class="p1">Но (может быть, к сожалению) подобные суровые приговоры являются скорее исключением. Приговоры, выносимые за коррупцию, как правило, достаточно мягкие. В марте 2014 года в Сан-Диего (США) суд приговорил пограничника лишь к семи с половиной годам лишения свободы, признав его виновным в более чем десятилетнем коррупционном сотрудничестве с контрабандистами, торговавшими наркотиками и людьми. Но даже этот приговор является довольно суровым по сравнению с другими подобными случаями. Если исходить из широкого определения коррупции (включающего нарушения в частном секторе), то приговор к короткому тюремному заключению (два года и девять месяцев) и короткому условному сроку (12 месяцев), вынесенный в 2008 году двум управляющим, признанным виновными в непосредственном участии в скандале «секс, взятки и коррупция» на фирме «Фольксваген», разразившемся в Германии в 2005 году, справедливо критиковался как слишком мягкий.

Иногда осужденные за коррупцию получают мягкие наказания потому, что они охотно сотрудничают с властями в изобличении других людей, замешанных в нарушениях закона. Например, в 2014 году некий политический консультант из Техаса был приговорен за коррупцию всего к 10 месяцам тюремного заключения (а также штрафу и испытательному сроку после выхода из тюрьмы). Этот приговор был мягче, чем он мог бы быть, поскольку обвиняемый помог разоблачить коррупцию между строительными компаниями и местными властями, а также коррупционную деятельность бывшего судьи, что привело к еще нескольким судебным приговорам.

Но те, кто совершает коррупционные действия, часто вообще не подвергаются уголовному преследованию и отделываются административным наказанием, даже если их участие в коррупции было доказано. Несмотря на то что наказание в виде увольнения является унизительным, оно редко оказывает такое же длительное отрицательное воздействие на жизнь человека, как тюремное заключение, и поэтому в меньшей степени является сдерживающим фактором для коррупции.

С другой стороны, в десяти странах мира в перечень возможных наказаний за коррупцию входит даже смертный приговор, причем в Китае он применяется регулярно. В последние годы в Китае было казнено за коррупцию несколько высокопоставленных лиц. Среди казненных были бывшие мэры городов Ханьчжоу, Шеньян и Сучжоу. Но смертный приговор за коррупцию для чиновников высокого ранга часто заменяется длительным тюремным заключением.

Во Вьетнаме смертные приговоры до 2013 года применялись редко, но общественное недовольство коррупцией привело к тому, что в 2013 и 2014 годах три банкира были приговорены к смертной казни за присвоение средств государственных банков.

Применение драконовских мер для борьбы с коррупцией — не единственная проблема правовой системы. Злоупотребления случаются и в самой системе. Во многих странах судебная система сильно политизирована, а власть закона слаба. В таких условиях обвиняемые часто признаются виновными, пока не доказано обратное, и люди, которые объективно не считались бы коррумпированными, могут быть обвинены и осуждены из чисто политических соображений (например, за членство в политической партии, представляющей угрозу правящему авторитарному режиму, или за критику руководства страны).

На другом конце политического спектра тоже существуют проблемы. Например, в Швеции защите гражданских прав и свобод придается такое большое значение, что закон запрещает силовым структурам проведение рейдов против подозреваемых или операций по созданию «ловушек»[30] для тех, кто ранее не подозревался в незаконной деятельности. Хотя существует много сильных аргументов в пользу действующего закона Швеции о «ловушках», в отношении запрета операций по захвату подозреваемых аргументы гораздо слабее, поскольку государство при этом отказывается от использования потенциально эффективного антикоррупционного инструмента. Швеция вообще непоследовательна в этой сфере: так, например, согласно ее законодательству, прослушивание мобильных телефонов потенциальных клиентов проституток допускается, сама проституция в Швеции не запрещена, но пользование услугами проституток запрещено.

Если госслужащие ведут роскошный образ жизни, который выглядит не соответствующим заявленному ими доходу, государство должно обратить на это внимание. В ряде стран в рамках борьбы с коррупцией чиновники теперь обязаны оглашать свои доходы и размер состояния. Но многие коррумпированные чиновники просто занижают эти данные. Поэтому было

бы в принципе уместно принятие государством такой меры как расширенный аудит всех их доходов, включая, например, состояние банковских счетов.

К сожалению, эффективность такого мониторинга доходов и расходов ограничена. Одна из самых очевидных проблем здесь состоит в том, что коррумпированные чиновники, особенно высших рангов, могут переводить незаконно полученные средства на тайные офшорные счета, к которым у государственных органов нет доступа. Другая проблема состоит в том, что борцы за гражданские права считают такую «слежку» нарушением конфиденциальности, следовательно, недопустимой в условиях демократии, основанной на власти закона. Но если иметь в виду потенциальный вред, наносимый коррупцией, этот аргумент не всегда оправдан. У жертв коррупции тоже есть свои права, и если заявленный доход может быть законным образом обоснован, то в этом случае таких проверок бояться нечего. Конечно, появляется опасность того, что государство тоже может повести себя неподобающим образом, но это в большей степени свойственно авторитарным государствам, в которых у граждан и так мало прав. Так что проблема соблюдения гражданских прав требует учета конкретных обстоятельств и обоснования.

В то время как суды предназначены для отправления правосудия, законодатели должны отвечать за принятие законов. Но слишком часто оказывается, что антикоррупционных законов либо не существует, либо они повсеместно нарушаются. Иногда эти законы несовершенны, двусмысленны, что позволяет адвокатам находить в них лазейки для защиты своих клиентов, обвиняемых в коррупции, так как закон не всегда может быть однозначно применен к конкретному правонарушению.

Таким образом, на государстве лежит ответственность за совершенствование антикоррупционного законодательства. Несовершенство, неясность законов часто объясняется тем, что антикоррупционная система относительно нова и для ее разработки и улучшения законов требуется время. Другой причиной плохого антикоррупционного законодательства является то, что парламентарии зачастую сами не заинтересованы в создании четких и эффективных законов, ведь тогда могут всплыть на поверхность их собственные темные дела, а затем последует соответствующее наказание.

Во многих странах созданы государственные антикоррупционные организации (АКО). Так, сингапурские власти часто объясняют свой успех в борьбе с коррупцией созданием первой в мире независимой АКО, Corrupt Practices Investigation Bureau (CPIB). Она была создана в 1952 году и хорошо зарекомендовала себя в поддержании коррупции в Сингапуре на низком уровне. Другой пример эффективной АКО — гонконгская орагнизация Independent Commission Against Corruption (ICAC, создана в 1974). Ботсванская орагниза-ция Directorate on Corruption an Economic Crime (DCEC), созданная в 1994 году, тоже достигла хороших результатов. Эти три организации могут служить образцами АКО — подобные органы, созданные в других странах, значительно менее эффективны.

Недостатки работы АКО объясняются многими причинами, включая недостаточное финансирование и размытые границы ответственности. Последнее часто происходит потому, что государство охотно создает новые организации, не закрывая при этом уже существующие, так что возникает