощь пришел мистер Гедро, в длинном белом фартуке, и чувствовалось, что он в ярости. На лице владельца магазина не читалось страха, хотя Генри перерос его на три дюйма и весил фунтов на пятьдесят больше. На лице владельца магазина не читалось страха, потому что он был взрослым, а Генри — ребенком. «Да только сейчас, — подумал Эдди, — это ничего не значит. Мистер Гедро просто не понимает. Он не понимает, что Генри рехнулся».

— Убирайтесь отсюда! — Мистер Гедро надвигался на Генри, пока мыски его туфель не уперлись в мыски кроссовок высокого мальчика с угрюмым лицом. — Убирайтесь отсюда и не смейте возвращаться. Такого я не потерплю. Четверо на одного! Что скажут ваши матери?

Он оглядел остальных горящими злыми глазами. Лось и Виктор опустили головы. Принялись изучать свои кроссовки. Патрик продолжал смотреть то ли на мистера Гедро, то ли сквозь него пустыми серо-зелеными глазами. А мистер Гедро перевел взгляд на Генри и успел сказать:

— Садитесь на свои велосипеды и… — когда Генри сильно толкнул его в грудь.

Выражение крайнего изумления, появившееся на лице мистера Гедро, при других обстоятельствах выглядело бы комично. Он отлетел назад, из-под ног брызнул гравий, ударился пятками о нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к дверям его магазина, и плюхнулся на третью.

— Да как ты… — начал он.