Он продолжал ласкать ее, подогреваемый откровенным огнем в глазах, безмолвным, но красноречивым зовом. Она хотела его точно так же, как он ее, ими владела одна страсть, одна потребность. Потребность, кружившая голову, требующая единственного завершения. Завершения, которого оба откровенно желали.

Клэрис судорожно обняла его за шею, запустила пальцы в волосы, отдаваясь беззаветно и добровольно. Ее желание выражалось каждым движением тела, каждой лаской языка. Ответное желание ревело в его крови, отзывалось в кончиках пальцев.

Здесь. Сейчас. Он жаждал, ощущал свое желание не только в пульсирующей твердости его тела, но и в ее жаркой мягкости.

Но… те же инстинкты, которые помогли ему выжить в течение тринадцати долгих лет, снова ожили. Вряд ли кто-то забредет сюда, однако они находятся на открытой местности. Взять ее прямо на траве… слишком опасно. К тому же им придется путаться в одежде, что помешает самым пылким ласкам. А Боадицея непременно должна быть обнажена, когда он впервые погрузится в нее. Он тоже хочет быть совсем голым, чувствовать нежность ее кожи, чувствовать, как атласная гладкость бедер сжимает его бока, когда он станет объезжать ее…

Не здесь. Не сейчас. По крайней мере не так. Стратегия и тактика давно стали его второй натурой. Он не думал, он просто знал, когда снял с Клэрис шляпу и уложил ее на густую траву. Пока этого будет достаточно. Клэрис жадно вдыхала терпкий запах смятой ее телом травы, ощутила мгновенную прохладу, тут же сменившуюся жаром. Потому что трава нагрелась под ней. И под ним. Он весь состоял из горячих упругих мышц: гибкая сила и откровенная мужественность. Клэрис была способна думать лишь об одном: как бы поскорее прижать ладони к его голой груди. Но этому пока не суждено случиться. Джек лег рядом, приподнялся на локте и продолжал терзать ее губы. Он так близко, но этого недостаточно. Ей не терпелось ощутить его тяжесть. Она пыталась притянуть его к себе, но он не поддался. Вместо этого он положил руку ей на грудь.

Наслаждение, чистейшее и резкое, пронзило ее. Украло дыхание, заставило выгнуть спину и налечь грудью на его ладонь. И Джек принял это как должное. Пальцы гладили, ласкали ее сквозь тонкий муслин, Нашли сосок и стали теребить.

Клэрис забыла о необходимости дышать. Голова кружилась, мир куда-то плыл, и она изнемогала под натиском ощущений, которые он пробуждал в ней.

Так вот он какой, чувственный восторг! Наконец-то. Ее тело ответило, распускаясь, как розовый бутон под солнцем. Джек пылал. Она жаждала. Он давал, она брала. По крайней мере, так казалось.

Он ловко расстегнул ее лиф, и тонкий муслин соскользнул, увлекая за собой батист сорочки. Жесткая ладонь вобрала чувствительный атлас ее груди. Клэрис вздрогнула от внезапного осознания, от предвкушения и ожидания чуда.

Но тут Джек отстранился. Прежде чем она смогла решиться открыть глаза, что-то мягкое прикоснулось к ее обнаженной коже. Горячие губы обожгли грудь, и у нее снова перехватило дыхание. Сосок обдало нестерпимым жаром, и Клэрис скорее почувствовала, чем услышала рычание удовлетворенного хищника.

Она снова запустила пальцы в его волосы, подстрекая поскорее начать пир. И когда он послушался, тихо охнула, окунулась в один блаженный миг наслаждения и позволила желанию вести ее. Тихо вздрогнула, приподнялась под ним — неопытная, неумелая, но о многом догадывающаяся. Ей не терпелось узнать, до каких пределов может дойти наслаждение, и сколько всего он сумеет с ней разделить.

Он прижался к ее бедру возбужденной плотью. Клэрис уже протянула руку, чтобы ласкать его, взять в ладонь его твердеющее достоинство, изучить, как изучал ее он, но не могла просунуть руку между ними, не оттолкнув его. Поэтому она слегка приоткрыла глаза. Как раз в тот момент, когда он втянул сосок в жаркую влагу рта и стал сосать.

Ее веки снова опустились, с губ слетел стон — красноречивый звук капитуляции. В ответ Джек захватил губами второй сосок.

Клэрис терзалась желанием, которого доселе не знала, и почему-то была уверена, что он это желание исполнит. Если она достаточно ясно его выразит. Извернувшись, она прижалась бедром к его плоти и была немедленно вознаграждена. Джек сжал ладонями ее лицо и снова стал целовать, лаская ее язык своим. И хотя голова по-прежнему шла кругом, Клэрис ощутила дуновение ветра, холодившего голые ноги. Он поднял ее юбки и скользнул ладонью вверх, к подвязке, и еще выше. Несколько секунд он наслаждался прикосновением к ее голому бедру, но потом дерзко коснулся тугих завитков, раскрыл розовые створки и проник одним пальцем внутрь.

Клэрис не вздрогнула, не испугалась нежданного вторжения.

Но тут палец шевельнулся и продвинулся еще глубже.

И Клэрис потеряла способность думать.

Джек повторял выпад снова… И отныне все остальное потеряло смысл. Все, кроме сжигавшего ее пламени, которое становилось жарче и жарче.

Наслаждение. Физическое и чувственное…

Джек знал, что делает: она ни минуты в этом не сомневалась. Он не спешил. Но размеренно вел ее к пику неких ощущений и удержал ее там, чтобы они оба смогли насладиться этим мгновением, после чего хладнокровно, спокойно швырнул в пропасть. В пропасть чувственного самозабвения: состояние, где она изнемогала от блаженства, где плыла на волнах ослепительного восторга. Джек позволил ей нежиться в этих волнах, а сам только наблюдал, изучая ее блаженно сияющее лицо, и чувствовал, что поступил правильно.

Они оба хотели. Оба получили желаемое, но на сегодня довольно.

Правда, он не предвидел, что пробудил в ней. У него были свои, продуманные планы. Он не думал, что у Боадицеи могут быть свои. Правда, во многом эти планы совпадали. Увлекая ее к ручью, он не предполагал, что все будет именно так. Не мечтал, что по взаимному молчаливому согласию они отбросят все условности и найдут в себе достаточно жара… чтобы спалить весь здравый смысл.

Этот жар поднялся и окутал их, разжигая желание, посылая его по венам, требуя большего, подстегивая чувства кнутом ожидания и обещанием экстатического восторга.

И эти ожидание и обещание все еще манили. Все еще нетерпеливо ждали.

Ее темные ресницы чуть дрогнули. Руки сильнее сжали плечи. Она потянула его к себе и, приподнявшись, поцеловала. С женственной уверенностью. Откровенно маня, отдаваясь.

Но Джек из последних сил сопротивлялся. Не здесь. Не сейчас. Однако у нее, по-видимому, не осталось сомнений. Потому что она слегка отстранилась, только чтобы прошептать:

— Иди ко мне… сейчас.

Не успели слова слететь с ее губ, как его плоть восстала и затвердела. Мышцы судорожно сжались в усилии сдержаться.

— Не здесь. Не сейчас, — прошептал Джек, теряя решимость.

Она открыла глаза. Взглянула на него.

— В таком случае где? И когда?

Простой, откровенный, о, такой прямой вопрос. Ни обычных женских уловок, ни притворства. Ни фальши. Она хотела его. Он знал, что хочет ее.