Обдумав сказанное, подвожу итог:

– Что ж, начинайте, граф. Я надеюсь на ваш всех изумляющий фарт и профессионализм.

Глава имперской пропаганды поклонился.

– Благодарю за оценку моих скромных трудов, ваше императорское величество.

Суворин исчез за дверью, а на его месте образовался полковник Абаканович.

– Ваше императорское величество! Поезд ожидает вас на станции, к подъезду подан автомобиль. Прикажете одеваться?

Киваю:

– Да, Николай Николаевич, извольте.

Адъютант помогает мне облачиться в шинель, надеваю фуражку на голову, и мы вместе выходим из кабинета.

Поездка на место катастрофы. Я согласился с Сувориным, но еду туда отнюдь не по его рекомендации. Я и так ехал туда. Там – Ольга. И плевать я хотел на любой пиар.

Вот, собственно, и все.

Хотя бы потому, что она моя прабабка. Хотя бы потому.

Стук наших каблуков по лестнице. И вот мы уже выходим из дверей.

– Государь, ваш автомобиль.

Абаканович указал на ожидающее меня авто. Но тут я заметил нечто, что заставило меня остановиться. Двое мальчишек играли с собакой.

У меня екнуло сердце. Как говорится, все бы ничего, если бы не два «но». Первое – там оба моих сына. Официальный сын Георгий и тайный – Михаил. И это ладно, в конце концов, учатся они в одном классе и тут тусуются на каникулах в составе банды Георгия. Но вот собака…

Это было не просто второе «но». Это событие вселенского масштаба. Огромный и яростный Дик, не признающий никого, кроме Георгия и меня, вдруг позволяет себя щекотать постороннему мальчишке! Представляете злобную ужасную Собаку Баскервилей и играющих с ней мальчишек?

Это было настолько пугающе необычно, что я тут же повернулся и, вместо авто, направился в сторону резвящихся пацанов.

– Привет.

Михаил, узрев меня, тут же подорвался на ноги и, встав по стойке смирно, отрапортовал:

– Здравия желаю, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие!

Георгий позволил себе более расслабленный подъем, отряхиваясь по мере принятия вертикального положения, и ответил спокойно:

– Привет, пап. Ты уезжаешь?

Киваю, задумчиво глядя на виляющую хвостом огромную кавказскую овчарку.

– И каким образом твой Дик подпустил Мишу к своей драгоценной персоне?

Георгий пожал плечами.

– Подбежал, понюхал и начал лицо лизать.

– Вот как? Хм…

Мишка смущенно кивнул в ответ на мой немой вопрос. Интересные дела сегодня происходят вокруг меня.

– А ты не испугался?

Мальчик шмыгнул носом и кивнул.

– Очень испугался, государь. Когда Дик положил мне лапы на плечи, я чуть чувств не лишился. А он меня лизать…

– Понятно.

Вот оно как значит. И что это значит? Значит-значит, это значит… Пес что, генетическое родство чувствует? Но от него даже мамá шарахалась! Вот и поди знай, что это все значит. Ясно только, что прежде Дик никого к себе не подпускал, кроме меня и Георгия. И в Звездном лицее приходилось его держать отдельно, и сыну приходилось до занятий и после занятий выгуливать своего пса, кормить его и ухаживать за ним. Да что там говорить – Дик был злобной и ужасной легендой Звездного городка! А тут такой конфуз – лицо лизать…

И тут Георгий меня добил:

– Пап, а можно мы сегодня будем кормить твоего Марса?

Я даже запнулся. Потом озадаченно напомнил:

– Двое неосторожных дураков были убиты ударом копыта, семеро покалечены и без счета народу укушены. И вы собираетесь к нему подойти? Даже думать об этом забудьте!

– Но мы же вчера его кормили!!!

Мишка толкнул тайного брата в бок, и тот тут же запнулся, сообразив, что сболтнул лишнее. Я строго посмотрел на обоих:

– Та-а-ак… Кормили, значит?!

Оба, понурив головы, кивнули.

– Интересно. И как же вы его кормили?

Георгий пожал плечами.

– Ну как… Как обычно коня кормят-то? Яблоками…

– Угу. Яблоками, значит… А как вы, голуби, попали в его конюшню-то? Она же охраняется от таких вот дураков, как вы!

– Подумаешь, охраняется! Мы через крышу влезли с соседней конюшни. Там можно пролезть.

Вот так вот. На охраняемый объект. Забавно. Охране пламенный привет я непременно передам.

– И что он с вами сделал?

– Сначала фыркал, потом успокоился. Яблоки он очень любит.

Яблоки-то он любит, это верно, но только не подпускал он к себе никого. Даже Машу терпел только в моем присутствии. Да еще старого конюха-ингуша признавал, который его и нашел на Кавказе. А тут такое…

– Так, голуби сизокрылые. Без меня к Марсу не ходить, через крышу не влезать и ждать моего возвращения. Понятно?!

Оба синхронно шмыгнули носами и кивнули.

– Ну, вот и славно. Ведите себя и впредь хорошо.

Новые кивки. Свежо, как говорится, предание, но верится с трудом. Наградил меня Господь сыновьями…

* * *

Империя Единства. Россия. Москва. Воробьевы горы. Шуховская башня. 5 октября 1918 года

– И как нас будут отсюда снимать?

Шухов невесело покачал головой.

– Откровенно говоря, ваше благородство, я пока не знаю. И лифт, и лестницы повреждены. Причем и сверху, и снизу. Подобное происшествие не предусмотрено никакими планами.

Галанчикова хмыкнула.

– И как, позвольте вас спросить, милостивый государь, нам бы помогло наличие лестницы наверх? Там же еще хуже, чем здесь.

Создатель башни кивнул.

– Да, там хуже. Во всяком случае, там точно холоднее и ветренее. Но там башня сужается и можно, в теории, послать наверх воздушный шар с тросом. Где-то его могут и поймать, особенно если шар не один и не идет вдоль центральной оси башни. В нашем же случае нужно точно попасть шаром прямо в нас. Впрочем, с учетом того, что шахта лестниц находится с подветренной стороны, а сильный ветер будет неизбежно сносить шар на противоположную сторону башни, это пока не видится настолько уж реальным. Да и облачность опять же…

– Неужели нет никаких веревочных лестниц или чего-то такого?

– Нет. Как вы представляете себе веревочную лестницу в сотню метров длиной? И как спускаться по ней, раскачиваясь на ветру? Разумеется, у нас есть монтажные клети и веревки, но это все не решит нашу проблему, поскольку их длина недостаточна для эвакуации.

– А на башне кто-то еще остался, кроме нас?

Инженер лишь пожал плечами.