различил толстую змею, внутри которой можно было увидеть не менее десятка кроликов. Видимо, по задумке планировалось изобразить перевариваемых удавом животных, однако рисунок был снова исправлен красной краской. Все кролики внутри змеи были обведены и не казались теперь мёртвыми. При этом в их лапах были зажаты палки, а головы были повёрнуты так, что могло показаться, будто это кролики едят удава изнутри, а не наоборот. Вокруг змеи тоже были дорисованы вооружённые ушастые, которые судя по всему, чинили расправу над змеёй снаружи.

Дальше, высеченный на камне рисунок был не различим, зато поверх него, были обильно намалёваны перекаченные ушастые мутанты с дубинами в лапах. В центре был изображён особенно крупный кролик, с кровожадным оскалом и когтистыми лапами.

Да уж, вот тебе и пушистики.

Пока я разглядывал жутковатые картины развития отношений между двумя народцами, белый кроль не сводил с меня красных глаз.

Дальше картины приобрели ещё более жутковатый характер. Кролики, во главе с жутким пушистым монстром, в разных вариациях истребляли и жрали удавов. На одном из изображений, кролики, среди многочисленных тел мёртвых гадов, уносили куда-то крупные яйца, судя по всему змеиные. Только теперь во главе рисунка находился здоровенный пушистый кроль, подозрительно похожий на пасхального зайца, каким его изображают в зарубежных мультиках.

Так мы прошли примерно двести метров, на протяжение которых, картины становились всё более жуткими.

То и дело, за спиной тяжело вздыхал Лёша. Иногда охала Мария. Я нарочно не оборачивался. Мне самом было не по себе, не хватало ещё и на их кислые мины смотреть. К тому же не хотелось поворачиваться спиной к белому кролю. Казалось он только и ждёт момента, чтобы наброситься. Кроме прочего появился ещё один неприятный фактор. Если до этого тоннель тянулся прямо как струна, то теперь он начал петлять. Плюс на пути то и дело стали появляться ответвления. Я не параноик, но каждый такой поворот обходил прижавшись к противоположной стене и выставив копьё вперёд, и плевать что наш пушистый провожатый при этом смотрел на меня как на трусливое ничтожество.

Сколько я не осторожничал, всё же пропустил тот момент, когда оказался в окружении пушистых монстров, вооружённых дубинами и десятисантиметровыми когтями. Я будто миновал какую-то тёмную пелену, такую же как при входе в пещеру. Просто завернул за угол, и меня захлестнуло волной серых и коричневых ушастых. Самое жуткое, что они не издавали звуков, до меня доносилось лишь сопение розовых носов, зато хватало многообещающих взглядов, горящих красным светом глаз.

Повисла немая сцена, нарушаемая лишь гулким стуком моего заходящегося сердца. Чёрт, не знаю что на уме у этих ушастых, но если они на меня сейчас набросятся, это будет очень жуткая смерть.

В просторном помещении, где я оказался, собралось не менее сотни пушистых, которые, не скрывая насмешливых взглядов, презрительно разглядывали меня. В отличии от коридоров, этот зал был хорошо освещён, позволяя рассмотреть в подробностях жуть окружившую меня. Но сейчас не до страха, он ушёл куда-то на задний план, а я перехватил копьё, в любой момент готовясь дать отпор если они решат напасть.

Однако кроли меня удивили. На их лицах вдруг появились издевательские усмешки, а в следующий миг они стали расступаться, при этом кланяясь. В чём тут подвох я не понял, но передо мной стал раскрываться широкий проход. Я бросил взгляд назад и увидел ребят, которых уже обступили ушастые, и вид у моих спутников был, мягко говоря, потерянный. При этом, кроли сгрудились у выхода отсекая путь назад. Миша пытался храбриться, да и Паша сохранял спокойствие, но их реальные мысли слишком хорошо читались на лицах.

Я заметил, что склонившие головы кроли ехидно поглядывают на меня и на ошалелых ребят за моей спиной.

Ну что же, раз назад хода нет, нужно просто не останавливаться.

— Ребята, давайте не отставайте, — позвал я нарочито бодрым тоном. Показывать неуверенность или собственные опасения сейчас точно не стоит.

Убедившись, что меня услышали и правильно поняли, я неспешно двинулся по коридору образованному пушистыми. Стараясь выглядеть непринуждённо я огляделся по сторонам… Картина, что я разглядел позади склонившихся зверей, едва не повергла меня в ступор.

Везде, где хватало глаз, копошились лежащие кроли, которые активно занимались размножением. Делали они это в таких позах, что я не уверен, не обскакали ли они Камасутру в изощрённости. Причём тела крольчих выглядели вполне человеческими и крайне сексапильными. Густая мягкая шёрстка, что покрывала тела ушастых девушек могла бы подействовать отталкивающе, но нет, это почему-то вызывало обратный эффект.

Я поспешил отвернуться от греха подальше и обернулся на своих. Лёша с Пашей округлившимися глазами наблюдали за разворачивающейся оргией. Разве что рты не пораскрывали, да слюну не пустили. Причём мне показалось, что из-за плеча Лёши торчат любопытные глаза червя. Миша нервно хохотнул, но глазеть не стал. Мария же явно смутилась, но то и дело поглядывала в сторону очередной кроличьей парочки. И куда только делся страх от того, что нас окружает толпа жутких кролей.

Я немного прибавил шаг. Спустя метров двадцать, коридор, образованный кроликами, свернул и мне отрылся иной вид. Стоило мне повернуть, как я увидел широкий стол заваленный едой. За столом, на троне с высокой спинкой восседал здоровенный тёмно-серый кроль, которого впору было бы сравнить с медведем. На его груди, у самой шеи, была повязана нелепая белая салфеточка, а в громадных лапищах были зажаты вилка и половник. Кроль внимательно смотрел на меня, причём складывалось такое впечатление, что он уже давно так сидит и чего-то ждёт. Признаюсь, от его взгляда, моя спина покрылась частоколом мурашек. Чуть поодаль, за спиной пушистого гиганта, стоял тот самый белый кролик, что до этого провожал нас.

В следующий миг, два крепких кролика подошли к столу мегакроля, держа в лапах тушу того самого удава, которого я до этого пронзил копьём. Они заскочили прямо на стол, расшвыряв в стороны еду и бросили удава перед гигантом. Всё это время, медвекроль не сводил с меня красных глаз.

Стоило двоим пушистым спрыгнуть со стола и смешаться с толпой, как гигант критически осмотрел принесённого ему удава. Морда его скривилась, но в следующий миг он потыкал тело половником. Подёргав носом из стороны в сторону, он попробовал поковырять голову удава вилкой.

Гигант бросил на меня косой взгляд, затем снова уставился на мёртвого гада. Он будто лопатой попытался подцепить длинное тело половником. Затем плашмя прижал вилку к голове змеи и принялся тереть её круглой стороной половника, вместо которого, судя по