сорвался с места и подбежал к Гансу. Затем Ганс повторил ту же процедуру дважды, продвинувшись таким образом по двум перпендикулярам.

— Неси металлоискатель, — сказал он Йозефу, оставшись на месте в конечной точке своих расчётов.

Йозеф немедленно побежал к своему сновигатору, быстро взобрался в кабину, достал оттуда затребованный девайс и, спустившись вниз, вернулся обратно. Разложив металлоискатель, Ганс начал производить им круговые движения вокруг, как будто обводя себя циркулем с каждым разом увеличивая диаметр окружности.

— Есть! — не меняя серьёзности в интонации, произнёс он, и оставив металлоискатель на месте обнаружения сигнала, двинулся к сновигаторам, чётко и быстро перечисляя новые предметы для выполнения дальнейших действий, — реактив, горелки, альпеншток и сапёрные лопаты, больше пока ничего!

Они направились к своим машинам. Несмотря на сохранение непреступного хладнокровного спокойствия, каждый из них сейчас начинал ощущать постепенное нарастание внутреннего ажиотажа. Оба в течение всего пути следования до ледника понимали, что всё это может оказаться просто случайностью, и оба, обнаружив квадратный метр металла по координатам от стабильного эпицентра магнитных помех, также понимали, что это уже не просто случайность и фактор неопределённости в этот момент распадался совершенно окончательно.

Обильно засыпав выявленный участок реактивом, и выждав десять минут, немцы приступили к интенсивной расчистке талого льда и рубке проступающих свежих слоёв альпенштоками. Затем они снова повторили всю операцию сначала, и с каждой новой очисткой сквозь толстый слой льда наружу проступала тёмная поверхность конструктивной геометрии явно технологического характера. Интенсивная борьба с почти вековым слоем льда постепенно переходила в свою максимальную стадию, и вот уже после третьей засыпки, режимы обогрева термокомбинезонов были полностью отключены. Ситуация ухудшалась тем, что постепенно пилоты опускались всё глубже и глубже, что значительно затрудняло работу вдвоём, пока на глубине около семидесяти сантиметров остриё альпенштока Йозефа не ударилось о твёрдую металлическую поверхность, издав характерный тяжёлый бункерный гул под ногами. Ещё через десять минут безотрывной борьбы перед глазами обоих немцев предстал Орёл Вермахта в виде металлической отливки на тяжёлой круглой крышке люка в квадратном подиуме его основания. Вглубь толщи льда вокруг едва просматривались множественные металлические пруты, отходящие в разные стороны от каждой из граней подиума. На секунду оба пилота замерли — под ногами у них сейчас была их собственная вековая история, которую первыми во всём мире теперь могли видеть только они.

— Подгоняем машины вплотную, выгружаем вещи! — уже более конкретно и громко произнёс Ганс, — нам потребуется растворитель ржавчины. Залей им полностью вот эту крышку, пока я буду отправлять отчёт, и щель вокруг люка тоже.

В нижней части люка под свастикой в когтях орла находился прямоугольный лючок с выемкой для нескольких пальцев. Ржавчина не столь сильно разъела поверхность металла за то время, пока люк не был покрыт толщей льда. Её практически и не было, но время и давление сыграло свою коварную роль, и сопряжённые части сильно слиплись друг с другом. Пока Ганс завершал свою процедуру в кабине, специальный низкотемпературный растворитель проел достаточный слой в щелях, выделяя при этом обильную жёлто-белую пену. Ганс спустился вниз и прогрев газовой горелкой крышку, несколькими ударами молотка отбил одну из её сторон так, что оставалось только разработать её настолько же заржавелые петли. Металлические сплавы Третьего Рейха идеально сопротивлялись времени и не проржавели глубоко внутрь. За крышкой открывалась полость, глубиной десять сантиметров, внутри полости располагались четыре металлических крестообразных тумблера, пронумерованных буквами и цифрами, напоминающими неоднократные эпизоды эпохального немецкого компьютерного квэста «R.H.E.M.» Залив растворителем все щели соприкосновения тумблеров и дна полости, Ганс с Йозефом, разделив всю окружность люка пополам, начали прогревать горелками внешний контур вокруг него, каждый со своей стороны. Металл постепенно нагревался, вокруг становилось теплее, из образовавшегося ледяного колодца повалил пар от талого льда. Из под крышки начали доноситься характерные потрескивания ржавчины в щелях и резонирующие гулом глубокого пространства щелчки расширяющегося от температуры металла. Через двадцать минут прогрева Ганс простучал тупой стороной альпенштока примыкание крышки и обечайки люка по всей окружности. Теперь всё зависело только от состояния трёх пружин внутреннего запирающего механизма, которые взводились штурвалом при запирании крышки люка изнутри. А при его отпирании задвигали к центру люка три запорных стержня в момент срабатывания спускового механизма, который приводился в действие определённой комбинацией тех самых крестообразных тумблеров. Комбинация была известна, но возникала ещё одна проблема, связанная с системой безопасности. Дело в том, что при отпирании люка снаружи запорные стержни, выходя из своих пазов высвобождали чеку срабатывания системы самоуничтожения, которая была механически связана металлическим тросом в тонкой длинной трубке с полностью закрытым кубическим контуром, нашпигованным взрывчаткой, и где он точно находился внутри базы было абсолютно неизвестно, как неизвестно было вообще, в каком состоянии сейчас внизу находятся все остальные коммуникации, включая лестницу, по которой в соответствии с планом сначала необходимо было ещё спуститься на глубину двадцати пяти метров. Расчётное время до взрыва составляло пять минут, и в принципе этого времени было вполне достаточно для того, чтобы спуститься вниз, дойти до места расположения контура и ввести ещё один код, отменяющий срабатывание спусковой системы самоуничтожения, который также был известен немцам. Но возникало сразу несколько второстепенных вопросов, имеющих между собой необратимо фатальную взаимосвязь. И основным фактором в данном случае выступала вековая сохранность всех механизмов этого зловещего подземелья, которое в силу хорошо знакомых Гансу с Йозефом особенностей немецкого военного менталитета, ни в коем случае не простило бы никому даже малейшей ошибки.

Во-первых, таймер был установлен из расчёта на точную осведомлённость о местонахождении детонатора на территории базы. Во-вторых, оставалось по-прежнему неизвестным, насколько легко откроется люк после срабатывания его запоров и сколько потребуется времени на выполнение этой процедуры. В-третьих, само состояние детонатора вызывало массу подозрений, даже если бы его удалось быстро найти. К этому добавлялись ещё два фактора: первый — состояние переходов и дверей внутри базы, через которые неизбежно пришлось бы пробираться внизу в поисках месторасположения детонационного узла и второе — это всё то же неумолимое течение общего времени выполнения миссии, которое не переставало постоянно свербить сознание, не давая долгого времени на раздумья. Оттягивание времени грозило провалом всей операции ещё на этапе отхода с базы в результате возможного вмешательства в ситуацию сил противника на более раннем этапе. Таким образом, группа «Die Maulwürfe» попадала в некоторого рода капкан, который сжимал их сейчас с двух сторон, притягивая своим цейтнотом к неизбежности выполнения абсолютно смертельного трюка.

Всё это время Ганс хорошо знал, о вероятности такого исхода событий, но их начало, в сущности, было положено