вывезу при всем желании, поэтому я выбрал третий… зацепившись за поезд метро, который быстро и решительно доставил меня в другой конец города!

Еще полгода назад, будучи наивным пареньком из Кийска, я бы сильно смутился перспективе сконденсироваться в голого парня на конечной станции метро, под взглядами полутора десятков человек (ну да, большое облако, облепившее вагон, вызывает множество внимания и вопросов), но увы, время прошло не даром, также как и вечная жизнь под камерами в общаге. Сделав ручкой зрителям, я, демонстративно поёжившись, потёр себе плечи и пошлёпал босиком на выход.

Навстречу спешащим мне двум сотрудникам милиции в брониках, конечно же.

Совсем дураком я никогда не был. Мечтателем, в основном, так получалось. В какой-то определенный момент, может быть и пару дней назад, я плавно осознал, что могу влиять на свою жизнь лишь в той мере, которую заработаю собственными талантами, одним из которых являлась интуиция. Пусть хреновенькой, но она у меня была. Поэтому я, с того момента, как оторвал голову хамке, пробившей «когтю» живот, подозревал, что меня преследует кто-то, обладающий способностями, аналогичными моей трансформации в туман. Вести такой «хвост» в пустующий университет, где наверняка нет бойцов — плохо, в каверны, где я совершенно точно окажусь совершенно один — тоже. Поэтому я выбрал такой вариант.

Минимум посторонних, обязательно есть наряд, есть место для маневра. Главное идти подальше от людей, загладив густой слизью волосы, а руками закрывая лицо жестом «плакальщицы». А еще нужно…

… покрыть себя тонкой пленкой сверхскользкой слизи и сжать мышцы жопы до каменного состояния, чтобы быть готовым вообще ко всему.

Секунды растягиваются.

— На пол! — кричит один из милиционеров, наставляя на меня автомат, — Руки за голову! Мордой в пол!

Ох дядя, как я хочу это сделать, ты бы знал. И даже делаю, начав неторопливо сгибаться вперед, но не убирая рук от лица. Тут решает малейшая неосторожность, в меня свои же стрелять могут начать запросто. Но, к нашему с товарищами милиционерами общему горю, интуиция меня не подводит. Воздух, прекрасно ощущаемый моими голыми и увлажненными слизью ягодицами, чувствительно толкает меня сзади. Там кто-то появляется.

«Ныряю» вперед, моментально переходя в туманное состояние. Это не только помогает пропустить сквозь себя две очереди, выпущенные нашими бравыми сотрудниками правопорядка, но и, рванув вперед, оставить позади себя широкую полосу чрезвычайно скользкого пола. Плюс? Плюс. А вот короткая алая вспышка, напоминающая миниатюрную звезду и проделывающая в моем тумане дырку — это минус. Особенно после того, как она попадает в грудную клетку одного из патрульных, взрываясь миниатюрной гранатой. Наповал.

Теперь я вижу всё одновременно. Падающего милиционера, его орущего и стреляющего сквозь меня напарника. Шестерых неосапиантов в городском камуфляже, возникших в десятке метров за моей спиной. Шестерых? Нет, семерых. Едва успеваю заметить пацана лет шестнадцати, растворяющегося в воздухе с широко раскинутыми руками. Он превращается в едва заметные светящиеся полосы, тут же уносящиеся в туннель метро.

Шестеро остаются. Нет, пятеро. Полный пожилой мужик с красивой окладистой бородой схватился за живот, вспоротый автоматными пулями. Двое из нападающих вскидывают правые руки, используя свои способности. Одна из них — прозрачный щит, останавливающий пули милиционера, а вторая, активированная суровой теткой лет сорока, как-то… воздействует на меня. Чувствую себя картошкой в авоське. Гигантской туманной картошкой в авоське. Та сжимается, медленно, но неотвратимо. Тесно…

Шум, крики, быстро улепетывающие свидетели, которым никто не мешает спасать свои жизни.

Тем временем прибывшие расправляются со вторым милиционером, пытающимся перезарядиться. Мужчина, стоящий рядом с теткой, проецирующей «авоську», стреляет из ладони еще одной красной пульсирующей звездочкой, но патрульный в прыжке уклоняется от его залпа. Это помогает прожить ему на две секунды дольше — досадливо поморщившись, тетка машет второй рукой, вырывая шмат облицовки из колонны метро. Тот, превратившись в своеобразную шрапнель, сносит милиционера, укатывая его бездыханное тело по полу.

Мазки крови. Падающий на колени раненый бородатый толстяк, которому взрывают голову третьей «звездой». Добили.

А я беспомощен. Энергетическая «авоська» не позволяет из нее выбраться, продолжая медленно сжиматься. Ко мне, протягивая руку, пытается подойти еще один мужчина европеоидной расы, ничего до этого не предпринимавший, но наступает на смоченный слизью пол, тут же поскальзываясь со всем возможным размахом. Оставшиеся недоуменно переглядываются.

Наступает краткая пауза, пока они анализируют мою ловушку. Неоген, выставлявший кинетический щит ранее, переустанавливает его за моей… тушей, блокируя выход на поверхность со станции. Видимо, не хочет сюрпризов. Меня упустить они не боятся, это очевидно. Тот парень, удравший в темноту туннеля, явно не только умеет перемещать остальных в своем состоянии, но и отслеживать меня. Только вот… а что дальше?

Мужчина вновь пытается подойти ко мне, просто висящему огромной белой тучей посреди станции. Вновь претерпевает сокрушительную неудачу, хлопаясь на спину. Сдавленно ругается на незнакомом языке. Тетка, держащая меня в ловушке, напрягает вынесенную вперед руку, от чего я чувствую, как моё тело сжимает все сильнее и сильнее. Остальные ждут, нервно переступая с ноги на ногу.

Эмоций нет, есть покой. Да, попался. Да, позади меня два мертвых русских мужика, которые попадут сегодня не домой, а в морг. А потом домой, да. В закрытых гробах. Это не злит, это вызывает холодное лютое бешенство, с которым я даже не пытаюсь бороться. Просто пока не понимаю, как его реализовать с наибольшим ущербом для этих уродов. Поэтому жду. Меня давят, сжимают, это больно, тесно и неудобно, но я жду.

Жду почти минуту, пока не превращаюсь в очень компактную тучку, лежащую на плитах станции. У удерживающей меня женщины кровь течет из носа, выступает из уголков губ, но она улыбается. Напряженно, но улыбается. Остальные ждут, находясь в полной боевой готовности. Только… посматривают они на вход в метро, а вовсе не меня. Это зря.

Вернуться в форму голозадого парня для меня — доля секунды в таком сжатом состоянии. А ведь совсем не обязательно формироваться в виде гордо стоящего дурака, можно сразу и в позе трудолюбивого фермера, жопой к отсутствующему здесь солнцу. Сразу, так сказать, в готовой позе для побежденного. Правда, у этой позы есть еще одно замечательное применение — в ней я могу быстро сунуть ладони прямиком в пол, проламывая полированный тысячами ног советских граждан, а потом одним махом, с усилием разогнувшись, запустить вырванной из пола мраморной плитой прямиком по женщине, что меня поймала!

Метатель «звезд» успел не просто среагировать, он смог даже выстрелить своим энергетическим зарядом, раскалывая пущенную мной плиту на осколки. Те, правда, оказались слишком крупными, ударив по