беспорядка, который мог создать шедевр. Я с почтением поблагодарила мужчину и продолжила идти по рынку. Одного кусочка из ведра желаний было почти достаточно, чтобы вся поездка оказалась стоящей. Я запихнула в себя еду с женским изяществом и прошлась по площади. В Вандермире были указатели, ведущие в любом направлении, так что я не боялась заблудиться.

Болезненный стон вывел меня из пищевого оцепенения.

— Преображайся, гнилая блоха!

Возле лавки кожевника грузный темноволосый мужчина выхватил кнут и обрушил его на связанного мужчину перед ним. Я задохнулся от ужаса, когда мужчина закричал. Преступник снова поднял кнут.

— Прекратите это. Какого черта вы делаете с этим бедным мужчиной?

Я помчалась к ним, но оставалась на расстоянии вытянутой руки от кнута мужчины. Если он не остановится, я решила, что брошу в него ведро, а затем, если понадобится, повалю его на землю.

Грузный мужчина нахмурился, глядя на меня.

— Мужчина? Дитя, это всего лишь демон. Я пытаюсь заставить этого оборотня превратиться, чтобы я мог получить его шерсть.

Он жестом указал на лавку кожевника, на полках которой висели прекрасные меха. Как и в лавках у входа в город, я не могла узнать в шкурках ни одного животного, которого видела раньше. Одна, в частности, была пышной серой шубой с шипами цвета слоновой кости, идущими по спине. Другая была настолько черной, что казалась пустотой в другое измерение.

О боги.

Меха, которыми я любовалась у входа в Вандермир, были шкурками демонов. У меня заклокотало нутро при мысли о том, что я могу пройти мимо них и даже не заметить.

Мужчина на полу застонал от боли, и свежая кровь хлынула из ран на его лице. Красивые блондинистые волосы нависали над его глазами. На нем было так много крови и грязи, что я почти приняла его за брюнета. Он тяжело дышал, мотая головой по сторонам, словно ища нападавшего, который находился прямо перед ним. Длинные клыки сверкнули в солнечном свете, когда он прорычал в воздух бессмысленные слова. Его тело было сильно обтянуто мускулами, как и у Фэллона, хотя незнакомец казался немного меньше. И все же, если бы не сковывающие его путы, я не сомневалась, что он возвышался бы над нападавшим.

Кнут ударил по его лицу, и он упал на землю с болезненным стуком.

— Его шкура мне ни к чему, если он не хочет превращаться! — прорычал кожевник, пиная оборотня.

Это было отвратительно. Даже если человек на земле был демоном, я не понимала, как другой человек мог так избить кого-то. Уничтожение проклятой чаши не принесло бы оборотню никакой пользы, если он будет мертв.

— Сколько стоит его шкура? — спросила я, пытаясь сдержать свой пылающий гнев.

Кожевник приостановил свое движение и с усмешкой посмотрел на меня.

— Что тебя интересует, девчонка? Только не говори мне, что ты считаешь это существо мужчиной только потому, что он выглядит как мужчина. Не будь глупым ребенком.

Выпрямив спину, я снова свирепо посмотрела на него.

— Я знаю, что такое проклятый демон. Мне нужна его сила, — я подошла и осмотрела лежащего на земле человека. — Было бы напрасно убивать такого зверя. Он будет хорошо работать на моей ферме, — мои слова были словно кислота во рту, но если они остановили безумие, творившееся передо мной, я решила, что могу перетерпеть. — Сколько за него? — спросила я, обернувшись к толстяку.

Он провел рукой по своей бороде.

— Фермер, да? Полагаю, оборотни обладают большой силой, — он вздохнул и задрал нос к лежащему на земле сломанному человеку. — Эта заноза в заднице и так доставляет мне больше проблем, чем стоит. Вот что я вам скажу, леди: пятнадцать серебряных, и он ваш.

Я усмехнулась.

— Пятнадцать? Крупные шкурки на вашей витрине стоят не больше восьми! Этот волк уже поврежден. Спусти цену до семи.

Конечно, торг был необходимым злом для любого торговца — но этот кожевник был не в своем уме, если думал, что я на это поведусь.

Кожевник скрестил руки и кивнул человеку на земле.

— Шкурки на витрине не светлые. Я думаю, что за такой редкий цвет придется заплатить вдвое больше!

— Ты безумнее ягуара на корнях каапи, если думаешь, что получишь такую цену за шкурку со шрамами, — я махнула рукой на следы от ударов плетью, покрывавшие оборотня.

Дубильщик сплюнул и выругался.

— Ладно. Одиннадцать серебряных, и я добавлю ламию, которую получил сегодня утром. Он ещё больше, чем этот. Готов поспорить, он отлично справится с любой работой, которую ты на него взвалишь.

Что, черт возьми, такое ламия? Неважно. Спасти двух демонов было лучше, чем одного.

— Договорились, — сказала я, доставая кошелек с монетами. Он сильно зазвенел, когда я высыпала одиннадцать блестящих монет в руку мужчины.

Он ухмыльнулся, потянулся в карман и достал небольшой синий камень.

— Вот главный камень для волка. Пойду приведу другой с заднего двора.

С этими словами он поспешил в свой магазин, оставив меня наедине с оборотнем снаружи.

Я бросилась к упавшему человеку, достала мешочек с корицей и помахала им у него под носом. Он отпрянул, как будто его оскорбил запах.

— Просто молчи и терпи. Я пытаюсь тебе помочь, — прошептала я ему. Пронзительные голубые глаза сверкнули на меня, но потом снова потеряли фокус. Быстро взяв щепотку специи, я прижала её к его носу. Он судорожно чихнул, и я отступила. — Теперь ты можешь меня понимать? Если да, то мне нужно, чтобы ты сохранял спокойствие и подыгрывал мне.

Блондин кашлянул и перешел в сидячее положение.

— Я… я слышу тебя.

Его голос был низким и напряженным. Я не знал, как долго бедняга был в плену, но я никогда не видела человека в таком плохом состоянии.

— Хорошо, я собираюсь развязать тебя, так что не убивай меня, — затем, перейдя на его сторону, я достала перочинный нож и разрезала веревки, связывающие его руки и ноги. Он вздохнул с облегчением и начал растирать натертые запястья. — Я сниму с тебя ошейник, когда мы выедем из города.

Волк смотрел на меня так, словно я могла наброситься на него в любую секунду.

— Зачем ты это делаешь?

Это был самый грустный вопрос, который я когда-либо слышала в своей жизни.

— Потому что это правильно, — скрип шагов по деревянному полу предупредил меня о появлении кожевника. — Веди себя так, будто ты всё ещё в плену. Он возвращается, — прошипела я. Волк опустил голову, чтобы прикрыть глаза, когда я встала на ноги.

— Ну, вот он, я же говорил, что он большой.

Кожевник, казалось, немного запыхался, пока