— Нет, нет, — воскликнул сэр Джон, в панике вспоминая о Первой Заповеди. («Страх — поражение и предвестник поражения».) — Я никогда не отвергал Тебя.

— Ты отверг женщин — моих посланниц на Земле, и отверг акт радости и любви — Мое Таинство. Ты не сможешь пройти в эти Ворота до тех пор, пока не победишь в себе страх перед Женщиной. Страх — поражение и предвестник поражения.

Сэр Джон наконец-то узнал ее голос — это был голос Лолы Левин. Вне себя от страха и отчаяния, он нырнул назад, к Земле, и попытался успокоиться. Он помнил, что было написано в учебнике: «тот, кто поддается панике, может не найти дорогу на Землю, к своему физическому телу». Через несколько мгновений он оказался на одном из алхимических планов, где его сразу же начали преследовать Белый Орел, Красный Лев, Золотой Единорог и Сэр Талис. Он бежал по волшебному лесу, а деревья ритмично распевали: «Пангенитор, Панфаге, Пангенитор, Панфаге…». Голос Лолы звенел в ответ: «Йо Пан! Йо Пан Пан! Йо Пан! Йо Пан Пан!» Потом он каким-то образом снова провалился вниз и полетел сквозь бесконечную тьму к Белому Свету Солнца, мирно вращающемуся земному шару, Англии, своему поместью и кровати, в которой он в конце концов и обнаружил себя сидящим в холодному поту и с гулко бьющимся сердцем.

Сэр Джон несколько раз повторил великую защитную мантру: «Христос надо мной, Христос подо мной; Христос справа, Христос слева; Христос передо мной, Христос за мной; Христос во мне». По его спине ручьями стекал пот, лоб был опален астральным жаром. Он дрожал, и ему пришлось повторить защитную мантру еще трижды, прежде чем страх отступил.

«Если произойдет что-нибудь особенно примечательное или страшное, сразу же записывайте, — как-то посоветовал ему Джоунз. — Это снова включает линейный, рациональный ум; кроме того, впоследствии вы сможете извлечь из этих записей немалую пользу».

Сэр Джон сначала на всякий случай провел ритуал очищения, и только потом подробно описал свое путешествие в магическом дневнике, закончив словами:

Это видение представляет огромный интерес, даже если является проделкой моего бессознательного. Хор голосов, взывающих к Пану, говорит о том, что мое подсознание слагает стихи на греческом гораздо лучше, чем мое сознание. А содержание этих стихов — Пангенитор, или «создатель всего»; Панфаге, или «разрушитель всего» — ясно указывает на тождественность Пана и индуистского бога Шивы, что очень любопытно, ибо до этого видения подобная идея никогда не приходила мне в голову.

Это упрощенное объяснение мне самому кажется весьма искусственным и неубедительным. В глубине души я знаю, что это не просто трюк моего бессознательного. Моя душа нечиста, в ней живет вожделение, поэтому я не смог увидеть настоящие Врата Йесод. Если бы моя душа была чиста, я бы встретил Шекину — женское начало Иеговы, но я встретил Ашторет — дьявола в женском обличье. Верная своей природе, она попыталась соблазнить меня психически. Подобные встречи с суккубами, или демонами-соблазнителями женского пола, описаны многими алхимиками.

Сэр Джон еще раз выполнил Изгоняющий Ритуал и решил в тот день больше не заниматься астральной проекцией. Вместо этого он позволил себе выпить бренди, а затем, перед самым сном, выпил еще разок.

Но от демонов не так-то просто избавиться. У сэра Джона было много сновидений, и все они с чувственной, похотливой подоплекой. Он бродил по украшенным драгоценностями пестрым гаремам, где джентльмены в одном белье занимались отвратительными извращениями, о которых даже Крафт-Эбинг упоминал не иначе, как при помощи уклончивых латинских эвфемизмов. Потом он оказался в саду своего дяди, виконта Грейстока, и темнокожий змееподобный сицилиец по имени Джакомо Челине (который, кстати, утверждал, что приходится дальним родственником Грейстокам, а следовательно, и самому сэру Джону) начал подробно объяснять ему что-то крайне невразумительное о связи пола и творения. «Мужчина — пространство, женщина — время, — говорил он, — но мир, конечно же, содержит в себе оба этих начала».

