class="p1">— Ну что ты хочешь? Ну вот что?! — кипятился мужик, — Ладно, не ты! Ну… зачеты! Ну… прикрою, если что! Ладно, **й с ним, мой косяк, не думал, что там у неё всё так запущено… денег соберу! Клиентов тебе найду! Сколько надо?!

— Думаю, зачетами обойдемся…, — офигевал я от мощи и отчаяния Могилёва, — Парой штук.

— Вообще не вопрос, Изотов! — в глазах у Николая Анатольевича блестела надежда, вера и любовь, — Только быстрее! Как можно быстрее!

Ну что, Паша, настало твоё время, думал я, вспоминая, где дома хранится лавровый лист. На следующее утро заправленный специей и раздраконенный мной на подвиги Салиновский ушёл тушить пожар половой революции в гоминиде, что был больше него почти что в два с половиной раза и… с тех пор мы о нем не слышали. Как и о Галкиной. Ну, несколько дней, да. Но я не переживал, разрешение на активацию было торжественно дано товарищем Молоко. Мол, один раз можно. Заодно мол, и проверят компетентные товарищи, насколько выросла адекватность активированного Салиновского.

Впрочем, у меня и без того хватало проблем, которые назывались Палатенцом. Юлька познавала грани медленно возвращающихся эмоций, от чего икал не только я, уже регулярно тренирующийся выделять два вида слизи одновременно (ну она ж голой по квартире носится!), но и всё население «Жасминной тени». Неуязвимое привидение, достаточно просто проникающее сквозь не слишком толстые препятствия, постоянно меняющее формы и пытающееся понять собственные эмоции — это не самый легкий сосед. Особенно если это самое привидение кумир миллионов, и особенно, когда возникает в ванной комнате у рыжего Дмитрия Расстогина, пригласившего к себе на печеньки Дарью Смолову. Учитывая, что оба молодых человека были в ванной под душем, а Юлец заявилась к ним туда в виде не так давно покинувшего этот мир известного певца Никола Варангоси…

В общем, после того как в задницу сгорающей от стыда Смоловой невозмутимые врачи всадили дозу мышечного релаксанта, освобождая тем самым Расстогина из сладостного плена, Дмитрий вслух и матом давал клятву целибата каждому, кто хотел его слушать. И не зря. Дело-то было вечером, а вот ночью наша Даша превращалась в очень не любящее людей существо, из-за чего рыжий натурально рисковал как минимум остаться без члена.

Всё началось утром в понедельник, причем с того, что я крепко получил по яйцам коленом. Автором удара был исхудавший как смерть Салиновский, появившийся потертым зомби на пороге «Жасминной тени». Натурально напоминая того самого скелета в очках, каким он был в начале нашего знакомства, блондин, злобно взглянув на меня, лишился сознания, и был передан на руки вызывающей скорую бабе Цао. Приняв справедливую кару, я поспешил в университет, сгорая от нетерпения увидеть, куда и на что ушли соки нашего полового богатыря.

… и обнаружил там Могилёва, слёзно уламывающего цветущую и пахнущую Галкину не покидать должность комсорга! Двухметровая дева, красуясь новой прической и вполне свободной юбкой по середину бедра, вовсю пихала политрука в лицо бюстом по мере своего широкого шага, а тот тыкался в него как теленок, всё пытаясь вырвать у Ритули заявление.

От греха подальше я свалил, дабы не нарушать этой идиллии и уж тем паче не гневить мужика, вполне способного с такой оказии лишить нас с Пашкой честно заработанных благ. С него станется!

Дальше всё резко стало куда жестче и серьезнее, потому что, выходя из университета, я попал в передрягу. Надо бы сказать «натуральную засаду», но нет. На тех, кто расставил силки на меня, поставили капканы охотники покрупнее. Но всё равно, я и еще пара студентов вдруг просто уносимся, поднимаемые чем-то вроде телекинеза, строго вверх на высоту метров в двести, пока внизу идут очень крупные разборки. Возносясь, успеваю услышать несколько автоматных очередей, грохот взрывов, увидеть несколько вспышек. Через десяток минут телекинетик нас опускает поблизости от того места, где взял. С отвалившимися челюстями наблюдаем перепаханный асфальт, снесенную остановку, ушедший на покой чугунный забор политеха… Там, внизу, как будто прошла война с применением артиллерии.

Пострадавших среди мирного населения нет… или нам о них просто не говорят. Чуть позже узнаю, что бравые орлы Окалины совместно со стакомовским ОМОН-ом и парочкой «копух» наделали 22 трупа, взяв в плен всего четверых диверсантов. Эстонцы, венгры, несколько латышей, два крымских татарина, серб, чехи… самая настоящая солянка, вновь собранная с Восточной Европы. Только это было наспех закинутое неведомыми гадами «мясо», призванное отвлечь стакомовцев. Когда меня повезли в броневике куда подальше, постаравшись затерять транспорт среди других, развозящих эвакуирующихся студентов, выследившие нас супостаты ударили посерьезнее.

Сначала мы весело закувыркались, когда что-то перевернуло прущую на всех парах по шоссе БМП. Недолго, потому что сидящий возле меня хмурый мужик, бросавший в спокойное время злобные взгляды на мою персону, совсем недавно напугавшую его до усрачки, издал предупредительный вопль, а затем сделал руками странный жест, после которого боевая машина пехоты… распалась на пару тысяч деталек, рассыпавшихся в разные стороны. Не успел я даже икнуть, как другой «коготь», схватив меня подмышку, тут же сквозанул со страшной скоростью, куда глаза глядят. А смотрели они у него, кстати, в сторону ближайшего канализационного люка, который, солдат, поддев пальцем, отбросил в сторону. А затем скинул меня вниз с криком «трансформируйся и вали!».

… а затем глухо вскрикнул, когда его в районе печени проткнула узкая женская рука. Насквозь.

Я свалил. Витя послушный мальчик. Говорят «вали» — я валю. Оставляю в говнах дорогой как чугунный мост КАПНИМ новой модели, свою новенькую одежку, часы с жутко низким показателем рейтинга социальной адаптации, всё оставляю. Даже катящуюся вслед моему удирающему туманному хвосту черноволосую головку восточной девушки, решившей заглянуть в люк, тоже оставляю. Зачем она мне нужна с такой грязной рукой, да еще и без головы?

Дальнейшее напоминает сон, причем не очень хороший, но распространенный по сюжету. Я со большой скоростью просачиваюсь через канализацию, удираю, хаотично меняя направление, постоянно борюсь с желанием выскочить наружу. Последнее было бы неразумно. Кто бы не затеял такую акцию на территории самого защищенного города континента, он наверняка предусмотрел провал и второй атаки, как и дальнейшие возможные шаги.

У меня для такой задницы была пара инструкций о том, куда делать ноги. Либо институт крупного рогатого скота, родимый НИИСУКРС, либо… в пустующий недостроенный мегабункер под Стакомском, куда я мог проползти через метро или канализацию. Были там технические отверстия, забранные фильтрами, сквозь которые моя туманная форма худо-бедно проходила. Оба варианта в данной ситуации были довольно паршивыми, обещая сложности, которые я не