говорил, что с головой у меня всё в порядке. Дежурный врач, хмурясь, выписал справку «Форма 100», в которой было написано, что я категорически отказался от госпитализации, обозвал меня дураком и скрылся в госпитале, а мы поехали домой. Уже рассвело и в городе стояла тишина: непонятно, то ли духи захватили город, то ли их отбили. Доехав благополучно до центра, мы приготовили оружие и на небольшой скорости двинулись в сторону площади «Минутка», но уже на подходе к ней стало понятно, что духов отбили. Везде суетились солдаты, прочёсывающие многоэтажки, по обеим сторонам улицы и частный сектор. На самой площади к чадящим, подбитым двум БМП присоединились ещё две БМП. Подбиты они, наверно, были уже во время штурма девятиэтажки, занятой боевиками: так как ещё горели. Из дома выносили трупы духов и укладывали их в ряд на асфальт, тут же выкладывали и их оружие. Вокруг трупов суетились два фотокорреспондента, которые под разными ракурсами снимали тела боевиков и их оружие, то же самое снимали на видеокамеру два человека одетые в камуфляж. В ста метрах от площади внезапно вспыхнула перестрелка, но после выстрела огнемёта она быстро смолкла: видать, во время прочёсывания наши наткнулись на духов. Всё это мы разглядели, пока пересекали площадь.

В частном секторе нас обстреляли из автоматов, но связываться с неизвестными мы не стали: не сумев определить, откуда по нам вели огонь. Чем ближе мы подъезжали к Новым Атагам, тем

больше я беспокоился за судьбу Синькова и уже сожалел о том, что его там оставил. Надо было или зацепить машину за МТЛБ и дотянуть её до ближайшего блок-поста, или же в крайнем случаи бросить во внутрь машины две гранаты и пусть она горит к чёртовой матери.

Но всё обошлось: из-за перевёрнутого БРДМа выскочил обрадованный и перемазанный засохшей кровью Синьков, а когда я слез с брони, он чуть ни кинулся обнимать меня.

- Товарищ майор, всё нормально: как вы уехали, я тут в течение часа от духов отбивался, а как рассвело, они сами больше не лезли.

Пока Синьков хлопотал с водителем МТЛБ, снимая трос и цепляя его за противотанковую установку, я обошёл и осмотрел БРДМ: видимых повреждений нет, так что машина ещё может быть и на ходу. За перевёрнутой машиной лежал бушлат и вскрытый цинк патронов, в котором не хватало только двух пачек. Я скептически усмехнулся – «Целый час он обивался от духов». Ладно, не буду смеяться, пусть думает и рассказывает, что отбивался.

Я отошёл от БРДМа, Синьков убрал имущество и стал командовать механиком-водителем МТЛБ. Трос натянулся, противотанковая установка чуть протянулась по траве и, зацепившись колёсами за землю, с грохотом перевалилась и встала на четыре колеса. Пока механик отцеплял трос и закреплял его на машине, Синьков устроился внутри, повернул ключ зажигания и к великой радости всех противотанковая установка сразу же завелась и двигатель ровно запел свою песню. Дальше я поехал на санитарной МТЛБ, а Синьков ехал один.

На моём блок-посту мы остановились и я всех пригласил попить кофе и немного перекусить. У салона сидел угрюмый заменщик и курил.

- Юра, только не говори, что ты не хочешь быть командиром противотанковой батареи, - пошутил я и шутка удалась, все рассмеялись улыбнулся и Юра.

- Боря, я просто страдаю от похмелья, а в сумке лежит две бутылки водки. Дожидаюсь вот, когда ты приедешь. – Сообщение о водке мы встретили с воодушевлением. Быстро накрыли стол, растопили печурку, куда взгромоздили чайник с водой, но как только я вместе со всеми взялся за кружку, Иван Волощук остановил меня: - Боря, тебе нельзя. При контузии, тем более такой, как у тебя, употреблять спиртное категорически запрещено, иначе будут последствия.

- Иван, пока мы ехали к перевёрнутой машине, я ещё более-менее контролировал себя, но когда приехали и увидел, что всё нормально, видать расслабился и сейчас в башке у меня только похоронный марш не играет. Голова трещит и у меня такое впечатление, что если сейчас не выпью, то она у меня треснет.

- Боря, а что случилось? Жалко, что я с тобой не поехал, - Юра уже принял во внутрь водку и как-то сразу повеселел.

- Это хорошо, что с нами не поехал, - пока Волкову рассказывали о наших приключениях, я решительно выпил свою порцию и с удивлением почувствовал, что боль в голове в течение двадцати секунд уменьшилась и почти не ощущалась. Утих и шум внутри черепа, и если бы не саднящая боль в шейном отделе позвоночника, то можно было бы сказать, что ничего не было. Своими ощущениями поделился с удивлённым Иваном.

- Всё равно не злоупотребляй. Контузия это такая вещь, которая может проявиться и через несколько лет.

Ребята посидели ещё немного и уехали. Сергей Тимошенко забрал документы у Волкова и пообещал провести прибытие офицера вчерашним приказом, а я собрал батарею и, сидя на крыльце салона, провёл «в цветах и красках» воспитательную беседу, абсолютно не щадя самолюбие Синькова, который понурив голову стоял перед строем. Не щадил самолюбия и других контрабасов. Пока своего решения по водителю не принял, но обязательно приму: это я

тоже довёл до солдат. После того, как распустил строй Синьков подскочил ко мне и стал просить прощения, упирая на то, что всё закончилось благополучно: никто не погиб и машина

не разбита, но увидев моё почерневшее от гнева лицо быстро слинял в расположение взвода.

- Юра, ты давай со старшиной потихоньку принимай имущество батареи, с командиром взвода посмотри машины, а я лягу на пару часов посплю и потом всё решим.

Сон благотворно подействовал на меня, голова уже нормально держалась на шее, правда она снова сильно заболела и появился шум в мозгу, а в теле ощущалась сильная слабость. Я про экспериментировал: выпил сто грамм водки и с удивлением ещё раз ощутил, как боль и шум исчезли в секунды: как будто кто-то быстро повернул регулятор на минимум.

Но радовался недолго: подошли замполит с Юрой и сообщили, что все контрактники сильно пьяны и «горят желанием со мной разговаривать». Я с досадой