Какие-то клоуны и акробаты начали распевать «I Never Risk Inquiry», но тут Йейтс и сэр Джон вновь оказались в квартире Паунда. Йейтс многозначительно прошептал: «Виноваты медведи. Самый темный час — перед грозой». Он провел сэра Джона по коридору из множества зеркал в другой сад, где его ждала графиня Солсбери, лицом очень похожая на Лолу. Она небрежно раскинулась на пурпурном покрывале совершенно нагая, если не считать голубой подвязки с серебряной звездой на левом бедре. Левая рука графини рассеянно блуждала в густой поросли курчавых каштановых волос, немного выше подвязки. Сэр Джон смотрел на графиню не отрываясь. Вдруг ее лицо озарилось неземным блаженством, и она громко застонала. «Для мальчика всё вокруг — девочка», — пробормотал Йейтс и распался на миллионы неясных отражений в бесконечном ряду зеркал.

Сэр Джон бросился к Лоле и начал исступленно целовать подвязку, теряя рассудок от ненависти, любви и вожделения. Она прошептала: «Все есть Будда. Позор тому, кто плохо об этом подумает» и обхватила его ногами. Ее тело начало засасывать его все глубже и глубже, и он почувствовал блаженство такой силы, что ему уже было все равно, от кого оно исходит — от Бога или от Дьявола.

Сэр Джон проснулся и резко сел в кровати. Его сердце бешено стучало, на штанах пижамы темнели влажные пятна — красноречивое свидетельство только что пережитого им оргазма.

— Я встретил суккуба, — признался сэр Джон, готовый провалиться сквозь землю от стыда.

— Неужели? — спокойно спросил Джоунз. Они снова ужинали у Симпсона, но в этот раз Джоунз показался Бэбкоку каким-то отстраненным и рассеянным. — И где же это произошло — во сне или на астральном плане?

И там, и там, — ответил сэр Джон, начиная понимать, чту чувствует католик на исповеди.

— Ну и как, удалось вам с ней справиться?

— Я пытался, — тихо ответил сэр Джон.

— Иными словами, не удалось.

Джоунз выглядел раздраженным, как будто признания сэра Джона отвлекали его от размышлений о каких-то других, гораздо более важных, делах.

— Наверное, нам придется отложить ваше посвящение в Неофиты до тех пор, пока вы не решите эту проблему, — добавил он задумчиво. — У вас есть брошюра об астральной проекции, и в ней описан Изгоняющий Ритуал Пентаграммы. Советую вам выполнять этот ритуал до тех пор, пока вы не почувствуете, что темные силы перестали вас беспокоить.

Сказав это, он резко встал, попрощался с необычной для него холодностью и вышел из ресторана с видом человека, у которого много серьезных проблем, требующих незамедлительного решения.

Сэр Джон вернулся домой в подавленном настроении и с мрачными предчувствиями. Как быть, когда учитель ясно показывает вам, что ваши проблемы совсем незначительны в сравнении с тем, чем приходится заниматься ему? У сэра Джона зрели самые мрачные подозрения, но Джоунз не дал ему возможности рассказать о них. Сэр Джон не раз встречал в книгах упоминания о «черных розенкрейцерах», или «Черном Братстве», — людях, которые беспокоят, преследуют и сбивают с пути истинного тех, кто хочет посвятить себя Великому Деланию. Что, если Лола Левин и ее таинственный господин, Кроули, пытаются разрушить настоящую «Золотую Зарю», нападая на астральном плане на неопытных новичков вроде него?