долго не могу заснуть, вспоминая сказочное тепло, что ощущала в ту ночь, прижавшись к нему. Совесть и разум терзают меня – я не должна вспоминать, думать, мечтать, – но непослушное сердце трепещет. Угрызения совести над ним не властны.

У меня получается забыться только в день съёмок. Здесь все происходит совершенно не так, как я себе представляла. Когда Ромка рассказывал, насколько это утомительно, считала, он просто важничает и хвастается . Как же я ошибалась! В течение часа помещение готовят к съемкам. Почти столько же меня гримируют. Всем недовольный режиссер Виталий гоняет бедных работяг с места на место, пока в своей постановке не достигает идеального, по его мнению, эффекта.

Оказывается, не так-то просто играть в паре с абсолютно незнакомым мужчиной. С Ромкой, которого я знаю почти как брата, все совсем по-другому. Это моя первая игра на камеру, снимают несколько дублей почти каждого фрагмента съемок. Я стараюсь внимать каждому слову режиссёра, и старания не проходят даром: когда мы просматриваем отснятые дубли, привередливый Виталий хвалит нас за работу.

Самые томительные моменты для меня – это перерывы, в которых меняются декорации. Съемочная площадка деформируется до неузнаваемости, не видя всего этого, я бы никогда не подумала, что реклама снимается в одном помещении.

К концу дня становлюсь словно выжатый лимон. На город опускаются сумерки. Я устало иду с остановки, глядя на вечно-спешащих людей, и желаю только одного – хорошенько выспаться после напряженного дня.

– Катя!

Напряжённо застываю. Перед входом в общежитие сидит унылый измученный Николай. Он чуть подаётся вперёд, увидев меня. Видимо, приехал после окончания рабочего дня, облачен в белую рубашку и темно-синие брюки. Пиджак в цвет покоится на пошарканной спинке лавочки. Вокруг ни души, словно с заходом солнца студенты прячутся в комнатах, ожидая судного дня.

– Что ты тут делаешь?

Я держу расстояние между нами, готовясь в любой момент зайти внутрь здания.

– Может, поговорим? – Николай хлопает ладонью лавочку рядом с собой. – Не бойся, я не собираюсь тебя насильно красть у порога дома, даю честное слово.

Немного помедлив, все-таки подхожу, присев гораздо дальше места, на которое звал Коля. Он бросает грустный взгляд на расстояние между нами и уныло говорит:

– Ты не отвечаешь на мои звонки, даже сообщения не читаешь. Мне нужно объясниться.

– Как можно объяснить приглашение на дружеский ленч с заранее спланированным финалом в виде постели в розах? Ты со всеми так дружишь?

– Я не планировал этого заранее…

– Хватит, – резко обрываю я. – Ты и шампанское не подливал мне постоянно. Я, может, и блондинка, но не настолько глупа. И все эти мажорные трюки «все мое – твоё» мне совершенно не интересны.

Николай обреченно качает головой, хмурясь и говоря:

– Хорошо, Катя, я полный осёл. Довольна?

– Я не жду от тебя признания своей правоты.

– Да, я допустил ошибку. Привык, что девушки, как правило, не против торопить события. Но не хочу, чтобы все так закончилось – в конце концов, я прослыл в твоих глазах отпетым негодяем, и мне нужна возможность исправить это.

– Почему? Я не держу никакой обиды. Мы сразу не разобрались в намерениях друг друга и немного повздорили. Давай всё забудем и продолжим жить своей привычной жизнью без угрызения совести и душевных терзаний.

– Как у тебя все просто. Жаль, со мной не так. Я вижу, кто ты есть! Ты простая, милая девушка, без царской короны на голове. Этого достаточно, чтобы я попытался всё исправить! Ты нравишься мне, Катя. Очень…

– Тебе не нужна такая, как я, поверь мне…

– Скажи прямо, у тебя есть кто-то?

Я отрицательно качаю головой.

– Но есть тот, кто нравится?

– Нет же.

Опускаю взгляд, прогоняя из головы образ Дмитрия. Всего один вопрос, и сердце непослушно трепещет в протесте: тебе нравится один парень, но ты не сможешь сказать этого даже себе.

– Послушай, – как можно мягче начинаю объяснять. – Ты хороший парень. Уверена, девушки твоего круга мечтают быть с тобой…

– Но не ты! – будто обвиняя, говорит Николай.

Я не отрицаю:

– Но ведь дело не в тебе. У меня тараканов в голове гораздо больше, чем в самом скверном подвале. Я не стремлюсь к отношениям. Совсем.

– Пусть так, если хочешь. Но ведь мы можем общаться как друзья! – перебивает он с пущим запалом. – В наше время не так часто можно встретить хорошую девушку. Мне не повстречалось такой ни разу за двадцать восемь лет, даже в качестве друга.

Отвожу взгляд и молчу. Что-то внутри меня протестует. Возможно, от того, что Николай напоминает мне Олега. Или же я стараюсь прислушаться к совету Дмитрия.

– Ты задала мне вопрос, помнишь? А я так и не смог рассказать.

– Помню. Ту самую историю не из приятных…

– Верно, – невесело улыбнулся Коля. – Знаешь, когда-то я больше доверял людям. У меня всегда была куча друзей. А в институте появилась настоящая любовь – первая красавица группы. Когда она ответила мне взаимностью, я не мог прийти в себя от счастья. Мы были вместе четыре года, до самого выпуска. Да и друзей становилось только больше – каждый раз после роскошных вечеринок ко мне подходили всё новые люди, пожимали руки, благодарили, спрашивали, когда соберём «тусу» в следующий раз.

Первыми почти сразу пропали друзья, после того как я окончил институт и получил хорошее место в компании отца. Остались только те, кого я хорошо знал с детства. Среди них был мой лучший друг. Он первым узнал, что я собираюсь сделать моей красавице предложение руки и сердца. Поддержал, советовал, как лучше все обустроить. Я нанял лучшего ювелира, чтобы изготовить кольца с нашим символом. У нас был символ… – Он грустно рассмеялся. – Я почти и забыл… Мы жили вместе. Как-то вернулся с деловой поездки раньше на один день и потерял все. Мой лучший друг в постели с моей будущей женой. Как выяснилось, они уже год крутили роман за моей спиной. Искали подходящего случая, чтобы сказать… но за целый год тот самый случай, видимо, так и не нашёлся!

– Боже мой… – выдыхаю я, закрывая рукой рот. – Как это подло.

– Так я перестал доверять людям. Теперь у меня нет друзей, только приятели. Нет девушек, только мимолетные связи. А лучший друг стал злейшим врагом.

Внутри меня все холодеет. Округлив глаза, я оборачиваюсь к Николаю, затаившись, надеюсь, что моя догадка неверна. Судя по кислой улыбке, скривившей его тонкие бледные губы, он понимает, о ком я думаю.

– Верно, – кивает Николай. – Твой добрый знакомый Савицкий Дмитрий и есть мой бывший лучший