— Просто я действую быстрее… Потому что не трачу время на то, чтобы подумать…

Дейв, как оказалось, обиделся тоже:

— Нормальные решения фифа принимает! Если бы эльф в мертвецкой действительно оказался нежитью, она бы нам всем жизнь спасла! А в купальнях… — он независимо вскинул голову, и честно рубанул: — Не знаю, на чем мы провалились, но попытка была хорошая. Я бы тоже предпочел лишний раз не попадаться на участии во всяких сомнительных историях. Пусть в этот раз участие и косвенное!

Наверное, ректор хотел своими словами побудить ребят чуть критичнее относиться к моим инициативом, но, кажется, достучаться не сумел: Илька, например, воинственно сопела и держала мнение в себе из последних сил — и то, одолженных у Тэвы, которая придерживала ее за руку. И осуждающе смотрела на ректора — как бы намекая, что тому должно быть стыдно (ха-ха!).

Шед несогласно смотрел в пол.

Беатрис было независимо вскинулась, но, опомнившись, быстро приняла вид виноватый и покаянный.

Ладно. Я поняла. Я признаю справедливость замечания, и буду сама критичнее относиться к своим идеям. Только отпусти-и-ите нас!

Я умоляюще взглянула на ректора Эйнара.

Мне показалось, или у него во взгляде написано “Безнадежны!”?..

— Итак, подведем итог. Адептка Бергшен — подойдете за наказанием к наставнику Ауду. От себя добавляю вам обязательное участие в очистке купален для вас и участие в подборе нейтрализатора краски в качестве экспериментальных подопытных — для всех шестерых. Кроме того, жду от вас письменные работы по темам “Правила проведения алхимических работ в лабораторных условиях и вне лабораторных условий”, “Техника безопасности при проведении алхимических работ”, “Разбор последствий несоблюдения техники безопасности на примерах и случаях из практики различных магов”. От каждого. Срок исполнения — две недели. Всё, свободны.

-

— Да как они нас так быстро вычислили! — жарким шепотом негодовала огненно-алая Илька, когда мы вышли из ректорского кабинета и следовали за целительницей Маргрит..

Беатрис покаянно прошептала:

— Это я виновата. Конечно, нас нашли — реактивы-то мне в лаборатории выдавали. Долго искать не понадобилось. Я об этом совершенно не подумала!

— Простите меня, ребята, — мрачно покаялась я, созерцая свои изумрудные руки. — Можно было и не прыгать в краску!

Дейв сочувственно скосил на меня взгляд:

— Да ладно тебе, фифа. Я вот тоже не знал, что для самостоятельных лабораторных адепты реактивы не сами покупают, а в академии получают… Что уж теперь. Зато если бы не это — вполне могли бы и проскочить!

А Беатрис, взглянув на свои прекрасные, ярко-оранжевые руки, вздохнула:

— Ну вот. А ты, Милдрит, еще думала, что у меня настоящий дар прорицания. Будь это так — разве попала бы я в такую ситуацию?..

ГЛАВА 7

Мое отношение к наставнику Алвису и так последнее время было далеко от доброжелательного, хоть он бы и несказанно удивился моей главной к нему претензии, но вот в субботу утром я не любила его особенно сильно!

Нет, я конечно, понимала, что это все вообще-то надо мне, а не ему, но…

Это же суббота!

Утро!

Немыслимая, немыслимая жестокость.

Стук в дверь, дозволение войти, и я решительно толкнула створку с мыслью, что вот уж сегодня обязательно как побежу всю эту вашу темную магию и больше мне сюда являться не придется!

Для разнообразия дракон в этот раз не сидел за столом, а стоял у окна — хищный черный силуэт, подсвеченный солнцем и разноцветными витражными бликами. Красиво.

Наставник окинул меня взглядом с ног до головы — с пушистой макушки (да, Беатрис спала! Нет, не стыдно!) до туфелек, выглядывающих из-под бледно-голубого платья — и задумчиво произнес.

— А изумрудный вам крайне к лицу, зря, зря вы его не носите!

На мгновение я растерялась, не сразу сообразив, о чем идет речь. А потом…

Да он!.. да как?!.. да я!..

Пару раз хватнув ртом воздух, я одернула себя и, потупившись, смиренно произнесла:

— Простите, я не додумалась в купальнях еще и платье прополоскать. В следующий раз!

— В следу… — начал переспрашивать наставник и осекся. — Небо, надеюсь, хотя бы к седьмому витку вы научитесь блюсти правила академии.

— Или хотя бы не попадаться? — невинно уточнила я.

— Или хотя бы, — печально вздохнул дракон. — Что ж, Милдрит, присаживайтесь. Все как всегда.

Все как всегда.

Диван, подушки под спиной и под локтями. И — мужские руки, обхватившие мои запястья.

Сначала это были кончики пальцев, потом пальцы целиком, потом ладони, теперь…

Я неуверенно сжала пальцами запястья дракона под его ободряющим взглядом, и закрыла глаза. Начинать всегда проще было с закрытыми.

Чужую во всех смыслах, темную магию я сейчас уже начинала ощущать почти мгновенно, несмотря на то, что наставник начинал с совсем слабого потока. Он щекотал тонкие венки под кожей, поднимал дыбом волоски на руках и, почему-то на затылке.

Мой собственный дар, поначалу норовивший взбунтоваться, стоило мне заметить воздействие, сегодня среагировал на удивление спокойно.

А вот мне самой спокойно не было.

Все же это ужасно неприлично сидеть наедине с мужчиной и вот так держаться за руки. Мама была бы в ужасе, папа в гневе, жених в обмороке.

Но с другой стороны, физический контакт в обучении имеет место быть. Даже мой наставник по менталистике к нему прибегал. Я помнила сухое прикосновение прохладных пальцев к вискам и к переносице, когда он помогал установить мне мой первый собственный щит.

Правда те прикосновения совершенно не казались мне неприличными. А вот эти — очень!

У Норгиса тоже были прохладные руки, а у дракона — горячие.

Нарастающий поток темной магии как будто ласкает — не бойся меня. Я дамся тебе в руки, если ты правильно попросишь.

Почему-то становится горячо не только рукам, но и щекам.

И до невозможности зудит подсмотреть.

Нет, я знаю, что если я открою глаза, то увижу сосредоточенное лицо дракона, который смотрит на меня с теплым вниманием, поддерживающий взгляд, тень улыбки в уголках губ. Это я уже видела.

Я хочу по-другому. По-настоящему.

И, не выдержав, я приспустила щиты.

Я одним глазком!

Сосредоточенность. Внимание. Поддержка. Удовлетворенность моей работой и…

Огонь.

Дракону от моих прикосновений тоже было горячо.

Я успела урвать кусочек своего собственного отражения, той, какой он меня видит и воспринимает, сообразила, что лезу слишком глубоко и торопливо схлопнула щиты, испытывая одновременно и смущение от проступка, и ужасное довольство.

Вокруг ничего не изменилось, кроме того, что помимо щек у меня теперь горели еще и уши. Все так же мужские руки держали меня,