Сирен отпустила ворот Джастина, и он как тряпка упал к ее ногам. Шут с жалостью посмотрел на него.

– Бедняга! Она пыталась тебя изнасиловать?

– Не говори глупостей! – Сирен была в ярости. – Это он! – она показала на меня.

Шут задумчиво поглядел в указанном направлении.

– Это тяжелое обвинение. Ответь мне, бастард, она действительно пыталась тебя изнасиловать?

– Нет. – Мой голос выдавал мое состояние. – Я спал. Они тихо вошли в мою комнату. Потом… – Я поднял брови и позволил своему голосу затихнуть. – Боюсь, этой ночью я слишком надышался дыма.

– Я с этим соглашусь! – Подлинное отвращение сквозило в голосе шута. – Я редко видел такую неподобающую похоть! – Шут внезапно повернулся к пажу и служанке. – Это позорит весь Олений замок! Подумать только, что члены круга Силы так себя ведут! Я требую, чтобы вы никому не говорили об этом. Не позволяйте распространять слухи об этом.

Он посмотрел на Сирен и Джастина. Лицо Сирен было залито краской, рот раззявлен в бессильной злости. Джастин у ее ног с трудом заставил себя сесть и сидел, раскачиваясь и цепляясь за ее юбки, как младенец, пытающийся встать.

– Я не испытывала желания к этому человеку, – сказала Сирен четко, – и я не нападала на него.

– Что бы вы ни делали, вам лучше было бы заняться этим в собственной комнате, – резко прервал ее шут.

Не удостаивая ее больше взглядом, он повернулся, поднял свой поднос и понес его дальше по коридору. При виде того, как удаляется мой чай, я не смог сдержать стона отчаяния. Сирен быстро повернулась ко мне, злобная гримаса исказила ее лицо.

– Я доберусь до сути этого! – прорычала она.

Я набрал в грудь воздуха.

– Но, пожалуйста, в твоей собственной комнате. – Я изловчился поднять руку и указать Сирен на дверь.

Она вылетела за порог, Джастин уковылял следом. Служанка и паж с отвращением отшатнулись от них, когда они проходили мимо. Дверь в мою комнату осталась распахнутой. Потребовалось страшное усилие, чтобы подняться и закрыть ее. Я чувствовал себя так, как будто голова вот-вот упадет с плеч. Я запер дверь и даже не попытался вернуться в постель. Я соскользнул вниз по стене, прислонившись спиной к двери. Я чувствовал себя израненным.

Брат. Ты умираешь?

Нет. Но мне больно.

Отдыхай. Я буду сторожить.

Я не могу объяснить, что случилось потом. Я выпустил что-то, что сжимал всю свою жизнь, даже не зная об этом. Я свалился в мягкую, теплую и безопасную темноту, а волк сторожил меня моими глазами.

Я проснулся. Или, по крайней мере, пришел в себя. Я лежал в своей постели, окруженный теплом и уютом. В голове у меня больше не стучало, но я чувствовал себя усталым, разбитым и скованным, как иногда бывает, после того как проходит боль. Дрожь пробежала по моей спине. Молли, обнаженная, лежала рядом со мной и тихо дышала мне в плечо. Огонь догорал. Я прислушался. Было или очень поздно, или очень рано. В замке стояла почти полная тишина.

Я не помнил, как попал в постель.

Я снова задрожал. Рядом со мной пошевелилась Молли. Она прижалась ко мне и сонно улыбнулась.

– Ты иногда бываешь странным, – тепло выдохнула она. – Но я тебя люблю. – Она снова закрыла глаза.

Ночной Волк!

Я здесь.

Он всегда был здесь. Внезапно я понял, что не могу задать вопрос. Я не хотел знать. Я просто лежал неподвижно, чувствуя себя больным и грустным, и жалел самого себя.

Я пытался тебя разбудить, но ты не был готов вернуться. Тот другой совсем высосал тебя.

Этот «тот другой» – наш король.

Ваш король. У волков нет королей.

Что… – Я не стал продолжать. – Спасибо, что посторожил меня.

Он почувствовал, что я недоговариваю.

Что я должен был сделать? Выгнать ее? Она горевала.

Не знаю. Давай не будем говорить об этом.

Молли была грустной, а он ее утешил. Я даже не знал, почему она грустит. Грустила. Молли мягко улыбалась во сне. Я вздохнул. Лучше принять это сейчас. Кроме того, я должен отослать ее назад, к ней в комнату. Не годится, чтобы она была здесь, когда проснется замок.

– Молли? – спросил я тихо.

Она зашевелилась и открыла глаза.

– Фитц, – сонно согласилась она.

– Ради безопасности лучше тебе вернуться в свою комнату.

– Я знаю. Вообще говоря, мне не следовало приходить. – она помолчала. – То, о чем я говорила тебе несколько дней назад. Я не…

Я прижал палец к ее губам. Она улыбнулась.

– Эти твои новые недомолвки… очень интересны.

Она отвела в сторону мою руку и нежно поцеловала меня. Потом соскользнула с моей кровати и начала быстро одеваться. Я поднялся, двигаясь гораздо медленнее. Она посмотрела на меня, и лицо светилось от любви.

– Я пойду одна. Так безопаснее. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Когда-нибудь это… – начал я.

На этот раз она остановила меня, прижав маленькую руку к моим губам.

– Не будем сейчас говорить ни о чем таком. Давай оставим эту ночь такой, какой она была. Чудесной. – Она быстро поцеловала меня и выскользнула за дверь.

Чудесной?

Я оделся, разжег огонь, сел в свое кресло у очага и стал ждать. Прошло немного времени, и я был вознагражден. Вход во владения Чейда открылся. Я поднялся по ступенькам быстро, как только мог. Чейд сидел перед очагом.

– Ты должен выслушать меня, – заявил я вместо приветствия.

Старый убийца тревожно поднял брови, услышав настойчивость в моем голосе, указал на кресло напротив себя, и я сел. Я открыл рот, чтобы заговорить. От того, что сделал после этого Чейд, у меня волосы встали дыбом. Он огляделся, как будто мы стояли в самом центре огромной толпы. Потом коснулся своих губ, делая знак говорить тише. Он наклонялся ко мне, пока наши головы не соприкоснулись.