потребитель кокаина, он ведь не Натан Дубовицкий[197] какой-то. Но любая безопасность, любая охрана первых лиц — это в первую очередь не люди в черном со спирохетами раций[198] в ушах, это информация! Никакого серьезного покушения на жизнь охраняемых лиц не может быть без организации, интеллектуальной работы и денег. Задача ФСО[199] — выявлять потенциальных врагов охраняемых ею товарищей, отслеживать тех, кому выгодно физическое устранение, и обнаруживать интеллектуальную активность и сбор средств. А для этого нужно взять под контроль три вещи: трафик оружия (включая не только стреляющее или режущее, но и яды, радиоактивные вещества, биопрепараты), обналичку[200], и контрабанду и оборот наркотиков. Владея схемами, легко и просто контролировать всю картину происходящего. А для этого нужна агентура. И самый простой способ осознавать картину — не препятствовать обороту, но не допускать легализации или смягчения режима. Теперь вы понимаете, почему в начале нулевых, когда Путин стал президентом, налоговая полиция была преобразована в Госнаркоконтроль[201] и почему в РФ основная масса зэков — осужденные по наркоте мельчайшие дилеры. И почему среди операций всех спецслужб почти нет случаев задержания кокаинщиков.

Торчки и точки

Двигаемся дальше — на площадь Александра Невского. Именно здесь, напротив ворот в Лавру, — главная точка, основное место встреч. Кокаин стараются брать малыми порциями, риск все-таки. Фасуют по 0,99[202]. В перчатках, чтобы не оставлять отпечатков, а дополнительно оборачивают их мятой фольгой, на которой отпечатки вообще не остаются. Встреча с дилером короткая: покупатель (чаще всего шофер клиента) ждет, зажав в кулаке деньги. В середине девяностых это была сотка баксов за грамм (друзьям скидки до двадцати пяти процентов). Дилер немного запаздывает: делает два круга по площади, оценивая, нет ли хвоста, все ли спокойно. Подъезжает к пятачку, где можно на минутку остановиться. Оглядывается, нет ли подозрительных машин, людей, вообще чего-либо необычного. Его напарник стоит на точке и тоже оценивает ситуацию. Если никаких проблем нет, он в головном уборе, а если что-то не так — либо без шапки, либо в капюшоне. И вот главный момент — клиент садится в машину. Сделка состоялась.

Если вдруг клиент окажется подставной[203], что почти невероятно, то никаких отпечатков пальцев, никакой ДНК, никаких следов. Дилер деньги не трогает, клиент их просто кладет в бардачок, на упаковке тоже ничего — у дилера руки обработаны силиконовым кремом. Да и в кармане у него удостоверение либо фельдъегеря ГРУ, либо офицера РУБОПа. Причем вовсе не поддельное, а настоящее. С правом ношения оружия. А на машину — талон-непроверяшка. Хотя, естественно, на всех серьезного прикрытия не хватит — если клиент известный, надежный и не геморройный, то у дилера найдется развозка. Только в пределах центра. Это будет парочка студентов на поганой «девятке» с помятой дверью. Причем не просто вмятина, а настоящая дырка после столкновения с грузовиком. И вот в эту дырку и выкатятся на асфальт все шарики из мятой фольги, если вдруг что-то пойдет не так. Например, засада или подстава. Но это почти из области фантастики. Кому это может потребоваться? Разве что внезапная операция силами москвичей[204]. Теперь последим за клиентом. Он (даже если это шофер) не на машине. Приехал на тачке, сейчас поднимет руку и сядет в случайный узбекомобиль[205]. И всю дорогу будет внимательно оглядываться — нет ли хвоста. Если есть, то едет не домой или к шефу, а просит отвезти его на канал Грибоедова: притормози, дорогой, у метро, вот твои денежки, прямо здесь. И сразу в вестибюль, где всегда куча народу, вниз по эскалатору, последним в вагон, и когда двери начнут закрываться, поставить ногу. И приложить небольшое усилие, чтобы выскочить обратно на станцию. Но дверь на секунду придержать. Если наружка есть, причем не топтуны из Семерки[206], а опера, которые могут повязать, то в этот момент в уходящий поезд метро закинуть пакетики-шарики. Да и пусть вяжут, толку-то. Кокаин уже уехал в сторону Петроградской или Купчина. А разговор с ментами за жизнь — да ради бога, жалко, что ли? Кокаиновые ребята вообще никогда ничего не скрывают. Кто сколько и почем, где и как, почему и у кого — все это рассказывается на любой профилактической беседе, и вербовка проходит легко, изящно и даже как-то неинтересно. Ну а в самом худшем случае — оплата по таксе: тысяча долларов за каждый найденный грамм. Менты не любят связываться с кокаинщиками — у них есть деньги, связи, хорошие адвокаты, и потом говна не оберешься. Куда проще делать план на героинщиках-доходягах, цыганах-барыгах и колесниках-оптовиках. Не говоря уж про черных, барыжащих ханку, студентах-химиках, бодяжащих бутират, и просто лохах-укурках, таскающих корабли[207] в карманах.

Приколы нашего городка

Итак, продолжим наш виртуальный тур. Смотрите налево — в этой подворотне у «Чернышевской», совсем неподалеку от Большого дома, притаился джаз-клуб «JFC» — детище известного мецената, продюсера и крупного бизнесмена, владевшего сотнями гектаров банановых плантаций. Да, это опять он — наш любимец Кехман. Очень специальный человек. Говорят, связи у него колоссальные. На самом верху правоохранительной системы. И благодаря этим самым связям с теми, Кто Хочет Все Знать[208], наш Кеха смог отделаться банкротством, а не тюрьмой. Говорят, Греф лично просил разрешения у Первого уконтрапупить[209] Кехмана за кидок по бизнесу, но тот не разрешил. Видимо, попросили за него друзья. Которые, кстати, в свое время заставили одно вполне приличное питерское СМИ обеспечивать полубезумцу приличный пиар. Понимающие граждане легко соединят нити в смысловой узелок. Как там Рамзан-хаджи говорил: «Кто не понял, тот поймет»? Мы перефразируем слегка генерал-майора — академика[210]: кто не понял, тот и не поймет никогда. Но вот то, что неприятности у Кехмана начались после замены Суркова на Володина[211], — это точно. Говорят, был поставщиком высочайшего стола. Врут, наверное. Невозможно же всерьез допустить, что именно из-за ухудшения качества продукта возникло белоленточное движение и Координационный совет оппозиции[212].

Двигаемся дальше. Напротив Меншиковского дворца, совсем недалеко от Медного всадника был небольшой ресторанчик. Точнее, бар-кафе-клуб — или как назвать место, где сначала ужинают, потом нюхают, а под утро снимаются сухим мартини[213]. Стильное было местечко, принадлежащее ресторатору-профессионалу с хорошим вкусом. Зал небольшой, вход только для своих. А вот кабинет директора — огромный. Посередине стол. Стеклянная столешница. Продукт насыпан чуть ли не горкой в центре