Меня редко преследуют ночные кошмары, и уж никогда прежде мне не являлись в них гигантские слоны. Разумеется, сперва я не сомневался, что это просто красочный сон; вероятно, плохо переварившийся билтонг давал о себе знать. Однако затем насторожился: ведь я проснулся, а видение не рассеивалось, как поступают все приличные кошмары. Кроме того, если я сплю, откуда тогда эта противная колющая боль в ноге? (Позже я узнал, что Ханс, пытаясь разбудить меня, не привлекая внимания слона, тыкал мне в бедро шипом терновника, которым подкалывал брюки.) А разве может слон во сне настолько сильно дуть человеку в затылок, взметая пыль и сухую траву, что его так и тянет чихнуть?

Пока я в полном ужасе глядел на отражение в воде и обдумывал создавшееся положение, гигант прекратил меня обследовать и, очень осторожно перешагнув, пошел туда, где поодаль лежали Том и Джерри. До сих пор не знаю, спали они в этот момент или бодрствовали: случившееся так напугало охотников, что, вспоминая впоследствии сей случай, оба моментально теряли дар речи и ничего не могли толком рассказать. Зверь принюхался: сначала к Тому, а затем к Джерри. После чего фыркнул и, схватив охотников хоботом, легко швырнул одного за другим в воду. Сторонясь Ханса, как будто ему неприятен был сам его запах, слон прошел по гребню чаши в середине кургана и был таков.

Я мигом вскочил и ударил Ханса по уху, потому что готтентот продолжал тупо тыкать в меня колючкой, причиняя сильную боль. Заговорить с ним я не решался. Спустился по склону к краю пруда и бросился спасать из воды Тома и Джерри, надеясь, что охотники еще живы.

А между тем они не нуждались в моей помощи. Пруд оказался довольно мелким. И сейчас оба сидели на дне, причитая от ужаса, и лишь их головы торчали над водой. За всю свою жизнь я не видел более нелепого зрелища.

Шепотом я велел им вылезать и вести себя тихо, пригрозив, что иначе убью обоих. Увидев меня, охотники немного успокоились и выбрались на берег, опутанные водяным крессом. Судя по всему, кости их были целы. Я оставил обоих приходить в себя и, прихватив тяжелое ружье, подполз вместе с Хансом к краю впадины и огляделся.

Лунный свет озарял пространство, и всего лишь в какой-нибудь дюжине ярдов от нас гигантский слон стоял на небольшом выступе, или платформе, выступающей со стороны кургана. Она походила на трибуну оратора где-нибудь в Гайд-парке, и огромный зверь застыл там, словно каменное изваяние.

Никогда в жизни не забуду я этого потрясающего зрелища. Оно въелось в скрижали моей памяти кислотой страха и изумления. Только представьте! Установилась такая пронзительная тишина, что казалось, ее можно услышать. Широкая равнина (или дно озера) со всех сторон окружена кольцом черного леса. А прямо под нами гигантский слон – как я сразу определил, ему было очень много лет – стоит неподвижно, погруженный в тоску, словно старик, вернувшийся в дом своей юности и нашедший его пустым.

– Баас, – прошептал Ханс, – возьмите чуть левее. Всего один выстрел за ухо, и ты запросто уложишь его.

– Я не хочу стрелять в этого слона, – ответил я. – И не вздумай сам убить его, а не то я сломаю тебе шею.

Ханс наверняка подумал, что я просто-напросто нервничаю и боюсь все испортить. На самом деле мною двигали иные соображения. Сам не знаю почему, но я счел бы себя убийцей, застрелив слона, который сохранил мне жизнь, когда я лежал на земле абсолютно беззащитный, полностью находясь в его власти.

Я говорил тихо, опасаясь, как бы зверь нас не услышал. Внезапно он обернулся в нашу сторону, и я испугался, как бы мне все-таки не пришлось стрелять. Однако все обошлось. Убедившись, что мы не представляем угрозы, слон еще пару минут предавался созерцанию пейзажа.

Вдруг он поднял хобот и издал пронзительный зов или крик. Он протрубил трижды. На третий раз, едва лишь эхо его призыва замерло вдали, тишину ночи нарушил жуткий ответный рев. Со всех сторон леса раздавались трубные гласы слонов; казалось, сотни животных вторили друг другу.

– Allemachte! Всемогущий! – прошептал Ханс дрожащим голосом. – Да этот старый зверь-призрак зовет своих друзей, чтобы убить нас. Бежим, баас!

– Разве ты видишь, как нас окружают? – спросил я шепотом. – Если бы слон хотел убить нас, то и сам бы справился. Лежи тихо – только так мы можем спастись. Да скажи охотникам, чтобы не молились так громко, и пусть разрядят ружья, а то еще вздумают стрелять.

Ханс пополз к краю пруда, где крайне напуганные Том и Джерри возносили мольбы Всевышнему. А предо мною предстало самое замечательное зрелище за всю мою охотничью карьеру. Словно бы дрессированные индийские слоны древних царей, три стада этих африканских гигантов вышагивали неиссякаемым потоком, соблюдая определенный порядок. Со всех четырех сторон света вышли они на залитое лунным светом пространство и дружным строем двинулись к кургану, сотрясая землю.

Возможно, у меня двоилось в глазах, да и нервы были так напряжены, что я вполне мог сбиться со счета, но готов поклясться, что их там оказалось не меньше тысячи. Впрочем, остальные мои спутники впоследствии называли даже еще большие цифры. В каждом стаде первыми шли вожаки. Лунный свет играл на их белоснежных бивнях. Далее следовали слонихи со слонятами. И наконец замыкали шествие слоны-подростки, еще не достигшие зрелости, выстроенные строго по росту.

Кенека не солгал: его пророчество о встрече слонов действительно сбылось. Вот только как, ради всего святого, он узнал об этом? На какое-то мгновение я готов был поверить, что он и впрямь могущественный чародей, как полагали Ханс и охотники. Возможно, он хотел, чтобы слоны разорвали нас на кусочки или затоптали насмерть, поэтому и послал сюда.

Вскоре я забыл о Кенеке, завороженный волнующим спектаклем. Слоны все прибывали. Они располагались большими полукругами вокруг холма, на котором возвышался старый гигант. Некоторое время животные стояли, а затем словно по команде разом опустились на колени. Да-да, даже слонята встали на колени и распростерли хоботы по земле.

– Они приветствуют своего короля, баас, – прошептал Ханс.

Похоже, так оно и было. Словно бы в ответ на приветствия, старый слон протрубил один раз. Его подданные поднялись на ноги, и тут началось чудесное представление, которое можно было принять за сон. Слоны-вожаки собирались в группы и прохаживались мимо кургана справа налево, трубя на ходу. За ними шли целые полки слоних и молодых слонов. И все громко трубили, даже слонята пронзительно визжали. Ну а затем животные перестроились заново. Теперь самцы и самки стояли хобот к хоботу. Начался такой быстрый и замысловатый танец, что я едва успевал уследить за ними, что-то вроде иноземной кадрили, в которой самцы выбирали самок или наоборот. При этом они ласкали друг друга хоботами. Возможно, это было что-то вроде помолвки, кто их разберет.

Удивительное действо прекратилось так же стремительно, как и началось. Стада слонов собрались прежними группами, построились в три ряда, развернулись и зашагали обратно в лес, откуда пришли. Вскоре не осталось никого, кроме старого слона, который стоял в тишине прямо под нами, величественный и одинокий.